Чиновники начали экономить на детских жизнях

Одним из бытовых ужасов нашей либерально и рыночно отреформированной страны является выделение квот на лечение детей, больных раком. Их можно спасти, но это стоит довольно больших денег, которые целевым образом выделяются из федерального бюджета. На спасение жизни детей — так же, как и на закупку бензина для служебных автомобилей, краски для бордюров, тканей для генеральских фуражек — выделяются ограниченные суммы денег. Каждый год можно спасти жизни только определенному числу детей.

Квоты выделяют по обращениям медиков.

Больной раком ребенок, который по тем или иным причинам не попал в эти квоты (например, если диагноз поставлен, когда эти квоты уже выбраны), не получает своевременного лечения и, как правило, умирает.

Ребенок, получивший квоту, получает и лечение.

И, скорее всего, будет спасен.

У него будет жизнь — хорошая или плохая, счастливая или не очень, но, скорее всего, будет.

И чем быстрее ему будет выдана квота, тем выше его шансы, потому что при лечении рака у детей, как правило, важен каждый день.

В апреле этого года в российском здравоохранении, как пишут политкорректные врачи, «что-то разладилось»: квоты перестали выдаваться. Кто-то с кем-то чего-то не может согласовать или просто какой-то чиновник решил уйти в отпуск — и детям, которым лечение нужно немедленно, потому что завтра уже может быть совсем поздно, это лечение не оказывается.

Таких примеров больше с каждым днем.

И возникает опасение, что это — не смертельная для детей чиновничья глупость или неразбериха, а спокойный и трезвый расчет.

Экономия денег.

Эффективная антикризисная политика.

Ведь в российских бюджетах действительно не хватает денег: кризис.

Федеральный бюджет планирует направить на покрытие дефицита 2009 года 75 млрд. долл. из Резервного фонда, региональные занимаются секвестром расходов (в Московской области они сокращены наполовину, и это не конец — начат отказ от социальных обещаний губернатора), местные задыхаются молча. Сочи строят (точнее, выделяют на него деньги), а все остальное в большей или меньшей степени оказывается под вопросом.

И, возможно, кто-то в Минздравсоцразвитии, название которого уже давно звучит таким же издевательством, как и Минэкономразвития, просто решил подождать, чтобы сэкономить деньги.

На что-то более полезное и важное для него, чем жизнь чужих детей.

Которых он почти гарантированно не увидит.

Особенно, если задержит выдачу квот на их спасение.

Но ведь жизни, и особенно жизни детей — это не та статья расходов, на которой можно экономить.

Когда не любимый многими Ленин в голодной и холодной, раздираемой разрухой и войной Советской России выдвинул выполненный в конце концов лозунг «Все лучшее – детям!», он не думал об инфляции и дефиците бюджета.

Он думал о человеческих жизнях – даже если в целом это ему было не очень свойственно.

Тот, кто думает о макроэкономических категориях, когда решается вопрос о жизни и смерти — и тем более жизни и смерти детей — не просто путает главное и второстепенное.

Он становится убийцей, причем массовым, и отношение к нему должно быть соответствующим.