Дагестанские дневники Юлии Латыниной

Газ для ваххабитов

Брат человека по имени Сулейман Аджиев долгое время возглавлял хасавюртовский филиал «Кавказрегионгаза». Братья Аджиевы были знамениты главным образом пьяной перестрелкой в «Марракеше» с главой района Аликом Алхаматовым, да тем, что еще в 2005 году кадыровцы попытались забрать Сулеймана из дома. Чеченцев отогнали, а одного сотрудника ФСБ даже убили. Приехавшее дагестанское МВД решительно заступилось за Аджиевых, потому что Аджиевы были свои, а чеченцы — пришлые. Так что российский газ регулярно подпитывал не только швейцарские офшорки, но и хасавюртовских ваххабитов, пока Сулеймана Аджиева не убили при штурме в сентябре 2008 года. Прощальные его переговоры с родственниками легко найти в Сети.

Убийства по демпинговым ценам

В марте 2006 года расстреляли Джамала Алиева — главу Ботлихского района, и среди киллеров, раненных ответным огнем охраны, один был сыном главы банка «Возрождение», а двое — Омар Хачибрагимов и Магомед Шуайбов были вполне себе ваххабиты. Перед тем как пойти в ваххабиты, Омар хотел устроиться в ОМОН. Покойный Газимагомед Гимринский рассказывал мне, что именно эту бригаду наняли в свое время отец и сын Баталовы, чтобы убить его, Газимагомеда. Газимагомед скромно при этом умалчивал, кто именно в обратку убил самих Баталовых.

Сумма задатка за Джамала была 5 тыс долл. на брата. Сын главы банка «Возрождение», как говорят, незадолго перед этим привез из Эмиратов «Порше Кайенн» и был очень хорошим мусульманином: требовал от жены, чтобы она носила платок. На суде его оправдали. Ваххабиты в Дагестане — дешевая киллерская сила. Они убивают по демпинговым ценам.

Туалет Иблиса

Нельзя сказать, что власть не прилагает интеллектуальных усилий в борьбе с ваххабизмом. Прилагает. Есть даже целый телеканал — «Чиркей-ТВ». По нему выступает проповедник Магди-хаджи Абидов. Объясняет все очень доходчиво: маникюр, говорит, это туалет Иблиса. В качестве социальной рекламы телеканал рекламирует газету «Ассалам» — «Лучший подарок в Судный день» и телефон доверия ФСБ.

«Жучки» в автоматах

Самая производительная сила в борьбе против ваххабитов — ФСБ.

ФСБ слушает телефоны и караулит квартиры, их фишка — модуляторы, которые вставляют в оружие, продаваемое на черном рынке. Но ведь далеко не все в Дагестане покупают оружие, чтобы убивать ментов. Многие покупают его по своим частным надобностям.

Год назад, говорят, такое оружие продали одному человеку по имени Ислам. После продажи его забрали в ФСБ, но увидели, что он не ваххабит, и выпустили. И вот, как его выпустили, к Исламу в машину садится человек, который заказывал ему мэра Хасавюрта, и говорит: «И когда?». И в самом деле: киллера, которого вы наняли, с оружием повязало ФСБ. Это же не повод отменять заказ, не правда ли?

Когда мента убили — «как собаку убили»

— Когда ваххабита убили, всем интересно, почему его убили, — с досадой говорит один из дагестанских бизнесменов, — когда мента убили — как собаку убили. Почему?

Я могу объяснить, почему. Потому что менты сами относятся к своим убитым, как к собакам. Когда убили Арипа Алиева, даже мне в далекой Москве было ясно, что это сделал Абдулгапур Закарьяев, единственный оставшийся в живых буйнакский лидер, которого Арип недоубил. А коллеги Арипа, чтобы не суетиться, через четыре дня штурманули первую подходящую квартиру, застрелили ее хозяев и объявили, что в ней нашли гильзы от автомата, которым был убит Арип. Гильзы — а не автомат — можно найти только в том случае, если их подбросили. И Закарьяев еще почти год бегал и убивал, пока не попался в Какашуре.

4 апреля в Махачкале расстреляли полковника ФСБ и Героя России Зулкаида Каидова. Расстреляли его при следующих обстоятельствах: у Зулкаида была жена, у жены — сестра, у сестры — муж, то есть свояк, у свояка — брат. Свояк был никакой, брат — сильно верующий, Зулкаид много раз отмазывал его от 6-го отдела. Собралась шура, на шуре постановили, что Зулкаид сильно мешает делу Аллаха.

«Я его хлопну», — говорит брат.

