Сможем ли мы просто пережить кризис?

В 2009 году доходы федерального бюджета упадут на 38,6% по сравнению с прошлым годом. В январе 2009 года индекс промышленного производства составил 84% от уровня января прошлого года. «Совокупные последствия негативного влияния мирового финансового кризиса на российскую экономику», как изящно выразились в ведомстве Набиуллиной, будут стоить нашей стране 9,5 процентного пункта ВВП. Обо всем этом и о многих других печальных фактах можно прочитать в правительственной пояснительной записке к исправленной версии бюджета 2009 года. Но председатель правительства, выступая перед депутатами Государственной думы, об этом не говорил.

С пути не свернем

В самом начале своего выступления премьер-министр подчеркнул, что правительство не намерено отказываться от программы, сформулированной год назад, в совершенно иной экономической ситуации. Основными программными документами остаются «Основные направления деятельности правительства Российской Федерации на период до 2012 года» и «Концепция долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года» ( «Концепция 2020»). Не меняется и цель — вывести Россию на лидирующие позиции в мире.

«Мы не считаем, — заявил Владимир Путин, — что должны отказаться от заявленной стратегии. Наш выбор — продолжить линию на переустройство, а фактически на создание новой экономики, поддержать и консолидировать всё то, что составляет базу ее качественного роста».

Председатель правительства не видит необходимости менять стратегию потому, что, во-первых, полагает, что ситуация в России «не хуже и не лучше», чем в других странах, а во-вторых, уверен, что кризис в России — экономический и вызван внешними причинами. На этот счет есть и другие точки зрения, например у Андрея Илларионова и Михаила Касьянова. Но премьер убежден: «Институты работают». А это значит, что ничего менять не надо. Надо просто пережить неблагополучное время, тем более что резервы пока есть.

Растим расходы

По исправленному бюджету видно: правительство решило делать вид, что доходы не упали, а даже немножко выросли. Это, по мнению премьера, «ответственная и сугубо реалистичная социально-экономическая политика». Он совершенно не склонен затушевывать факт наличия дефицита и стыдиться его: «Назову его [бюджета] основные параметры: доходы — 6,7 трлн рублей, расходы — 9,7. Значит, нетрудно посчитать: 3 млрд [характерная ошибка] у нас с вами дефицит, он составит 7,4% от ВВП, но реально будет больше, с учетом так называемых квазифискальных мер, в основном Центрального банка, — где-то к 8%». Ведь благодаря дефициту смогут по-прежнему расти и расходы бюджета (по разделу «Национальная экономика» — на целых 70%), и пенсии (на 45%), а это главное.

Владимир Путин называет дефицит «лекарством для экономики» и думает, что можно бороться с инфляцией «одновременно» со стимулированием внутреннего спроса. Его министр финансов так не думает: сегодня он сказал, что в условиях 7-процентного дефицита инфляционные риски велики.

Премьерское отношение к расходам разделяют и депутаты. Они тоже не воспринимают дефицит как проблему. Некоторые из них куда радикальнее премьера: он все-таки признает, что дефицитом нельзя злоупотреблять, и даже понимает, что государственные деньги развращают. Опыт научил его: стоит публично заговорить о поддержке конкретной отрасли или тем более предприятия, и немедленно отрасль или предприятие «начинают просто: дай, дай, дай, — и все планы по реструктуризации и по снижению издержек забываются». К сожалению, это понимание не мешает ему продолжать раздавать обещания и — по мере возможности — бюджетные деньги. К счастью, раздачу средств отчасти тормозит комиссия Шувалова — по выражению Алексея Кудрина, «чистилище», через которое должен пройти каждый, кто претендует на помощь государства.

Немного реальности

После окончания речи Путина многие депутаты-неединороссы жаловались на то, что премьер был слишком абстрактен. Действительно, в речи было много про инновации, валоризацию (пенсий), синусоиду (госрегулирования) и даже про Иран. Но были и вполне конкретные вещи. Например, премьер подтвердил, что саммит АТЭС во Владивостоке является для него (а значит, для бюджета) приоритетом. Он потребовал от Думы ускоренного принятия антимонопольного пакета, который предоставит ФАС возможность регулировать цены и введет уголовную ответственность за нарушение антимонопольного законодательства. И еще он вполне конкретно и доступно объяснил, почему не будет замораживать тарифы: «Что такое замораживание, полное замораживание тарифов, скажем, для РАО «РЖД»? Это просто непоступление доходов, а значит, сокращение инвестиционной программы. Что это означает на практике? На практике это означает, что РАО «РЖД» не закупит большее количество рельс, колесных пар и т.д. и т.п. Это значит, что не получат заказы металлурги, и в свою очередь означает, что не нужен будет кокс».

Желающих подойти к реальности еще ближе во второй половине дня ждало обсуждение бюджета. Министр финансов просветил немногих оставшихся в зале после «торжественной части» на предмет того, что, если государство не сокращает социальные расходы, это не значит, что оно вообще не сокращает расходы. Сокращает. И хотя Алексей Кудрин сказал, что сокращаются не расходы, а «желания на будущее», это сути дела не меняет.

Выпадающие из бюджетов регионов 1,1 трлн рублей (предприятия стоят и налогов не платят) правительство тоже возместит не целиком, а частично. Задача федерального бюджета — «сохранить жизнедеятельность» в регионах, а не обеспечить губернаторам спокойную жизнь. Если потратить весь Резервный фонд в этом году, то инфляция будет далеко не планируемые 13%, предупреждает Минфин.

Трехтриллионный дефицит оказался слишком мал для трех фракций Думы из четырех. За «скаредный» бюджет проголосовали исключительно единороссы, но и они требуют увеличения инвестпрограммы. У них тоже сработал рефлекс «дай, дай, дай».