Военная реформа спасает армию РФ от застоя?

По словам начальника Генштаба Николая Макарова, давно не было такой, как сейчас, фундаментальной военной революции в стране. Предыдущую радикальную реформу проводил во второй половине ХIХ века военный министр Дмитрий Милютин, преобразуя петровские регулярные вооруженные силы постоянной готовности в резервистско-мобилизационное войско, которое, мало меняясь по сути, просуществовало до нынешнего года, а 1 декабря по плану должно скоропостижно скончаться.

Масштабность и скорость перемен вызывают массовую критику. Особенно военное руководство обидел Клуб военачальников, который заседал в конце мая в Академии Генштаба. Президент клуба, бывший министр внутренних дел, генерал армии Анатолий Куликов высказал, похоже, общее мнение, что реформы, мол, нужны, но надо не спешить, а «все многократно выверить».

На пресс-конференции, в минувшую пятницу Макаров похвалил журналистов, что давно призывали к реформам, а критикам резко ответил, что сами ничего не делали, когда командовали. Оказывается, наша «армия стремительно теряла боеспособность», а офицерский корпус деградировал. В ВВС, по словам Макарова, при значительном общем парке машин оставалось все меньше исправных, и выпускалось все больше молодых летчиков. Оставшиеся самолеты нещадно гоняли, они вырабатывали моторесурс и становились неисправными, а налет у экипажей все равно был недостаточен. Теперь почти не осталось исправных машин, как и летчиков. По словам Макарова, «бомбить могут только днем при солнце, и то мимо».

Всему, оказывается, мешала советская военная теория, основанная на опыте войн первой половины прошлого века. Когда в 70-е на Западе начали постепенно выстраивать теорию и практику войн будущего, создавать новую технику и структуры, наши застыли, пока не отстали безнадежно. По словам Макарова, сегодня западные военные намного превосходят наших качественно во всем. Потому теперь такая спешка, что и армию реформируют, и пишут доктрину. К декабрю структурная часть реформы должна быть закончена, а все оставшиеся части и соединения — развернуты в постоянной готовности по штатам военного времени. Оставшийся мобрезерв будет примерно равен регулярным силам — примерно 1 млн. Уже в этом месяце начнется апробация в войсках новых уставов, и через полтора года они должны быть утверждены.

В вихре перемен островками стабильности останутся ракетно-ядерные силы (РВСН) и ВДВ, с которых теперь все военные должны брать пример. Профессиональных сержантов для всех остальных со сроком обучения до 2 лет будут готовить на основе Рязанского училища ВДВ.

РВСН оставят практически без изменений и сокращений на ближайшие три года, «чтобы была возможность провести преобразование ВС». Сегодня лишь ядерная угроза может реально защитить «территориальную целостность и суверенитет» от врагов, число которых, похоже, растет. По мнению Макарова, территориальные претензии России предъявляют: Китай, Япония, Норвегия, Польша, Финляндия, Эстония, Германия и Литва.

США и НАТО и без территориальных претензий — потенциальная угроза. Еще есть террористы, исламисты, экстремисты. В союзниках у России только армия и флот, но и те, по словам Макарова, оказались не пойми чем. По сути, Россия замерла над самой бездной, и только Анатолий Сердюков с группой прогрессивных соратников сумел ее подхватить под уздцы по прямому указанию Владимира Путина и Дмитрия Медведева.

Последний раз эту фазу исторического цикла Россия проходила в аналогичных обстоятельствах при Петре Великом, когда из-за сторонников устаревших военно-политических теорий и отсутствия технических инноваций под угрозой оказалась «территориальная целостность и суверенитет». Пришлось ликвидировать стрелецкие полки и дворянское ополчение в пользу регулярных частей нового иноземного облика, а критики реформ потеряли головы.

Сегодня увольняемым офицерам, если они не могут найти себе место в новых ВС, обещают квартиры и выплаты, какие положены. В этом году обещают купить или сами построить 50 400 квартир. Дополнительных денег на преобразования из бюджета, по словам Макарова, не надо, мол, «мы обойдемся своими ресурсами», поскольку «у Сердюкова ни один рубль не идет никуда». Неужели раньше настолько всё растаскивали?

Большая часть офицеров и прапорщики Макарову не нравятся: «Такого безразличия, как сейчас, не было никогда в офицерском корпусе». Оказывается, многие нетривиальные меры были призваны как-то расшевелить эту инертную массу. Например, приказ министра о многократном повышении денежных выплат «лучшим офицерам» в качестве премий. Так, считает Макаров, других «хоть жены станут стимулировать», чтобы начали что-то делать и тоже получать. Принято жесткое решение об обязательной кадровой ротации раз в три года. Например, боевой комбриг пойдет на три года завкафедрой в военный вуз, а потом опять вернется чем-нибудь командовать.

Академию Генштаба оставят, но уже в этом году вместо привычных 120—140 приняли всего 16 слушателей — только генерал-майоров, будущих высших военных и гражданских руководителей страны. Всем курсантам будут платить дополнительно по 80 000 как «лучшим офицерам» и еще 20 000, если станут отличниками. Один год будут учить военному делу, другой — экономике, бизнесу, управлению и прочим гражданским дисциплинам. Каждому готова благоустроенная квартира у метро «Юго-Западная». Из 18 кафедр останется всего две — военного искусства и национальной безопасности. Лекции будут читать министры и начальник Генштаба, а также лучшие профессора гражданских вузов. Оставшимся в академии штатным преподавателям будут приплачивать по 100 000 в месяц, чтобы «не бегали по приработкам», как сейчас, вместе со слушателями. Троечников будут сразу отчислять, случайных людей не будут брать, но ноздри ослушникам пока рвать не обещают, что не совсем соответствует петровским канонам проведения успешных реформ.