Три состояния российской экономики

Есть три агрегатных состояния экономики: твердое, жидкое и газообразное. Это, конечно, метафорически говоря.

Твердое – это то, что в недрах. Если нефтяная вышка стоит в Нефтеюганске, в другом месте ее поставить нельзя.

Жидкое – это услуги и всякое потребительское барахло. Тем, кто добывает нефть и получает за это деньги, нужны холодильники, унитазы, машины, кабели, рестораны и дома. 

И газообразное – это высокие технологии.

В этом смысле экономика России устроена очень просто. Все, что касается твердого состояния экономики, контролирует непосредственно Кремль. Он или забрал нефтяные вышки себе, или оставил их подручному олигарху. Тут самое главное правило: участников игры должно быть так мало, чтобы все они помещались в приемной в Ново-Огарево.

При этом произошла удивительная вещь. Обычно государственные предприятия менее рентабельны, чем частные. Но в России сейчас реальная инвестиционная деятельность частных предприятий стремится к тому же, к чему она стремится в государственных – то есть к нулю. Олигархи из собственников компании превратились в людей, которые сидят на финансовых потоках. Не потому, что они плохие хозяева, а потому, что они понимают две вещи: а) их собственность условна; б) любые инвестиции превращают их компанию в более привлекательный объект для поглощения со стороны государства.

То есть во всем мире – чем хуже управляется компания, тем скорее ее поглотят, а у нас наоборот – чем лучше управляется компания, тем более привлекательный она объект для поглощения.

Все, что касается жидкого состояния экономики – от последнего ларька до «Евросети» Чичваркина – отдано на откуп генералам и майорам. Собственно, этих генералов и майоров нет – есть бизнесмены, чей бизнес – отжимать и наезжать. Государства нет. Есть разновидность бизнеса.

Однако, поскольку сфера производства услуг и товаров бесконечно разнообразна, то, сколько ни отжимай, всех не передушишь. Это простой факт: при любой, самой жестокой диктатуре, уличных торговцев всегда будет полно.

В России очень много компаний, продающих потребительские товары. И одним из самых интересных обстоятельств является то, что почти все эти бренды – торговые, а не производственные. «Эльдорадо» «М Видео», «Связной», «Евросеть» — все эти компании с большим искусством торгуют электроникой, но не производят. Дело не в сильном рубле. А в очень простом законе: сумма административной ренты, взимаемой с ввозимого товара, всегда будет меньше суммы административной ренты, взимаемой с производимого товара.

Конечно, есть ситуации, когда даже в случае ввоза административная рента составляет 100%. Это когда у вас мобильники конфискуют на таможне и говорят, что это – контрабанда или контрафакт, или еще что-то. Но в принципе сумма изъятий при импорте меньше суммы изъятий при производстве, потому что при производстве она легко может превратиться в безразмерную величину. Один полковник пришел и создал проблему, другой пришел и пообещал проблему решить, а третий явился и сказал: «Забираю все».

Что же касается газообразного состояния экономики, то есть высоких технологий, то их при путиномике нет и быть не может. На Северном полюсе не растут лимоны, а при Путине не развиваются высокие технологии. Это климатический закон. Увы, в рамках путинского режима не предусмотрена ситуация, при которой в России может быть осуществлен высокотехнологический проект. Если автор проекта придет в государственное ведомство, то племянник главы ведомства отберет у него патент. Если автор проекта придет к олигарху, его вышвырнут. Если он придет в госбанк, проект умрет от бюрократии. Если автор проекта попробует осуществить свою идею на территории России, но с иностранным капиталом, его запишут в шпионы и посадят.

Самое важное в такой ситуации – это социальные последствия для власти.

Первое и главное социальное последствие есть то, что у власти нет никаких соперников. Возможность появления крупного социального слоя, который заинтересован в позитивных преобразованиях в России – равна нулю. Буржуазии, которая, как в Америке или Франции в 18 в. стремится к независимости и свободе, в России нет. Средний класс, который ездит на иномарках и оттягивается в ресторанах – это отнюдь не хозяева собственного бизнеса. Это, как правило, чиновники и силовики, отжимающие бизнес. Этот средний класс всеми силами заинтересован в сохранении статус-кво, потому что ни при каком другом виде государства генералы не будут ездить на «мерседесах» и покупать виллы в Ницце.

Второе – и не менее важное – последствие этой ситуации заключается в том, что она была стабильна только до тех пор, пока экономика расширялась. Негласный общественный договор, заключенный между верхушкой власти – владельцами нефтяных компаний и счетов в швейцарских банков – и третьим сословием в лице генералов и полковников, гласил, что совокупное количество денег, которые можно содрать с бизнесмена в будущем году, будет больше, чем то, которое содрано в этом.

Теперь этому равновесию приходит конец. ВВП падает, а суммы взяток остаются неизменными и даже растут, что приводит к еще большему падению ВВП.