Армия в России превратилась в декорацию

Совсем скоро по брусчатке Красной площади пройдут колонны некогда легендарной, а ныне критикуемой всеми кому не лень армии. С тех пор как был расстрелян Тухачевский, политическая роль армии в России еще никогда не была столь ничтожной.

Переменное влияние

Армия превратилась в декорацию, на фоне которой разыгрываются политические спектакли. Но в политическом театре, как и в театре драматическом, ружье на сцене должно обязательно выстрелить. Беглый взгляд на российскую историю ХХ века позволяет предположить, что сценические законы действуют и в политике.

Авторитарным обществом в конечном счете управляет «человек с ружьем». В советской России у него в руках была двустволка. В определенном смысле слова Россия всегда была ареной борьбы армии и спецслужб за политическое влияние. Причем успех поочередно был то на одной, то на другой стороне.

В советской истории можно обнаружить своеобразный «военно-политический цикл». С тех пор как большевики пришли к власти, приблизительно каждые двенадцать лет эпоха политического господства военных сменялась эпохой, в которой доминировали спецслужбы.

Годы с 1917 по 1929 остались за армией, что было естественно для страны, вышедшей из гражданской войны. Несмотря на внушаемый ею ужас, ЧК в это время была полностью политически контролируемой организацией, не игравшей самостоятельной политической роли, чего не скажешь о Красной армии и ее вожде Льве Троцком, изгнание которого из СССР в 1929 г. символизирует окончание этой эпохи.

Следующие двенадцать лет являются самыми мрачными в советской истории и однозначно ассоциируются с полицейским засильем в стране. Как утверждают современные исследователи, именно 1929 г. следует считать началом эпохи «Большого террора», который «притих» лишь из-за начавшейся в 1941 г. «большой войны».

Война выдвинула новую военную элиту (возникшую практически на пустом месте взамен уничтоженной старой) на передовые политические позиции, заставив «палачей армии» временно притихнуть. Кульминацией этого влияния стал военный переворот 1953 г., когда Хрущев, опираясь на Жукова, устранил Берию.

1953 г. стал пиком политического влияния «армии-победительницы». Хрущев же извлек необходимый урок из своей собственной победы и всю жизнь опасался армии. Он добился удаления Жукова, осуществлял военные реформы, напоминавшие погром, и предпочитал опираться на молодых выдвиженцев в обновленной госбезопасности. Все это закончилось к 1965 г., когда к власти пришел Брежнев.

В 1965 г. был дан старт борьбе за ракетно-ядерный паритет с США. Армия была «любимым ребенком» Брежнева, которому ни в чем не было отказа. Она же была и важным инструментом поддержания политической стабильности, например, в Праге... Райская жизнь закончилась с началом брежневского слабоумия. В 1976 г. армию впервые возглавил не кадровый военный, а «производственник» Устинов. В 1977 г. бразды правления стали плавно перетекать в руки Андропова.

1977-1989 гг. прошли под знаком многогранного и многоуровневого влияния органов государственной безопасности на все стороны жизни советского общества. В это время была предпринята попытка бюрократической реорганизации системы, высшим проявлением которой стала перестройка. Кризис перестройки, ставший очевидным после XIX партконференции, стал и точкой отсчета для роста армейского влияния.

Созыв в 1989 г. Съезда народных депутатов и избрание его депутатом Ельцина ознаменовало собой начало нового цикла. Продвижение Ельцина к власти неразрывно связано с усилением политической роли армии. Чеченская война сделала армию центральной фигурой на политической сцене России 90-х. Но именно поэтому она была обречена. Провал чеченской кампании подорвал авторитет армии в обществе. С 2001 г.

роль «усмирителя Кавказа» закрепилась за спецслужбами. Они же стали доминирующей силой в политической жизни страны. Но политическая жизнь циклична...

Народная армия

Эти циклы, видимо, не случайны и отражают какие-то социальные реалии, не до конца нами понятые. Известно, что армия является более народной, чем спецслужбы (хотя бы по своему составу и психологии). Поэтому настроения в армейской среде более адекватно передают настроения в обществе. Подъем социальной активности, как правило, совпадает с периодами роста армейского влияния, а ее спад отдает государство во власть спецслужб.

Очевидно, что первые годы после Октября общество жило инерцией революционного подъема. Зато потом произошел естественный надлом, сопровождающийся социальной и политической апатией. На этом сломе НКВД «пододвинуло» армию. Война привела массы в движение, а вместе с ними и армию. Пятидесятые, несмотря на оттепель, были годами усталости, когда обессиленное общество пыталось залечить раны, оставленные войной и террором, а шестидесятые, наоборот, несмотря на «политическую заморозку», оказались годами невиданного общественного подъема, давшего имя поколению. Соответственно, пятидесятые так и остались за госбезопасностью, несмотря на все разоблачения, а шестидесятые стали эпохой политического возрождения армии, несмотря на общее политическое похолодание. Семидесятые с их вселенским безразличием и цинизмом вернули спецслужбы на «капитанский мостик» государственной жизни. Однако поднявшаяся в конце 80-х волна общественной активности их оттуда вымыла, освободив дорогу военным.

Сегодня на дворе вновь депрессия. Она охватила общество, пережившее разгульные 90-е гг. с их бандитизмом, коррупцией, крушением идеалов и национальным унижением. Она и стала фундаментом, обеспечивающим политическое доминирование спецслужб над армией.

Воспитанные не просить, а брать

Общество, однако, не может спать вечно. А вместе с обществом проснется и армия. Речь не идет о военном перевороте. Для этого в российской армии нет политических традиций. Речь идет о распределении влияния. Чтобы понять, о чем идет речь, достаточно посмотреть, как формировался губернаторский корпус при Б. Ельцине. Это армейские генералы Шаманов, Лебедь, Громов. При В. Путине губернаторов-военных, кроме Б. Громова, практически не осталось.

Когда-то Ельцин, разгромив КГБ, выбросил на улицу тысячи профессиональных оперативников, следователей, разведчиков и контрразведчиков. Через десять лет они нашли себе применение, занявшись сначала экономикой России, а потом и политическим процессом. Сегодня другая крайность. В рамках военной реформы «высвобождаются» тысячи военных профессионалов. Эти люди воспитаны, чтобы брать, а не просить. Пока они тихо накапливаются во всех сегментах «гражданского общества». Но цикл может закончиться в 2013-м...

Не исключено, что 2013 г. станет началом нового «политического времени». Военные могут снова предложить себя власти как одна из ее опорных точек. И тем самым составить конкуренцию выходцам из спецслужб в политике, которые последние годы были там чуть ли не единственными представителями силового блока. По своему политическому значению это событие будет сопоставимо с результатами выборов 2012 года.

Легко ошибиться в дате, трудно ошибиться в тенденции. Социологические опросы показывают, что сегодня народ «голосует за спецслужбы», которые не испытывают недостатка в желающих устроиться на работу. Пока конкурс в какую-нибудь налоговую академию такой, какой раньше был только в военные училища, после окончания которых можно было стать космонавтом. В армию идут лишь те, кто не попал в милицию. А зря. Возможно, совсем скоро маятник истории качнется в другую сторону.