Позвонил свояку и попросил через него Зулкаида о встрече: мол, 6-й отдел сильно достал. Встретились прямо перед зданием МВД, там вокруг постов, как блох. Полковник протянул родственнику руку, а тот выпустил в него пять пуль и был таков.

Знаете, что заявили власти? «Это бытовуха».

О да! У меня есть претензии к МВД по поводу Вадима Бутдаева. И они очень просты: почему Бутдаев, зять всем известного террориста, спокойно собирал дома бомбы, пока одна из них не взорвалась в его руках? Он что — платил? Договорился? Почему единственным неоспоримым доказательством против Бутдаева является то, чем он сам хвастался и что он сам снимал на пленку?

Российские менты повторяют ошибку царской охранки. Они недостаточно профессиональны, чтобы брать террориста в тот самый миг, когда он от намаза переходит к Стечкину, и недостаточно жестоки, чтобы внушать что-либо, кроме ненависти, тем, кто хочет умереть на пути Аллаха.

— О чем вы там, в Москве, думаете? Как выпущенная стрела, эти люди не вернутся обратно. А когда они покончат с бизнесом здесь, они придут в «Три кита». И ты думаешь, у вас там, в Москве, не заплатят? Как зайки заплатят. Сюда в Карабудахкентское ущелье деньги привезут.

Вирус

— Скажите, Гульнара, — спрашиваю я Гульнару Рустамову*, — вы говорите «права человека», вы говорите «Конституция», но разве ваш шурин и ваш брат не нарушали закон, убивая ментов?

— А кто их вынудил на это?!

Это стандартное объяснение для нас, глупых кяфиров, — дескать, эти бедные люди, бывшие (и не очень) бандиты, берут в руки оружие, потому что их довели жадные и глупые менты, и что замечательно в этом объяснении — это расчетливая и наглая ложь. И я легко могу это обосновать.

Исламский экстремизм — это болезнь, которой болеют и в Пакистане, и в Лондоне, и в Сомали, и в Буйнакске. У этой болезни нет единого командного центра, как нет единого командного центра у чумы, опустошавшей в Средневековье планету. Командного центра нет — есть вирус. И если этот вирус один и тот же и в лондонском метро, и в буйнакском лесу, то российские менты здесь ни при чем. Российские менты — это не причина болезни, а условия ее течения.

Другое дело, что когда этой чумой болеют в Лондоне, где госпиталь и лекарства, это одни шансы выздороветь, а если в качестве врачей у вас российские менты, которые оперируют теми же немытыми руками, которыми крадут из больницы простыни, то шансы выздороветь другие.

В соседней Чечне введен принцип коллективной ответственности. Горят дома ушедших в лес, и родственники их дрожащими голосами публично отрекаются от беглецов — и боевиков становится меньше. В Дагестане слабость власти оказалась хуже жестокости. Здесь жадность властей может сравниться только с их непрофессионализмом; здесь президент Алиев смеет противостоять русскому чиновнику, назначенному из безвредной Москвы, но трепещет перед убийцами в должности чиновников и глав администраций, — а государство не терпит пустоты, и власть, выпавшую из слабых рук, подбирают сторонники «чистого ислама».

О нет, не подумайте, что они плохие люди. Это очень хорошие люди. Они не пьют и не курят, они замечательные работники и патологически честны — в противовес царящему вокруг разврату. Ведь согласитесь, тот человек, которому надоедает царящий вокруг «мекъаб», тот человек, который хочет разобраться в себе и Аллахе, который не хочет делать жизнь по Первому каналу и телефону доверия ФСБ, — это прежде всего очень достойный человек. И нельзя же этого достойного человека наказывать просто за то, что он чуть по-другому молится, что он считает, что нельзя поклоняться могилам мертвых и что на пятничной молитве надо делать два раката, а не шесть, а те, кто делает шесть, — они язычники и будут гореть в аду?

В начале ХХ века в России тоже были другие, очень совестливые люди. Эсеры, эсдеки, меньшевики, большевики, анархисты. Отнюдь не все они участвовали в «эксах». Некоторые были просто очень хорошие люди. Во всяком случае, мальчики с горящими душами, которые шли на каторгу и на смерть, были куда жертвенней пузатых жандармов. У них был международный Интернационал, но не в том смысле, что их кто-то направлял из-за рубежа, а в том, что социал-демократ из Германии был просто счастлив помочь своим братьям-большевикам в России или Венгрии. И они все знали, что этот режим прогнил, и они знают, как построить счастливый новый мир…

* Глава организации «Матери Дагестана за права человека».