Уволенные жертвы кризиса идут учиться в бизнес-школы

Безработные любят учиться: в кризисы у бизнес-школ всего мира обычно нет недостатка в студентах. Российские школы — исключение.

Дмитрий Главнов, бывший финансовый директор ОАО «Лебедянский», остался без работы в прошлом ноябре — сразу после того, как его компанию купила PepsiCo. «Ушел по личным причинам», — комментируют в компании. На таком уровне «личная причина» — чаще всего просто фигура речи, особенно в нынешние времена, рассуждают рекрутеры: если после отставки человек никуда не устроился, почти наверняка его просто уволили. Главнов съездил отдохнуть в Европу на несколько месяцев, а вернувшись, принялся искать работу и одновременно западную бизнес-школу, чтобы получить Executive MBA. Решил, что, пока кризисный туман рассеется, имеет смысл приобрести дополнительное образование. «Надоело бездельничать, да и на пенсию рано. Вот четыре месяца путешествовал, а теперь хочу продолжать в прежнем ритме, но достойных предложений пока нет. Так что начну учиться и, если что, буду совмещать с работой. Может быть, свой бизнес открою», — говорит 38-летний Главнов.

Поступление в бизнес-школу — довольно частое решение для тех, кто остался в кризис без работы. Желающих поучиться обычно даже больше, чем в спокойные времена. Тому есть несколько причин. Американские психологи любят оперировать понятием «синдром топ-пенсионера» — речь о человеке, который, привыкнув выкладываться на работе, неожиданно оказывается не у дел и пытается хоть чем-то себя занять. Обучение в бизнес-школе в этом случае не преследует какой-то конкретной цели. «Я всегда был сверхзагружен, пахал как вол. И вот уже четвертый месяц отдыхаю», — констатирует бывший портфельный управляющий Промсвязьбанка Алексей Наумов. Отдыхать больше не хочется, и он рассматривает два варианта занять себя: учебу в Лондоне и запуск театрального проекта на грант ЕС. И все же большинство оставшихся без работы менеджеров решаются потратить деньги на учебу с гораздо более прагматическими целями. Кто-то готовится по окончании кризиса предстать перед работодателем во всеоружии. Кто-то восполняет давние пробелы в образовании или расширяет специализацию. Павел Хохряков, в прошлом ноябре ушедший с должности президента группы «ПромСвязьКапитал», в свое время окончил бизнес-школу Стэнфорда, а теперь работает с кандидатами на поступление в эту школу в Москве, занимаясь в том числе и уточнением их мотивации. «Конечно, не совсем правильно поступать на МВА лишь оттого, что не знаешь, что делать дальше», — говорит Хохряков. По его мнению, менеджеру такого уровня, как Главнов, имеет смысл получать МВА в двух случаях: если он собирается открыть свой бизнес или надеется стать СЕО крупной компании. Первый вариант — это, в частности, случай Олега Тинькова, позаимствовавшего идею сети пивных ресторанов у известной марки Gordon Biersch во время обучения в Калифорнийском университете Беркли.

Но каковы бы ни были мотивы поступающих, бизнес-школы от спада на рынке труда только выигрывают. GMAT — международная организация, которая проводит Graduate Management Admission Test, необходимый для поступления в бизнес-школы, — наблюдает этот тренд почти три десятка лет. В 1980, 1981-1982, 1990-1991 и 2001 гг. количество желающих получить МВА резко возрастало. То же и на этот раз: в прошлом году количество сдавших тест во всем мире выросло на 13%, а в России — на целых 19%. Люди хотят учиться. Вот только российские бизнес-школы этого, увы, совершенно не замечают.

Ускользающий студент

«Этой весной мы видим 25-30-процентное сокращение количества поступивших на программы МВА в России», — говорит гендиректор Российской ассоциации бизнес-образования Наталья Евтихиева. Сократился спрос и со стороны корпораций, и со стороны частников. Возникшую проблему бизнес-школы решают по-разному. Одни расширяют продуктовую линейку, увеличивая количество специализаций. Другие вводят укороченные, на полтора года, программы. А Высшая школа менеджмента (ВШМ) ГУ-ВШЭ решила вообще отказаться от весеннего набора: «Было 10 желающих, но нам выгодно открывать программу, только если набирается 15, поэтому мы решили отложить ее», — признается декан ВШМ Сергей Филонович.

