4 ноября вместо 12 июня: какие даты мы отмечаем

Развал СССР, наконец, сделал возможным освобождение России от принятой ею роли метрополии, что отвлекало не только ее экономический потенциал на поддержание целостности остатка былой империи, но и откладывало процесс вызревания национального самосознания. С образованием Российской Федерации впервые был поставлен вопрос о ее собственном национально-культурном, историческом и социально-политическом самоопределении. Впервые Россия стала полноценным государством, обладающим всей полнотой представлений о национальном достоинстве. Вслед за новой Конституцией, Флагом, Гербом и Гимном, придавшие России необходимые атрибуты, присущие всякому государству, естественным продолжением этого должно было стать оформление и ее сакрально-политического гражданского пространственно-временного континуума.

Календарь, традиционная форма этого оформления, должен был служить отражением процесса складывания преобразований общества, глубоко укорененного в собственной истории и быть преобразован в контексте всех других преобразований, происшедших за последние 20 лет. Помимо чисто хронологической упорядочности, календарь имеет и глубоко сакрально-политическое значение. Центральное место, несомненно, занимают государственные праздники, справляемые в каждом государстве и составляющие символы идейного и гражданского единства общества и, одновременно, отражающие метаидеологический уровень общественного сознания. Царящая в этом вопросе непоследовательность, сохранение отживших и чуждых по своей сути праздничных дат, нарушает последовательное историческое самосознание страны, прискорбное отражение непоследовательности в самосознании реформированной России.

Вероятно, некоторые из читателей невольно проведут аналогию с известными спорами из истории раннехристианской и святооческой традиции, где вопрос о праздновании пасхи, был отнюдь не последним. Центральное событие христианского годового цикла - воскрешение Иисуса Христа, как вершина преобразования внешнего мира, не мог быть в числе второстепенных или незначительных. И хотя сама глубина данной проблемы не привлекала к себе изощренных в тонкостях теологической мысли умов, как, скажем, при обсуждении христологической проблемы или природы Троицы, тем не менее вопрос исчисления даты пасхи был весьма актуален особенно с тех пор, когда христианская церковь превратилась из гонимой в государственную религию, в том числе и как один из важнейших элементов ее единства. Возможно, в этом можно было усмотреть желание достичь максимальной точности в нахождении даты данного события, в котором для христиан заключалась полнота слияния небесного и земного, сакрального и профанного.

Строгое соблюдение исчисления данного дня, завершающего, по сути, весь цикл христианского года имело, безусловного, важнейшее значение. Это относится и к другим праздникам годового цикла. Неся в себе совершенно определенный смысл, вместе они образовывали единство, отражавшее целостное идейное представление, единый сакральный смысл всего христианского вероучения. В светском государстве, в котором различные конфессии, при всей важности их с точки зрения социального единства, государственной целостности, все же утрачивают лидирующее место, становясь лишь одним из уровней этих связей.

На первое место выдвигается годовой цикл с его политическими смыслами, образующими "точками скрепления"- важнейшими событиями исторической жизни общества, имеющих общегражданское значение, закрепляемые затем традицией и приобретающие смысл «политической сакральности».

В них зафиксировано нечто вневременное и стоящее выше узкопартийных интересов, приобретающих значение безусловных гражданских ценностей. Их существование и смысл составляют как бы метаисторческий уровень, в которых спорадичность сменяемых форм конкретно исторического бытия общества есть лишь историческая наполненность единого континуума. Чтобы не происходило со страной, какая бы партия не была лидером, система государственных праздников остается неизменной. В этом - залог понимания истории Отечества как единого процесса. В этом - главные константы национального самосознания.

Будучи президентом России, Владимир Путин внес предложение о введении нового праздника - 4 ноября, которое затем и было принято Государственной Думой. Однако официальная версия данного праздника - «единение народа» - оказалась расплывчатой и весьма неопределенной. Особенно на фоне празднования 12 июня, датой не столько напрямую связанной непосредственно с Россией, сколько с процессом распада бывшего союза и по своему значению не может притязать на общегосударственный праздник. По крайней мере, не на большее, чем в советские времена было празднование образования союза.

