Российская милиция: не профессиональная, но жестокая

Нижегородца Алексея Якимова забрали в отделение милиции для выяснения личности. Здоровый лысый мужик, да к тому же - с судимостью. «Бандит», - ухмыльнулись опера угрозыска и учинили допрос с пристрастием. «Они меня "посылали в магазин" - надевали на голову пакеты с названиями разных супермаркетов и скручивали на шее, пока я не потеряю сознание», - вспоминает Алексей. Под утро его, уже избитого до полусмерти, привезли к Волге и столкнули в полынью, предложив «всплыть в Чебоксарах». «Мне повезло - в последний момент "браслеты" с меня сняли - менты испугались, что на трупе останутся казенные наручники», - рассказывает Алексей историю своего спасения.

По данным Европейского суда по правам человека, каждая третья жалоба из России - как раз на применение пыток при допросах. В МВД, наоборот, недавно оптимистично рапортовали, что число преступников-милиционеров неуклонно снижается. В 2008 году к уголовной ответственности были привлечены 1300 российских милиционеров и 1500 уволены из органов за различные нарушения. И это на 10% меньше, чем в 2007-м. Да и доверие граждан к милиции растет: с 30 до 38% - констатировал по итогам опросов 2008 года глава МВД Рашид Нургалиев. После истории с майором Денисом Евсюковым эта позитивная статистика - под большим вопросом. «Мы опять все оказались в полном говне!» - в сердцах восклицает собеседник Newsweek из департамента кадрового обеспечения МВД России.

ЧП с Евсюковым чем только сейчас ни объясняют. И тем, что у милиционеров, как и других силовиков, сложилось представление о собственной безнаказанности и вседозволенности. И личными неурядицами. И проблемами по службе. Но этот случай, хотя и из ряда вон выходящий, далеко не единичный. В Тюмени сейчас расследуют дело о том, как пьяный милиционер задушил инвалида. В Перми сотрудники медвытрезвителя сделали «ласточку» задержанному - связали сзади за спиной руки и привязали к ним согнутые ноги, а тот умер. Следователь не нашла в действиях милиционеров состава преступления. В Саратове судят трех оперативников, которые забили до смерти подозреваемого в краже, а потом сожгли тело.

Все эти ЧП - следствие общего кризиса в МВД: просчетов при подборе кадров, с одной стороны, и палочной системы - с другой. «Над милицией нет ни парламентского, ни общественного контроля», - сокрушается депутат Геннадий Гудков. Бывший сотрудник МУРа с 30-летним стажем в разговоре с Newsweek еще более категоричен: «Милиция - это застоявшееся болото, а нынешние руководители - шестерки. Они только исполняют приказы сверху, и ни Нургалиеву, ни остальным ничего другого не надо».

По его словам, сама система провоцирует милиционеров на преступления. «Палочная система - основа беспредела», - соглашается один из рядовых оперуполномоченных. При этом, как говорят эксперты, чем ниже профессиональный уровень сотрудников милиции, тем чаще они прибегают к незаконным методам работы. А системы серьезного кадрового отбора нет.

КТО ХОЧЕТ СТАТЬ МИЛИЦИОНЕРОМ

Собеседники Newsweek уверяют, что МВД расшатала система кланов, личных знакомств и землячества, подогретая коррупцией. «Как мог Евсюков, про которого говорят, что он якобы в молодости был скинхедом, якобы не имеет диплома да еще неравнодушен к спиртному, попасть на высокую должность? - недоумевает бывший милиционер, депутат Госдумы Александр Гуров. - Можно только догадываться, что сработал принцип "рука руку моет"». В милицейских курилках говорят откровеннее: «Схарчили старого начальника ЮАО и поставили блатного молокососа». Один из коллег Евсюкова по оперативной работе вспоминает, что коллеги майора считали «пафосным», и поясняет: «В таком возрасте такие должности покупают, а не получают по заслугам». На одном из интернет-форумов сотрудников милиции даже называется диапазон цен - «место начальника ОВД: 150 000-300 000».

«Такой Евсюков никогда не попал бы в милицию, если бы не полный развал психологической службы», - считает психиатр-криминалист профессор Михаил Виноградов. До 1990 года он возглавлял научный Центр специальных исследований МВД. В него входили 89 лабораторий по всей стране, работали 2000 психологов, психофизиологов и психиатров. Они не только отбирали сотрудников, но и систематически проверяли их психологическое состояние. На особом контроле были вернувшиеся из горячих точек и те, кто после прохождения спецтестов попадал в категорию «деформированных», а значит, к дальнейшей службе не годных.

«Даже в советское время при поступлении в милицию далеко не у всех главным мотивом было ловить преступников, - говорит Виноградов. - После тестов мы отсеивали почти 30% кандидатов - во главу угла они ставили жажду власти и желание обогатиться». Сейчас и того хуже. «По-хорошему, нужно отсеивать 90%: для них служба - это прежде всего хороший бизнес», - на условиях анонимности говорит психолог одного из московских ОВД.

