Как радикально изменить судебную систему РФ

За пять с половиной лет заключения Михаил Ходорковский четыре раза выступал в СМИ с большими статьями. \"Кризис либерализма в России\" и три \"Левых поворота\" были посвящены выбору между либеральной и неосоциалистической моделями развития страны. В своей новой статье, переданной журналу \"Власть\", Михаил Ходорковский предлагает радикально изменить российскую судебную систему.

Президент Медведев, кажется, совершенно не против либерализации. Но в то же время не хочет, чтобы любые \"оттепельные\" мероприятия хотя бы в минимальной степени представляли угрозу его власти. Тем более — угрожали основам его президентской легитимности, среди которых прямая преемственность по отношению к предыдущему российскому президенту Владимиру Путину. Дмитрий Медведев умеет не только говорить, но и делать кое-какие правильные вещи. Например, помилование 12 осужденных после нескольких лет полного бюрократического паралича самого механизма помилования. Увольнение начальника Московского ГУВД Владимира Пронина после восьми с половиной лет, когда считалось, что бюрократия не просто не должна, а не вправе реагировать на общественное мнение. Долгожданное освобождение Светланы Бахминой. Да, формально это решение принимал не Кремль, а суд. Но при Путине этого не произошло.

Дмитрий Медведев произносит совершенно верные слова и о судебной реформе. Хотя слова иногда расходятся с непосредственными действиями. Например, инициатива о назначении председателя Конституционного суда Советом федерации по представлению президента страны едва ли действительно гарантирует независимость этого судебного органа. Скорее это часть многоходовой комбинации, характерной для стиля нынешнего президентства. Предсказывать, а тем более пытаться объяснить истинный смысл подобных шагов не является задачей данной статьи. Полагаю необходимым поговорить о стратегии.

Значение судебной реформы для будущего страны нельзя недооценивать. Автор этих строк убежден: никакая демократизация, никакая либерализация в России в принципе невозможны без превентивной судебной реформы. Потому что эффективная защита прав и свобод граждан реальна только в той стране, где граждане могут пожаловаться на ущемление своих прав и свобод в полностью независимую от исполнительной и законодательной власти инстанцию — суд. И рассчитывать на непредвзятый вердикт.

Никакие законы, никакие решения власти, пусть даже самые либеральные и \"оттепельные\", не будут работать, если в стране нет независимого суда, который может остановить нарушения или неправильное применение законов и других властных актов.

Исторические проблемы с демократией в России возникли во многом потому, что у нас в Средние века и Новое время так и не сложился институт суда, который давал бы равные шансы хозяину и слуге, сильному и слабому, государству и его подданному. Договоры между царской, а потом императорской короной и всеми остальными субъектами (боярами, дворянами, крепостными, холопами) действовали заведомо только в одну сторону. Государство могло отказаться от своих обязательств в любой момент. И пожаловаться на власть, а тем более получить защиту в независимой инстанции было заведомо невозможно.

Так было на протяжении почти всей отечественной истории, хотя в ней был 60-летний период в конце XIX — начале XX века, когда судебная реформа императора Александра II Освободителя привнесла в российские реалии и суд присяжных, и присяжную адвокатуру, и честную профессиональную прокуратуру, а вместе с ними — Правосудие, прославившее страну. Но, к сожалению, в силу устойчивых противоположных традиций, переживших сначала Российскую империю, а затем и Советский Союз, эта реформа встретила ожесточенное сопротивление, а сама эра Правосудия оказалась недолгой.

Потому я считаю, что судебная реформа в современной России должна предшествовать политической. Любые новации, связаны ли они с расширением прав парламента, повышением статуса политических партий, снижением электорального барьера, возвращением к выборности Совета федерации, смягчением законодательных требований к некоммерческим организациям, могут превратиться в фикцию, если и пока в стране нет независимого суда, не подчиненного ни \"телефонному праву\", ни логике коррупции.

В 90-е годы прошлого века у нас уже была попытка создать такой суд. Признаемся честно самим себе: она провалилась! Скорее всего, потому, что большая часть элиты на самом деле, как и в XIX веке, не хотела полностью независимой \"третьей власти\". Чиновники, как и прежде, оставались заинтересованы в том, чтобы судьи выполняли их прямые или косвенные указания. Многие бизнесмены — в возможности гарантировать определенный исход судебных разбирательств с помощью взяток. Сегодня у нас есть судебная система, которая на 2/3 представляет собой особый департамент исполнительной власти, на 1/3 — конгломерат специальных подразделений крупных и средних корпораций.

Конечно, нельзя не признать, что честные судьи, подчиняющиеся только закону, есть и в сегодняшней России. Но их немного. Они — исключение, которое подтверждает правило. Есть и честные, справедливые судебные решения. Но они, увы, возможны лишь по делам, в которых нет административно-коррупционного воздействия на суд.

