Кризис открывает возможности жить свободно и легко

Собственно, кризис сработал как плохой диагноз или, скорее, ожидание плохого диагноза: ты внезапно обнаруживаешь себя в приемной, посреди собственной же паники, прикидываешь, каким может быть худший расклад, пытаешься подыскать хоть одну утешительную мысль и хватаешься за все подряд - вот моя карьера, вот моя прекрасная квартира, взятая в кредит, вот моя жена, в которую я был даже честно влюблен первые пару лет после свадьбы, вот мой лучший друг, который в студенческие годы был ударником в той группе, которую мы придумали, а теперь вот тоже обрюзг, поскучнел и спивается потихоньку; и вдруг понимаешь, что если сейчас они выйдут и скажут, что тебе осталось полгода - ты не хочешь иметь ничего общего с тем человеком, который живет твою жизнь, потому что на самом деле тебе в ней ничего не дорого, кроме времени, потраченного на ее подробное обустройство. И хуже - даже если они выйдут и скажут, что все в порядке, - к черту, к черту такую жизнь.

Сокращенные, уволенные или не желающие ждать, покуда их уволят, вместо того, чтобы отправить резюме в другие пятьдесят компаний, затянуть ремень потуже, найти тридцать халтур, покуда будут бегать по собеседованиям - снимают половину денег с карточки, покупают себе вожделенную роскошную зеркалку и начинают фотографировать, потому что - чего уж там - мечтали об этом всю жизнь; бывшие директора отделов маркетинга плюют на все вокруг и садятся в худшем случае рубиться в варкрафт, в лучшем - берут друзей и уезжают в горы кататься, раз уж выпал неожиданный бессрочный отпуск; копирайтеры и дизайнеры-одиночки, выставленные с работы, приходят домой, отыскивают загранпаспорт, ставят в него индийскую визу и улетают жить в Северное Гоа до самого сезона дождей. Цветет дауншифтинг, похуизм и анархия. Есть, оказывается, упоение в бою и бездны мрачной на краю.

Оказалось, что только перед лицом реальной угрозы человек и способен признаться себе в том, в чем никогда не решался; потрясения всегда повод что-нибудь круто переосмыслить; я обожаю кризисы. Кризис берет тебя за плечи и говорит тебе: смотри, чувак. Деньги дрянная бумага. Ты был должен много, а теперь должен столько, что никогда не отдашь. Куда ты полез? Никогда не трать того, чего еще не заработал. Ты мог позволить себе и это, и то, а теперь ужасаешься дороговизне проездных билетов. Ты думал, что быть хорошим - это просто много работать, но выяснилось, что и это ни черта не гарантирует. Что ты в конечном итоге хотел купить, а теперь не можешь? Покой? Чувство востребованности? Защищенности? Крутизну? Отдых? Или ты просто делал деньги ради денег? И как, они решают что-нибудь сами по себе?

Скажем, в Гоа на один средний московский ужин в хорошем месте можно жить дней десять - с арендой жилья и скутера, при солнце, море и такой насыщенности цветов, что первые пять дней только и смаргиваешь; смесь свежевыжатого сока сладкого лайма с мандариновым стоит рупий пятьдесят, то есть рублей тридцать. Клубничный фреш - рублей сорок, но это потому, что на один стакан уходит много клубники; можно понять. Вы когда-нибудь пили клубничный фреш? А арбузный? Арбузный лучше всего утоляет жажду, рекомендую. Когда ты просто сопоставляешь две этих картинки в голове - один московский ужин и десять гоанских закатов с жареной рыбкой или банановым ласси, - ты вдруг всерьез не понимаешь, за что ты тут платишь, и - главное - почему так много. И зачем тебе так много брендовых тряпок, если фактически можно месяц ходить в пяти майках и двух али-баба-штанах и чувствовать себя при этом счастливейшим из смертных. И как можно всерьез переживать из-за пятнышка на блузке или царапины на капоте после того, как невозмутимы индусы в своих линялых доисторических рубахах, в ржавых разбитых тук-туках - невозмутимы и убийственно дружелюбны, как бы ты ни был белокож, лощен и какая бы камера не висела у тебя на животе. Главное, чтобы ты был хорошим парнем. Остальное, ей-богу, такая фигня.

Время стабильности учит тебя тому, что ты есть то, что ты потребляешь и присваиваешь. Время кризиса - тому, что ты есть то, что ты умеешь и создаешь, потому что твои деньги и вещи ни от чего тебя не спасут. Стабильность культивирует внешнее, кризис апеллирует к внутреннему. Отныне, когда ты больше не можешь позволить себе потреблять и развлекаться как раньше, симуляторы смысла жизни и пожиратели времени становятся тебе не по карману - остро встает вопрос о каком-то другом смысле, никак от денег не зависящем; его невозможно купить, можно только сгенерировать самому. Поэтому бедным творческим ребятам так спокойно. Поэтому пресыщенным стареющим богатеям так страшно.

Вот он, вот он, спасительный кризис, очищающий огонь - щелкающий по носу тех, кто уверовал, что бабло побеждает зло, заставляющий руководителей отделов крупных корпораций вставать на сёрф и сноуборд при тотальном отсутствии адекватных карьерных альтернатив, выгоняющий европейцев в Камбоджу, Непал, Вьетнам и Лаос, чтобы поучиться у местных искусству быть счастливым без соцпакета, на три доллара в день, провоцирующий на подвиги и безумства, на то, чтобы все бросить, все начать с нуля; подняться со скамеечки в приемной и, не дожидаясь вынесения вердикта, потянуться, расправить лопатки и выйти вон.