Памятное событие 1613 года, избрание на престол Михаила Федоровича Романова и прекращение «смутного времени», вызванного даже не столько польской агрессией против Руси, сколько внутренним «нестроением» государственного механизма великокняжеской власти, борьба боярской фронды как с властью Грозного, так и внутри самой себя, становится в противоречие с событием июня 1991 г.

Восшествие на престол династии, процарствовавшей более 300 лет- событие, несомненно заслуживающее того, чтобы по крайней мере стать знаменательным событием, значительной вехой в историческом пути развития России. В 1613 г. Земским Собором на Руси была принята наиболее адекватная с точки зрения метаистории система власти, соответствующая как представлениям самой Руси, так и адекватной с точки зрения своего внешнего окружения. Тут следует обратить внимание на то, что установление новой власти было принято не решением исключительно сословным в интересах правящего класса, а явилось соглашением «всей земли».

Поэтому отсюда делать вывод, как это делают великодержавные националисты, что для России подходит только такая форма правления, является ошибочной. В эту эпоху стартовала потенциально готовая к дальнейшему развитию Россия, что и подтвердилось уже в период правления Алексея Михайловича. Таким образом, 4 ноября 1613 г. с полным правом можно назвать праздником Российской государственности. Эта дата как бы фиксирует в себе завершение периода перерастания великокняжеской форма правления, период становления монархической формы правления и одновременно ту точку, которая станет исходной для постепенного реформирования российской государственности.

Такое устроение государственной системы правления, по сути, нейтрально с точки зрения идейных споров о традиционном консерватизме. Она являлась стройным элементом всего предшествующего раз вития, адекватно соответствуя общей логики метаистории.

Я заранее предполагаю возражения из либерального лагеря. Вероятно, им было бы приятнее видеть день празднования российской государственности, скажем, датой учреждения первой Государственной Думы, когда, Россия перешла к более демократической форме правления, опять же вполне соответствующей своему времени. Но такой бы выбор был бы очевидно конъюнктурным. Реформы как того периода, так и периода 90-х гг. ХХ в. не были началом реформ какой-то доселе невидной страны, а страны со сложившимся историко-политическим горизонтом.

Объектом реформ была все та же российская политическая система. Кроме того, страна отмечает день российского парламентаризма и это правильно с любой точки зрения. И неудача ее вовсе не означает якобы чуждость страны демократии. Тут нет необходимости развивать собственную аргументацию относительно неудачи построения демократической государственной власти в тот и последующие периоды. Важно совершенно другое. Попытка большевиков начать исчисление истории с прихода собственной власти, так же как и попытка деятелей Великой французской революции в конечном итоге захлебнулась.

История одна и в ней, как показывает недавно ушедший из жизни Вадим Цымбурский, историческое прошлое не является данью моды или симпатиями тех или иных исследователей. Оно не является объектом спекуляций в идейных спорах новых западников и славянофилов. Оно непреложно присутствует в каждом частном случае существования государственности, в путях своего изменения, реформирования.

Праздник 4 ноября законно должен заменить 12 июня. И это не было бы решением, символизирующим отход от демократических преобразований. Более того, он стал бы тем сакральным символом общеисторического единства российской истории в целом и истории российской государственности в частности. Этот праздник примиряет не классы с их антагонистическими интересами, не интересы элит и основной массы населения. Эти антагонизмы в обществе непримиримы и являются основным политическим фактором его развития.

Он должен быть праздником страны, ее истории, ее веры в себя. Приведение праздничного календаря в соответствие с историческими значимыми событиями в истории страны сыграет огромную позитивную роль в дальнейшей ее модернизации, которая не может не привести к демократизации политической жизни в стране. Это потребность времени, а не желание тех или иных политических деятелей. И в этом контексте решения и деятельность Земского Собора 1913 г. есть, на мой взгляд, именно такая дата. На мой взгляд, это также верно, как сохранение прославления Великой победы в 1945 году, которая не может быть поставлена под сомнение. Ведь победа над врагом, врагом страны, а не сталинского режима, не может быть оспорена никакими аргументами и не может стать предметом спекуляций и сиюминутных соображений ни одной из правящих партий нашей страны.