Модернизация судейского корпуса, качественное изменение его состава — важнейшее условие построения независимой судебной системы. Однако эта модернизация будет долгой и трудной. И она может стать результатом, но не предпосылкой судебной реформы. Потому что заменить тысячи судей в короткий срок невозможно. А при отсутствии необходимой существенно новой политико-правовой среды ротация состава \"третьей власти\" сама по себе к радикальным переменам не приведет. 
Приоритетные шаги в направлении радикального реформирования российского судопроизводства должны предполагать, на мой взгляд, возрождение независимости каждого судьи и судейского сообщества в целом. В начале этого десятилетия, когда Кремль начинал путинскую судебную реформу, приведшую в конечном счете к тотальному торжеству \"басманного правосудия\", нам говорили, что очень важно избежать превращения судейского корпуса в \"закрытую касту\", свободную от внешних влияний. Сегодня очевидно: мы должны добиваться, чтобы судьи стали профессиональной корпорацией, независимой от внешних воздействий, административных или коррупционных. Той самой \"кастой\", если угодно.

Формирование судейской корпоративности, пусть даже это слово многим не нравится, есть непреложное условие создания — быть может, впервые по-настоящему за всю российскую историю — независимого суда.

Не случайно Бангалорские принципы поведения судей специально оговаривают, что \"независимость судебных органов является предпосылкой обеспечения правопорядка и основной гарантией справедливого разрешения дела в суде. Следовательно, судья должен отстаивать и претворять в жизнь принцип независимости судебных органов в его индивидуальном и институциональном аспектах\".

Бангалорские принципы поведения судей были разработаны судейской группой по вопросу об укреплении честности и неподкупности судебных органов, действующей под эгидой ООН, на совещании в индийском Бангалоре. Утверждены на международном совещании судей в Гааге в ноябре 2002 года. Одобрены резолюцией Экономического и социального совета ООН N 2006/23 от 27 июля 2006 года. Считаются \"международными рекомендациями и стандартами в сфере правосудия\" (формулировка Конституционного суда РФ). Документ провозглашает ряд ценностей, которыми должен руководствоваться в своих действиях судья: независимость, объективность, честность и неподкупность, соблюдение этических норм, равенство, компетентность и старательность. В частности, в Бангалорских принципах отмечается: \"Судья не только исключает любые не соответствующие должности взаимоотношения либо воздействие со стороны исполнительной и законодательной ветвей власти, но и делает это так, чтобы это было очевидно даже стороннему наблюдателю\".

Что необходимо сделать прежде всего? 

1. Передать ряд важных вопросов функционирования и развития судебной системы самому судейскому сообществу. 
Для этого надо придать нынешнему Совету судей — по сути, совещательному форуму — статус саморегулируемой общественной организации, которая будет среди прочего: 
— самостоятельно формировать половину состава Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов; 
— наделена исключительным правом лишать судей их статуса (вероятно, на основании рекомендаций квалификационных коллегий). 

Президент в таком случае будет вносить в Совет федерации только половину кандидатов на посты судей трех высших судов страны.

Это, бесспорно, качественно снизит зависимость третьей ветви власти от первых двух. 

Напомню, что Рекомендацией Совета Европы государствам-членам Совета Европы о независимости, эффективности и роли судей предписывается: \"Орган, принимающий решения об отборе и продвижении судей, должен быть независимым от правительства и администрации. Для обеспечения его независимости правила должны, например, предусматривать отбор судей судейским корпусом и самостоятельность принятия решений этим органом о его правилах процедуры\". 

Рекомендация N R (94) 12 комитета министров государствам-членам Совета Европы о независимости, эффективности и роли судей принята комитетом министров Совета Европы 13 октября 1994 года. В Рекомендации отмечается, что в тех странах, где \"положения конституции, законодательных актов или традиции допускают назначение судей правительством, должны существовать гарантии транспарентности и практической независимости процедур назначения судей\". 

Важнейшие решения должны, очевидно, приниматься на ежегодном съезде Совета судей России, а второстепенные — на пленуме правления организации, который может проводиться ежеквартально. 

Сам Совет судей может формироваться один раз в четыре года на съезде судей России, делегатов на который будут направлять три высших и все региональные суды — как общей юрисдикции, так и арбитражные. 

Судей, которые работают \"на земле\" в судах общей юрисдикции, в отличие от судей высших инстанций должны будут выбирать закрытым голосованием из числа членов общественной организации, объединяющей лиц, претендующих на профессиональные выступления в судах, то есть из прокуроров и адвокатов. При этом профессиональная организация судебных адвокатов и прокуроров должна быть единой. Хорошей базой для ее создания может стать секция Российского союза юристов. 

В любом случае избираемый метод подбора судей должен \"гарантировать от назначения судей по неправомерным мотивам\", как об этом говорится в Основных принципах независимости судебных органов, принятых на Конгрессе ООН в Милане в 1985 году. 

Основные принципы независимости судебных органов приняты на VII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в Милане 26 августа — 6 сентября 1985 года. Одобрены резолюциями Генеральной ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года N 40/32 и от 13 декабря 1985 года N 40/136. В документе указывается на необходимость законодательного закрепления принципа независимости судебной власти, отмечается невозможность отмены законно вынесенного судебного решения, признается недопустимость создания чрезвычайных судов. Государствам-членам ООН рекомендовано принимать во внимание настоящие принципы в рамках национального законодательства и практики, а также доводить принципы до сведения судей, адвокатов, государственных служащих и общественности. 

