Правительство РФ работает, а общество - нет

Здесь говорилось о запрещенных словах и запрещенных темах. Их действительно все больше. Но я думаю, что они исходят не от правительства, а от общества. Правительство делает свою работу, но общество не делает своей. Путин может требовать корректировки антикризисной программы, и он требует этой корректировки. Но он ее не получит, это совершенно очевидно. Ну, если не считать цен на солярку, о ценах договорились. В принципе, обсуждение антикризисной программы политически сорвано по причине того, что общество (ни одна из его групп, ни одна из его коммуникативных площадок) не сыграло своей роли в дискуссии. Я имею в виду, конечно, не дискуссии 'под одеялом': Общественная палата в пятницу вроде бы что-то обсуждала. Кто-то знает результаты этого обсуждения? Известен факт обсуждения, которое является формой и местом выражения каких-то личных оценок постфактум, причем и у нас здесь тоже звучат оценки постфактум.

На самом деле правительство спрятало внутри программы абсолютно принципиальный выбор, он мог быть сделан, мог быть не сделан, мог быть сделан совершенно иначе. Политически он абсолютно понятен: это ставка на менее рискованные массовые факторы. Приоритет исполнения социальных обязательств - это то, что выбрало бы в качестве политика 90% из нас. Но это не значит, что этот выбор мог быть сделан только в такой форме. Он естественен, но он не обсужден. Поэтому коалиция под его реализацию будет очень простой. И все попытки насовать внутрь этой антикризисной программы изюму будут достаточно бесполезны, если вообще не деструктивны.

Здесь говорили о новых рабочих местах.

Но общество не требует создания новых рабочих мест. Почему правительство должно требовать? Общество покупает социальную поддержку, оно покупает политику реагирования, то есть - реакционную политику. Оно будет ее иметь. Правительство продает - общество покупает. Я думаю, что даже приоритет выполнения социальных обязательств мог бы, будучи обсужден в качестве сознательного выбора, иметь другую конфигурацию, в том числе учитывающую интересы каких-то сил, которые нам понадобятся на выходе из кризиса.

Кризис стал идеологией. Я предлагаю вообще различать - кризис как реальность и кризис как идеологию. Вот мы различаем войну как реальность и военную пропаганду. Воюют по картам, желательно привязанным к местности, где нанесено положение противника, а не по пропагандистским листовкам - их сбрасывают на фашистов, а не на себя. Поэтому здесь очень важно различать: кризисная идеология стала идеологией реакционной и в каком-то смысле грозит стать идеологией контрреформ. Если предоставить ей спокойно существовать дальше, то она станет чем-то само собой разумеющимся - ну вот, у нас кризис, ну вот, у нас война. Вы знаете, воюют ведь не по периметру, воюют по зонам риска и по направлениям. Программа может стать лучше, может быть откорректирована, если общество будет рассматривать свою задачу корректировки как политическую задачу, в лице партий, в лице Общественной палаты, в лице, например, клубов вроде этого. Поскольку этого не происходит, то это литературная критика с элементами экономической начитанности.