Раньше у милицейских психологов был только один начальник - первый замминистра МВД по кадрам, говорит профессор Виноградов.

Теперь все изменилось. «Вы думаете, нас кто-нибудь слушает? - жалуется Newsweek психолог из ОВД. - Мы же подчиняемся местному начальству, оно само решает: дать нашему заключению ход или просто о нем забыть. Очень часто все делается по звонку от начальства - не сомневаюсь, что в случае с Евсюковым именно так и было». По данным милицейских кадровиков, в последние годы более 60% кандидатов не могут пройти медкомиссию, а 15% - оказываются не годными к службе. «При нынешнем кадровом голоде в милицию попадают лучшие из худших», - говорит депутат Госдумы Александр Хинштейн.

УДАРНЫЙ КОДЕКС

Свой непрофессионализм милиционеры зачастую компенсируют жестокостью. «Слоник», «ласточка», «дыба», пытка электрошоком - далеко не полный список профессиональных приемов, с помощью которых оперативники раскрывают преступления. Четыре года назад на скамье подсудимых оказался целый отдел уголовного розыска Красноярского РОВД Самарской области. Милиционеры под пытками заставляли задержанных признаться в краже цветного металла, а потом требовали взятку 90 000 рублей - за невозбуждение уголовного дела. «Меня заставили неподвижно простоять 1,5 часа на "растяжке" в вестибюле райотдела, - вспоминает Иван Панфилов, один из потерпевших. - Проходя мимо, милиционеры спрашивали "хочешь еще пивка?" - и били по почкам». Милиционеров осудили. Самые большие сроки дали начальнику отдела, его заму и особо ретивому оперативнику - по 8 лет.

По данным фонда «Общественный вердикт», чаще всего пытают и бьют в уголовном розыске. «Им надо демонстрировать высокие показатели. Идут самым простым путем: выбивают нужные показания», - объясняет глава фонда Наталья Таубина. Найти «подход» можно к каждому, уверяют опера. Меньше всего церемонятся с бывшими уголовниками, а вот к старикам, малолеткам и женщинам применяются более гуманные, но тоже действенные методы. «Можно зажать между двух пальцев карандаш или ручку и крепко стиснуть - это, поверьте, больно! Или шарахнуть по голове УК с комментариями - башка гудит как колокол, в глазах все плывет, но зато никаких следов», - откровенничает с Newsweek один из сотрудников МУРа.

Допрос с пристрастием - давно не редкость, но в последнее время пытать и мучить в милиции стали более жестоко, уверяет Ольга Садовская из Межрегионального комитета против пыток. В Кировской области, к примеру, в райотделах милиции запретили держать на столах обычные карандаши длиннее 10 см. Дело в том, что кировские опера применяли их не по назначению - это шокирующее дело слушается сейчас в Ленинском райсуде города.

Двое молодых людей, Александр и Андрей, подрались с прохожим. Им оказался оперативник уголовного розыска УВД Кировской области Сергей Рукавишников. Вместе со своими коллегами Рукавишников вскоре нашел обидчиков и отомстил. Сначала Андрея изнасиловали карандашом и сотовым телефоном. Потом Александра - бейсбольной битой. «То, что это дело дошло до суда, - большая удача. Обычно такие истории всеми способами стараются замять или спустить на тормозах», - говорит кировский адвокат Илона Карелина.

Ее подзащитного, 25-летнего шофера Евгения Дербенева, из небольшого городка Яранска оперативники Кировского УВД насиловали резиновой дубинкой. Так от него хотели добиться свидетельских показаний по делу о разбойном нападении на коммерсантов. Следователь Алексей Бывальцев из СК при прокуратуре Кировской области считает, что доказательств вины милиционеров нет. «В медицинской справке указано, что у Дербенева анальные трещины, но они могли появиться при геморрое или при ударе кулаком в живот», - сказал он Newsweek. И вообще, считает следователь Бывальцев, нападки на оперативников организовал преступный авторитет, который находится в федеральном розыске.

Но даже те дела, которые удается довести до суда, зачастую ничем не заканчиваются. «Да, мы действительно редко выносим приговоры по пыткам, - подтверждает федеральный судья из Москвы. - Но это потому, что само определение пыток в нашем УК не очень четкое». Впрочем, винить в применении пыток только милицию глупо, считает известный криминолог и психолог профессор Юрий Антонян. «Это вина всех правоохранительных органов - и МВД, и прокуратуры, которая покрывает их преступления, и судов, которые зачастую более благосклонны к сотрудникам органов, преступивших закон, чем к их жертвам», - поясняет он.

По словам Ольги Садовской из Межрегионального комитета против пыток, в одном из высших учебных заведений МВД среди курсантов-первокурсников провели соцопрос: можно ли для получения доказательств по делу применять пытки? 15% будущих милиционеров ответили утвердительно. Тот же вопрос задали пятикурсникам, как только те вернулись с практики из райотделов милиции. Их ответ еще больше шокировал социологов: 85% сказали, что не представляют оперативной работы без пыток и побоев.