2. Повысить изначальные требования к судьям. 

Всякий юрист должен понять: судейская мантия — вершина его карьеры. В правовом сообществе нет никого более авторитетного и уважаемого, чем судья. Для этого необходимо, в свою очередь, исключить проникновение в судейский корпус случайных людей и всевозможных аппаратных либо коммерческих \"порученцев\". 

Чтобы решить эти задачи, важно уточнить возрастной и образовательный ценз: федеральным судьей в России может стать лишь гражданин РФ не моложе 35 и не старше 70 лет, имеющий высшее юридическое образование (полученное в вузе с аккредитацией Совета судей), а также не менее 5 лет прокурорского или адвокатского стажа работы именно в судах. 

Для членов Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов: не моложе 40 лет, обязательное наличие ученой степени в области юриспруденции, не менее 10 лет стажа работы в суде (в роли судьи, прокурора, адвоката). Причем для прокуроров и адвокатов — работа по обе стороны барьера. Часть этой нормы уже действует. 

Модернизация судейского корпуса вовсе не обязательно означает его омоложение. Сегодня, как показывает опыт, именно судьи старого, \"советского\" замеса часто оказываются наиболее независимыми в своих решениях, поскольку их так и не поглотила машина коррупции. Молодые же нередко заражены коррупционной бациллой уже к моменту назначения на судейский пост. Или просто представляют интересы определенных лоббистских групп, работая не на Закон, а строго на своих покровителей. 

3. Восстановить принцип несменяемости судей. 

Статус судьи должен предоставляться пожизненно. Принимать решение о лишении судьи его статуса может только независимая организация судейского сообщества — Совет судей России — на основании рекомендаций квалификационных коллегий. 

4. Ввести частичную (ограниченную) неприкосновенность судей. 

Необходимо законодательно закрепить, что судья может быть привлечен к уголовной ответственности только с согласия суда вышестоящей инстанции, а для судей Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов — с согласия Совета судей России. 

5. Освободить исполнительную власть от бремени назначения глав судов. 

Установить выборность председателей и зампредов судов всех уровней самими судьями, включая, разумеется, Конституционный, Верховный и Высший арбитражный. 

Только в таком случае председатель суда сможет стать выразителем интересов профессионального сообщества и гарантом независимости коллег, оказавших ему доверие стать первым среди равных, а не агентом влияния исполнительной власти или взяткодателей. 

6. Ввести порядок, согласно которому дела распределяются между судьями по жребию — конечно, с учетом неизбежной специализации, о которой уже давно говорят. 

Антикоррупционный потенциал подобной меры очевиден. Кроме того, будет качественно снижена административная зависимость судей от глав судов, чьи функции сегодня де-факто выходят далеко за рамки чисто организационных. 

7. Наконец, самое, пожалуй, важное. Расширить сферу компетенции суда присяжных, добиваясь в идеале его распространения на большинство категорий дел, где нет досудебного согласия в той или иной форме. 

Институт суда присяжных за последние годы не раз подвергался жесткой критике. Причем далеко не только из рядов сторонников единой вертикали власти. Громкие критические голоса звучали и из либерального лагеря. Основной аргумент критиков: присяжные нередко выносят оправдательные приговоры, игнорируя правовую сторону дела и руководствуясь исключительно эмоциями, а также общественным мнением. 

Что ж, в ходе всех процессов, завершившихся неоднозначным (с сугубо юридической точки зрения) оправдательным приговором присяжных, сторона обвинения имела ничуть не меньше (а чаще всего больше) возможностей апеллировать к общественному мнению, чем обвиняемые. Почему обвинители этими возможностями не воспользовались или общество им не поверило — другой вопрос. Не говоря уже о том, что именно в судах присяжных часто становилось совершенно очевидным катастрофически (иногда до абсурда) низкое качество работы следствия и государственного обвинения. 

Так или иначе, за время своего существования российский суд присяжных показал: он может быть барьером на пути автоматической штамповки утверждения судебной властью обвинительных приговоров. В этом качестве присяжные были в целом эффективны. И уровень коррупции среди присяжных оказался весьма низок (по сравнению с профессиональными судьями, увы). 

Все перечисленные меры потребуют внесения изменений в Конституцию России, в законы, регламентирующие основы судебной системы и судоустройство, в процессуальное законодательство. 

Полагаю, воли президента страны вполне достаточно, чтобы все поправки, включая конституционные,— такие, какие предложены, или иные — были приняты парламентом за несколько месяцев. Примеры тому есть. И если президенту Медведеву удастся добиться возрождения в России независимой судебной власти, он войдет в историю президентом-освободителем. Независимо от того, удастся ли ему реформировать первую и вторую власть. 

Не являясь практикующим юристом и стоя \"с другой стороны барьера\", могу позволить себе быть более радикальным во взглядах. Считаю, что радикальный взгляд, даже если он окажется маргинальным, есть стимул к размышлению и дискуссии по этой важнейшей проблеме нашей страны. 

Пока Россия не дождется независимого суда, она не дождется и свободы, которая, как говорится, \"лучше, чем несвобода\".