Права человека по-прежнему остаются в России роскошью

На модерации Отложенный Если бы это не было так грустно, было бы смешно почитать недавнее интервью российского президента Медведева в 'Новой газете', где он заявил: 'Демократия [в России] существовала, существует и будет существовать.'

Права человека по-прежнему остаются в России роскошью. Недавно Лев Пономарев, директор организации 'За права человека' и лидер нового политического оппозиционного движения 'Солидарность' был избит возле своего дома. Станислав Маркелов, которого газета Wall Street Journal назвала одним из лучших адвокатов по защите прав человека в России, был убит в конце января вместе с Анастасией Бабуровой, 25-летней журналисткой 'Новой газеты', которая по сообщениям New Zealand Herald остается последним изданием открыто критикующим Кремль. За последние десять лет 'Новая газета' потеряла еще троих журналистов - Анну Политковскую, Юрия Щекочихина и Игоря Домникова.

Когда я читаю о журналисте или правозащитнике, избитом или убитом за свою работу, это близко задевает меня. Мой отец, который так и не вступил в КПСС, был журналистом в телецентре Останкино до конца 1993 года, когда, после нескольких лет безуспешных попыток получить разрешение на выезд из страны, моя семья эмигрировала в США со статусом беженцев. Я выросла, зная, что некоторые мнения, которые я слышала дома, были мнением меньшинства, и что повторять их за пределами квартиры не стоит.Некоторые аналитики уже отметили, что недавнее интервью Медведева 'Новой газете', вкупе с прошедшей в Кремле встречей с правозащитниками и организацией нового совета по правам человека, это еще не повод для празднования. Радио 'Свобода' процитировало слова Владимира Буковского, известного советского диссидента, который сказал: 'Эксперты уже говорят нам, что Медведев выступает за либеральные реформы, а Путин - плохой парень. Так здесь играют в политику.
Теперь все возлагают надежды на Медведева. Если случается что-то плохое, это вина Путина. Если случается что-то хорошее, хвалят Медведева. Это старая игра, за которой я наблюдаю уже 40 лет, и я уже порядком устал от нее.'

Это - очень давняя проблема русской культуры, возникшая из-за того, что столетиями во главе страны стоял только один человек. Это - дилемма, которая не будет разрешена еще очень долго. Вскоре после приезда в США, мои родители посетили несколько семинаров для вновь приехавших иммигрантов, где их учили правильно искать работу. На одном из этих семинаров был поднят вопрос о правах работников и обращении с ними на рабочем месте. Мои родители были удивлены, узнав сколько значения придавалось уважению к работникам - эта идея была для них новой и незнакомой.

Когда я провела неделю в Москве в марте, журналист, друг моего отца, сказал мне, что мне очень повезло, потому что я могу говорить то, что я думаю - подразумевая, что это по-прежнему невозможно в России - по крайней мере потому, что постоянно беспокоишься о преследовании, которое может за этим последовать. Он затем объяснил мне, как Пушкин вставлял определенную критику царя в свою поэзию, потому что он не мог делать это в открытую.

Все верно - издание, подобное 'Новой газете', не могло существовать в советские времена. Но российское правительство позволяет газете существовать в основном потому, что она служит определенным целям, таким как создание видимости свободной прессы. В стране, которая после убийства ее последнего царя была построена на идее, что все 'для человека, сделано человеком и во имя человека', похоже, что все до сих пор и делается 'для человека' - того же самого человека, которого, по старой советской шутке, один русский крестьянин впервые увидел, отправившись на Красную площадь.