Программа МВА Высшей школы международного бизнеса (ВШМБ) АНХ состоит из пяти учебных модулей. В качестве антикризисной меры два из них отделили от прочих и теперь предлагают под названием курса профпереподготовки. «Из нашей программы МВА мы сейчас пытаемся сделать чисто антикризисную, — говорит ректор ВШМБ Леонид Евенко. — Я совместно с практикующим топ-менеджером рассказываю студентам очень важное: влияние административного ресурса на работу компании, серые схемы оплаты, искусственное банкротство». ВШМБ пошла на скидки в размере 15-25%, открыла call-центр для желающих поступить. В результате на нынешнем весеннем наборе МВА школа заработала лишь на 10% меньше, чем год назад. Сейчас ВШМБ уже начала активную маркетинговую кампанию осеннего набора.

В Российской экономической школе (РЭШ), где курс магистратуры по финансам начинается в январе, набрали 34 студента вместо 39, говорит представитель РЭШ Гульнара Охраменко. Некоторые отказались от учебы в самый последний момент. Причины типичны: кому-то снизили зарплату, у кого-то из-за сокращения штата в его компании слишком выросла нагрузка. А кто-то просто боится брать образовательный кредит в долларах в «Русском стандарте» — именно с ним у РЭШ договор о выдаче кредитов на обучение без поручителя.

Как еще бороться за студентов? У Международной школы бизнеса Финансовой академии свой метод: она сокращает количество специализаций и продвигает короткие корпоративные семинары. А школа «Мирбис» делает упор на систему внутренних кредитов. Надежда в основном на частных слушателей, говорит директор «Мирбис» по маркетингу Елена Бешкинская. И удивляется их пассивности: люди не идут учиться, хотя, например, количество поисковых запросов в «Яндексе» по словам «образование» и «МВА» увеличилось за последние месяцы в несколько раз. Выходит, спрос все-таки есть?

Не тот продукт

Несмотря на общемировую тенденцию к увеличению спроса на бизнес-образование, российские школы страдают от нехватки студентов. Причина в общем достаточно очевидна: рекрутеры не особенно котируют российский диплом МВА, считая его лишь небольшим дополнительным плюсом для кандидата. «Ликбез по финансам и английскому языку, расширение круга знакомств — вот что такое наша МВА. Хорошая возможность для регионалов войти в московскую тусовку, и не более того. Другое дело — западная школа из первой десятки, окончив которую ты в любой крупной корпорации по всему миру найдешь своего человека», — говорит управляющий партнер кадрового агентства Pynes & Moerner Федор Шеберстов.

Он, впрочем, считает, что «Сколково» и РЭШ принципиально отличаются от остальных российских бизнес-школ, и уровень «Сколково» вполне сравним с европейской МВА. В российских школах пока нет формата full-time, подчеркивает Хохряков, все они предполагают вечернее или модульное обучение, что не создает столь мощной среды для общения, как на Западе. Российская МВА — для среднего менеджмента, а топ-состав в любом случае предпочтет западную школу, считает Хохряков.

Надо, правда, сказать, что из-за кризиса и западные школы лишились одной из главных своих приманок — возможности хорошо трудоустроить выпускников. Лишь 65% последнего выпуска INSEAD нашли работу, замечает Сергей Филонович из ВШМ ГУ-ВШЭ. При том что раньше трудоустраивались почти все — 97-98%. Особенно изменилось положение иностранных студентов. Еще год назад бизнес-школа давала им возможность закрепиться в стране. Выпускник американской бизнес-школы претендовал практически наравне с гражданами США на позиции уровня от $100 000 в год. Но теперь каждая страна стремится прежде всего защитить интересы своих граждан. В марте Bank of America отозвал 61 предложение о работе для иностранцев с МВА-2008. Компании, получившие антикризисную помощь от правительства, вообще лишены права нанимать иностранцев. Нью-йоркский офис Goldman Sachs уволил всех новичков-неамериканцев, которые получили МВА в прошлом году.

Практически невозможно сейчас найти работу и в Европе — во Франции и Испании, констатирует Зоя Зайцева, операционный директор компании QS World MBA Tour, которая организует выставки бизнес-школ по всему миру и мониторит рынок труда для их выпускников. Требования к выпускникам изменились, говорит Зайцева: «Компании не хотят нанимать “квадратноголовых” теоретиков». Умение объяснить рабочим завода, почему половину из них надо уволить, гораздо важнее, констатирует она. Студенты Лондонской бизнес-школы, перед которыми она выступала в прошедшем ноябре, говорили ей, что больше всего им пригодились курсы по организационному поведению, коммуникациям на предприятии и лидерству. И это еще одна причина, по которой россияне даже сейчас, скорее всего, предпочтут именно западную школу. Она сильно меняет саму личность менеджера, считает Хохряков, помогает ему освоить широкий круг управленческих приемов — за этим, собственно, и едут на Запад.

