Чернуха и безнадега - как ТВ угождает зрителю

Несколько дней назад вернулась с \"Кинотавра\", насмотревшись нашего нового кино, и до сих пор пребываю в некотором смятении. С одной стороны, вроде побывала на празднике: Сочи, море, солнце, увлекательные дискуссии, творческое общение. С другой - словно заглянула в бездну. На экране по неустроенной, убогой, Богом забытой земле бродят бесприютные, разучившиеся любить не только друг друга, но и себя люди без роду, без племени. И ни церковь, ни кабак - ничего не свято. Нет, ребята, все не так. Все не так, ребята. Если голливудское кино времен Великой депрессии давало людям надежду на лучшее, то наше предкризисное и кризисное кино убеждает: оставь надежду всяк здесь живущий. И лучше, не дожидаясь конца света, сам себя похорони за плинтусом.

И вот что удивительно: это беспросветное кино снимают очень молодые люди. Откуда, казалось бы, у них столь черный взгляд на жизнь? Почему их представления о действительности столь безотрадны? Глядя на них, купающихся в море, флиртующих с девушками и выпивающих спиртные напитки, подобного не заподозришь: жизнь как таковую во всех ее радостных проявлениях они явно любят и ценят. Но кино снимают кардинально противоположное - вымороченное, больное. Почему? Для кого?

Это направление творческой мысли, мне кажется, задало наше телевидение, на которое волей-неволей ориентируются молодые кинорежиссеры, особенно не рассчитывающие на широкий прокат. Сознайтесь, читатель, когда в последний раз вы видели в телевизоре обычного человека? Не политика, не звезду, не чудика, не маньяка, а нормального человека, устроившего свою жизнь, может, и не благодаря, а вопреки обстоятельствам, но худо-бедно ею довольного? Вспомнили?

То-то и оно! Не могу вспомнить и я, положившая свою жизнь на бесконечный отсмотр телепродукции, отчего некоторые мои сердобольные читатели предлагают сверх зарплаты давать мне молоко за вредность. И не за мою собственную, а за вредность того, что приходится потреблять в промышленных масштабах, не особенно надеясь на какие-либо перемены.

Вот впечатления последних дней. Документальный фильм \"Домострой. Предел терпения\" решил поведать зрителям о насущнейшей проблеме - насилии в семье. О масштабе явления говорят претендующие на метафору постановочные кадры, прослоившие фильм: многоквартирный дом, светящиеся в нем окна. Вот опять окно, где опять не спят. Может, пьют вино, может, так сидят? Или просто рук не разнимут двое? Отнюдь нет. В каждом из этих окон - рукоприкладство, сцена обыденной якобы жизни: в одном мужик таскает женщину за волосы, в другом - что-то орет и размахивает руками перед лицом подруги.

А в кадре исповедуются жертвы насилия. Так, актриса, побывавшая в подругах жизни у актера и супермена Алексея Макарова, с ужасом вспоминает о побоях, которые тот нанес ей в припадке ревности (я тотчас вспомнила этого героя на пляже \"Кинотавра\", где он, ничуть не смущаясь присутствия людей и старших заслуженных коллег, нежно целовал ножку новой подруги). Сам ревнивец тоже присутствует в кадре, уверяя, что по-прежнему любит избитую им актрису. Чудеса, да и только.

В домашнем насилии над собой признаются еще несколько героинь фильма, причем выпускница \"Фабрики звезд\", пострадавшая от возлюбленного ею продюсера, теперь мучается в сомнениях: правильно ли она поступила, сделав свою историю достоянием гласности, или нужно было проявить мудрость и продолжать строить отношения со своим мучителем в надежде на то, что он исправится и больше так не будет.

Вывод, который делают авторы фильма, потрясает глубиной и новизной: бьет - не всегда значит любит. На всякий случай отложите в укромный уголок документы на себя и ребенка, чтобы, если уж совсем будет невмоготу, сбежать от изверга-мужа. Огромная проблема благодаря легковесности подхода превращается в неприятный случай из жизни очередной звезды. А настоящим жертвам домашнего насилия - утешение.

