Труднейшие решения Обаме только предстоят

Неудивительно, что Барак Обама - президент, выборы которого стали одним из самых революционных событий в истории Америки - заполнил первые сто дней своего пребывания в офисе всеобъемлющей, захватывающей дух программой. В наше время испытаний и тревог подобная отважная самоуверенность необходима. С поразительной энергией и уверенностью Обама вступил на титанический путь к созданию новой американской экономики и реформированию испорченной и неэффективной международной системы отношений.

Возможно, именно внутренняя политика Обамы - сдвиг в сторону более социально-демократической системы налогообложения и единой системы здравоохранения - является особенно ярким показателем идеологического импульса нового президента. Однако ударение на сокращение социального неравенства не совпадает с сугубо индивидуалистической этикой Америки, и попытка \'европеизации\' характера общественного договора между государством и его гражданами все еще может потерпеть крах перед лицом основных принципов американской системы.

В том что касается спасения обрушившейся финансовой системы Америки, Обама проявил гораздо больше вмешательства, чем любое европейское правительство. С неприсущей ему решительностью правительство Чехии озвучило взгляды Европы, определив астрономические суммы, выделенные Обамой для финансового стимулирования, как \'дорогу в ад\'. Беспрецедентные размеры бюджетного дефицита Америки увеличивают риск высокой инфляции в будущем - а именно это страны Европы стремятся предотвратить любой ценой.

Не менее дерзновенной является и программа, которой следует внешняя политика Обамы. После восьми лет американской обособленности, вызвавшей распад трансатлантического союза, воскресившей призрак холодной войны с Россией и обрекшей Ближний Восток на политику \"страшного суда\", новый подход Обамы на эпидемию бедствий является весьма своевременным.

Принцип организации внешней политики нового президента заключается именно в отсутствии принципиальных, идеологических нормативов. Сущностью его подхода к международным вопросам является прагматизм, и, отвергая политику силы, к проведению которой был склонен его предшественник, Обама пообещал сперва применить все возможные дипломатические методы.

Однако Обама может вскорости осознать, что большинство его предшественников начинали как приверженцы международного сотрудничества, до тех пор, пока события не вынуждали их вернуться к стратегии противостояния. Казалось, даже Джордж Буш не придерживался какой-либо конкретной доктрины в проведении внешней политики вплоть до 11 сентября 2001 года, когда, в ответ на террористические атаки, он развязал свою плохо продуманную \'войну с терроризмом\'. Избранная Обамой стратегия диалога и сотрудничества подвергнется истинной проверке только тогда, когда она столкнется с открытым противодействием, и перед Обамой встанет необходимость принятия нелегких решений.

Восстановление прежнего союзнических отношений крайне необходимо не только для того, чтобы Америка могла осуществлять свою власть, но и для усиления роли Европы на международной сцене.

Однако именно европейские союзники Америки подставили Обаме первую подножку. Они сопровождали его поездку по Европе аплодисментами, но отправили его домой с пустыми руками, возражая против идеи координированного финансового стимулирования. После того, как Европа в течение многих лет проповедовала принцип многосторонних отношений, она отказала призыву Обамы к привлечению большего числа европейских вооруженных сил к решению проблемы в Афганистане. Как оказалось, большинству европейцев было легче жить против Буша, чем идти на жертвы вместе с Обамой.

Обама также нажал кнопку \'перезагрузки\' отношений с Россией и предложил заморозить план Буша по размещению противоракетных установок в Чешской Республике и Польше. Ожидалось, что Россия и США объединят усилия по оказанию давления на Иран с целью заставить его отказаться от своих ядерных амбиций. Однако этого пока не произошло.

В свою очередь, Северная Корея так и не приняла всерьез предупреждение Обамы о том, что Америка может сбить их ракету в случае, если она запустит ее вопреки решению ООН. Находясь под защитой Китая, Ким Чен Ир произвел запуск, в то время как США воздержались от каких-либо ответных действий.

Иран представляет собой еще один фронт, на котором Обаме, возможно, придется признать ограниченность своего примирительного подхода. Иран отказался от давно предъявленного требования Америки о прекращении процесса обогащения урана как предусловия для начала переговоров, и зарекся против какой-либо смены политического режима. Однако иранцы обладают непревзойденным искусством вести переговоры и наверняка сделают так, чтобы их ядерная программа обогнала переговоры. Кто может сказать, что произойдет после этого?

Также остается неясным, что именно подразумевает Обама, утверждая, что он признает право Ирана занимать \'полноправное место среди сообщества наций\'. Если это означает, что Ирану будет предоставлен особый статус за счет остальных стран Ближнего Востока, таких, как Египет или страны Персидского залива, Обама может столкнуться с сильным сопротивлением со стороны традиционных союзников Америки в этом регионе.

Обама ясно показал, что Америка стремится вести, а не доминировать, и это обстоятельство нельзя не признать положительным. Однако сильные союзники, готовые идти на жертвы, необходимы даже при проведении политики скромности и реализма. Нельзя забывать, что такие старые противники, как, например, Китай и Россия, не будут готовы отказаться от выгод, которые им может принести нарушение планов Америки. Именно после того, как это станет предельно ясно, и пережитки изношенной политики международных отношений - такие, как фетиш двухгосударственного решения конфликта между Палестиной и Израилем - снова потерпят крах, перед Обамой встанет действительная необходимость принимать реальные решения.