Но в возможность найти там сейчас работу не верит и он. Есть, впрочем, вариант, получив образование, остаться преподавать на кампусе, говорит Зоя Зайцева. Зарплата ассистента профессора составляет до $100 000 в год. Вот только, чтобы стать им, надо иметь PhD (аналог нашей докторской степени) по бизнесу, а не МВА, указывает профессор берлинской бизнес-школы ESMT Константин Коротов. Сам он до поступления на PhD работал в Ernst & Young в России, причем к 30 годам достиг уровня директора по профессиональной подготовке (обучение своих сотрудников и внешних клиентов МСФО и т. п.). Но всегда мечтал заниматься наукой, что и делает сейчас. К сожалению, в нынешние времена очень часто на PhD поступает молодежь 22-24 лет, так что в 30 лет чувствуешь себя отстающим, говорит Коротов. Кстати, обучение на PhD в бизнес-школах бесплатное, зато отбор гораздо более жесткий.

Со студентами у западных школ в отличие от наших сложностей нет, и количество стипендий и кредитов они пока не сокращают. Зато у них есть своя, для российских бизнес-школ пока не особенно актуальная проблема: эндаумент-фонды, обеспечивающие до 30-40% доходов школ, сильно пострадали от кризиса. Поэтому не исключено, что в следующем году количество стипендий сократится, а плата за обучение повысится. Этот вариант уже рассматривается в отдельных колледжах Гарварда, эндаумент которых потерял рекордную за последние 40 лет сумму. Управляющие слишком увлеклись рискованными вложениями в земельные участки, другую недвижимость, сотрудничеством с фондами прямых инвестиций. Кризис такое не прощает: потери фонда во второй половине 2008 г. составили $8 млрд, и университету придется даже приостановить набор профессуры. Возможно, и стипендиальный фонд будет урезан. А ведь многие россияне, подумывающие об образовании на Западе, рассчитывают хотя бы отчасти оплачивать обучение за счет грантов.

Студентов по осени считают

Полная стоимость обучения в иностранной бизнес-школе топового уровня — $100 000-160 000 за курс. Деньги немалые для топ-менеджера, потерявшего работу. Раньше поступивший мог рассчитывать на кредит без поручителя под низкий процент, например в Citibank. Однако с прошлой осени практически все банки перестали выдавать такие кредиты. Например, единственным доступным вариантом без поручителя для студентов Стэнфорда стал кредит Stanford Credit Union Bank под 11% годовых. Заставит ли это иностранных студентов того же Стэнфорда предпочесть образование в своей родной стране? Китайцы и индийцы в этом году почти наверняка захотят получить МВА на родине, считает президент GMAT Дэйв Уилсон. Ведь их школы CEIBS и ISB стабильно входят в Top-50 мировых бизнес-школ. Китай последние годы компенсировал своим гражданам со степенью МВА стоимость обучения, если они возвращались на родину. В результате китайские бизнес-школы сейчас конкурентоспособны — в отличие от российских. Нашему «Сколково» до места в международном рейтинге еще по крайней мере 3-5 лет, считает Зоя Зайцева. «Вот когда “Сколково” войдет хотя бы в Top-20, тогда и буду рассматривать этот вариант», — говорит Дмитрий Главнов. При выборе он учитывает только рейтинг школы и не прельщается тремя стипендиями, покрывающими полную стоимость обучения, которые «Сколково» разыгрывает в этом году. «Дело в том, что с американской МВА можно пробовать себя по всему миру, а вот российская на Западе ничего не дает», — напоминает Шеберстов. «Российская и западная МВА — совершенно разные продукты. Первая дает лишь список литературы и перечень предметов, которые надо изучить, а вторая — личное общение с теми, кто эти книги написал», — уверен Павел Хохряков. Да и хороших преподавателей у нас маловато.

Впрочем, российские бизнес-школы все-таки надеются на улучшение ситуации. Осенью, когда у уволенных менеджеров начнут заканчиваться деньги, они по-другому станут смотреть на вещи, полагает Зоя Зайцева: кое-кто решит, что оставшиеся средства стоит потратить на образование. А если их останется немного, может, придется учиться даже в России.