Если уж таких гламурных девушек мужики не щадят - что уж жаловаться нам, простым смертным. Не убивает же - уже счастье. Да к тому же - в каждом доме, друг, есть окно такое.

Вот опять окно. В программе \"Пусть говорят\" Андрея Малахова. Там некогда родные люди не поделили квартиру и перегородили ее кирпичной стеной. В одной половине квартиры, где окно с балконом, осталась одна часть семьи. Во второй - с дверью - другая. Теперь все мучаются. Типичная история? Возможно. Но почему-то на экран попадают в качестве типичных только такие, где человек человеку волк, и никакая сила (кроме телевидения) не может заставить близких людей хотя бы поговорить по-человечески. Так, лишь возможность участия во всероссийском шоу подвигла затворницу выйти из-за кирпичной стены, метафорически названной здесь \"берлинской\", и приехать в студию. Ради этого к балкону подогнали кран, и женщина спустилась на грешную землю. Впрочем, никакого диалога не получилось. Враги остались врагами, вылив на головы друг друга и ни в чем не повинных зрителей ушаты грязи. Эта стена, возведенная в границах одной квартиры, оказалась куда как крепче Берлинской. Да и примирения участников противостояния никто не ожидал, ведь чем скандальнее шоу, тем привлекательнее для зрителя. Секрет прост. Это своего рода психотерапия от противного. Зрители, наблюдая грязные склоки и разборки участников телешоу, начинают ценить собственную жизнь, пусть и не богатую на события, пусть рутинную, пусть лишенную адреналина, но нормальную, человеческую. А адреналина в избытке они получают от телевидения.

Программа \"Очная ставка\" на канале НТВ и вовсе специализируется на человеческих аномалиях. Перед зрителями вереницей проходят педофилы, торговцы людьми, изверги-родители - словом, всякая человеческая мразь, место которой за решеткой или в психушке, но никак не на телеэкране.

На минувшей неделе \"Очная ставка\" обратилась к учителям, совращающим своих малолетних учеников. Героини, что особенно чудовищно, - женщины, любительницы юного тела. Что характерно - все они на свободе. И что еще характерно - их жертвы, мальчики из старших классов, шли на соитие со своими наставницами сознательно: одни для того, чтобы получить хорошую оценку, другие - из-за денег и подарков, которыми их одаривали великовозрастные сожительницы, о чем эти милые мальчики откровенно и рассказывают. В одном случае факт преступного прелюбодеяния даже снимала на видеокамеру мать одного из них - и отнюдь не ради того, чтобы получить улику для будущего следствия, а просто для прикола. Снимает и смеется за кадром: \"А вам не стыдно целоваться на глазах у матери?\" И никто, включая распутных сеятельниц разумного, доброго, вечного, не закрывает от камеры лица. Видимо, быть на всю страну ославленными для них равносильно подлинной славе. А впрочем, кто его знает - реальные это люди или подставные, как некогда в программе \"Окна\"? Однако ж это сути не меняет. Простодушные в массе своей зрители все показанное на телеэкране принимают за чистую монету, не разделяя, где правда, а где ее имитация.

Поток подобных антигероев на телеэкране столь велик, что создается впечатление: вся страна состоит сплошь из уродов, а жизнь - опасна и беспросветна, если забыты не только нормы приличия, но и божьи заповеди, если нормой становится аномалия, ибо норма на экране редкость, а аномалия - постоянный и почетный гость. И что же тогда на молодых кинематографистов пенять, коль рожа общества настолько крива? Они лишь в доступной им форме отражают эту кривизну!

Смею утверждать: да, некоторые искривления наблюдаются, но не в таких катастрофических масштабах. Смею даже предположить - не кривее, чем всюду. Просто надо иметь особый угол зрения, чтобы во всем видеть лишь дурное и грязное, а точнее - специально это дурное искать в соответствии с установкой теле- и кинопродюсеров: зритель любит погорячее.