Россия - США: партнеры или враги?

На модерации Отложенный 1 апреля впервые встретятся президенты России и США. Тому предшествовали интенсивные контакты как на официальном уровне (главы внешнеполитических ведомств Лавров и Клинтон), так и на уровне политических тяжеловесов прошлых времен: бывшие госсекретари (Киссинджер, Шульц), сенаторы (Харт, Хегель, Нанн), даже бывший президент (Михаил Горбачев) курсировали по маршруту Вашингтон — Москва, встречаясь с главами государств и передавая неформальные послания друг другу. Результат пока неочевиден. Медведев — Обама: что у них может получиться — The New Times узнавал по обе стороны океана.

В прошлом августе, во время юго-осетинской войны, отношения между Россией и США достигли дна — какого не было со времен правления генсеков Андропова и Черненко (1982–1985 годы), когда отношения были из рук вон плохие.

Фон

Помог финансовый кризис, переключивший внимание Москвы с геополитики на геоэкономику. В Вашингтоне — после того как республиканская администрация опытным путем проверила на Кавказе реальность российских «красных линий» — сменившие их демократы объявили о «перезагрузке» отношений с Россией. В Кремле Буша с его проектами на Украине и в Грузии проводили без слез, а появление новых людей породило некоторые надежды на то, что в новых условиях с демократами-прагматиками, может быть, удастся договориться о непродвижении НАТО на Восток. Именно в этом состоит главный смысл инициативы президента Медведева по европейской безопасности. Чтобы обещания партнеров не остались лишь в записях бесед президентов, Москва настаивает на общеевропейском договоре, в котором ее интересует, по сути, одно: чтобы военные альянсы не расширялись.

Итак, разрядка в отношениях РФ и США наступила без видимых усилий. Получит ли она развитие, когда в дело будут введены главные силы сторон?

Исходные позиции

Задач у Кремля в Лондоне несколько. Установить личный контакт с главой Белого дома; добиться от США статуса важного партнера, укрепить «прагматический» настрой в Вашингтоне в отношении России. В кремлевской повестке дня доминируют вопросы геополитики и безопасности. Руководство РФ, во-первых, будет настаивать на признании американцами де-факто легитимности российских особых интересов в СНГ; во-вторых, потребует учитывать озабоченность Москвы в связи с военной активностью США вблизи ее границ; и наконец, будет говорить о включении России в систему Евро-Атлантической безопасности в качестве одного из трех ее столпов наряду с США и Евросоюзом. В области стратегических вооружений Москва стремится втянуть США в диалог по стратегическим наступательным и оборонительным вооружениям и тем самым поднять международный престиж РФ как страны, играющей на равных с США. В экономической области Москва заинтересована в реализации соглашения о сотрудничестве в области ядерной энергетики и в предоставлении России статуса нормального торгового партнера США (отмена поправки Джексона-Веника).

Белый дом стремится дистанцироваться от наследия администрации Буша, испортившей отношения с рядом союзников США, мусульманским миром, а также с Россией. Есть зыбкая надежда на переквалификацию России из разряда пассивов внешней политики Вашингтона в ее актив. Конкретно «люди Обамы» хотели бы привлечь Москву для оказания давления на Тегеран в вопросе иранской ядерной программы и для помощи США и НАТО в Афганистане.

Стратегия

«Большой» стратегии ни у Москвы, ни у Вашингтона нет. Обе стороны пока что действуют исходя из краткосрочных и среднесрочных целей. При этом Россия явно дает понять, что готова к политическому торгу — идти на какие-то встречные шаги в обмен на отказ США от активных действий на постсоветском пространстве. Кремль подает Белому дому сигналы, что иранская проблема волнует и Россию: во всяком случае сделки по продаже Ирану комплекса ПВО С-300 очевидно затягиваются. В США уже есть понимание, что потенциального партнера хорошо бы слышать, но Белый дом пока не готов к уступкам России как платы за издержки, связанные с возможным изменением позиции РФ в отношении Ирана.

Действия

Если Медведеву удастся добиться от Обамы заверений, что НАТО больше не будет расширяться на Восток, то следующий шаг, который предложит Москва, — многосторонний договор, в котором стороны зафиксируют на бумаге принятые на себя обязательства. Обама, в свою очередь, захочет получить гарантии, что, в случае если Вашингтон не сумеет договориться с Ираном и пойдет на введение против него санкций, Москва эти шаги США поддержит — как минимум в отношении санкций на инвестиции в иранскую энергетику. В противном случае эффективность американских мер будет существенно ниже желаемых. Так что Медведеву придется отвечать на вопрос, готов ли он совместно с Обамой оказывать реальное давление на иранских правителей.

Реакция

Для США не может быть речи об официальном отказе от обещания, данного Украине и Грузии по поводу их вступления в НАТО. Другое дело — условия и сроки такого вступления. Вполне возможно, администрация сочтет, что данная проблема неактуальна — во всяком случае для первого президентства Обамы.

Не могут США также признать страны СНГ зоной российского влияния и тем самым согласиться на новый раздел Европы. Другое дело — не считать эти страны, например Грузию, приоритетными для интересов США. Для Москвы это будет означать серьезный отход от практики времен администрации Буша, но далеко не достаточный.

Москва, разумеется, менее всего заинтересована в резком улучшении американоиранских отношений. С другой стороны, она не собирается и выступать младшим партнером Вашингтона в давлении на Тегеран. В случае попытки силового решения иранской ядерной проблемы Россия максимально дистанцируется от США и публично займет резко критическую позицию. В то же время Россия не много выигрывает и от нынешнего противостояния Иран — США; репутация иранского руководства в Москве не блестящая; большого влияния на Тегеран Москва оказать не может; опыт личной дипломатии с Ахмадинежадом вряд ли оставил у Путина приятные воспоминания. Если сделка с США поможет решить иранскую ядерную проблему, не приведя при этом ни к прорыву в американо-иранских отношениях, ни к подрыву российско-иранских связей, и в то же время откроет перед «Росатомом» «зеленый свет» на ядерный рынок США, то такую сделку кремлевские прагматики могут вполне счесть целесообразной.

Тонкий лед

За последние годы между США и РФ сформировалось глубокое и стойкое взаимное недоверие. Американский индекс общественного доверия к России непрерывно падает с 2003 года, и пока не видно тенденции к обратному. В России официальный антиамериканизм лишь слегка приглушен на высшем уровне. Медведев уже не позволяет себе слишком резкой критики США, смягчил свои оценки и Путин: достаточно сравнить Давос-2009 и Мюнхен-2007. В то же время антиамериканизм уже стал одной из квазиидеологических опор режима «суверенной демократии». Его не отключить одним щелчком даже самой «главной» кнопки. Более того, кризис породил старые страхи — перед «оранжевой революцией» и «подрывной деятельностью США» против России.

В США подобных страхов нет — Россию никто не считает серьезным вызовом для США. Однако и мало кто испытывает симпатии к ее политическому режиму и руководству. Периодически раздающиеся из Москвы угрозы — от размещения «Искандеров» в Калининграде до базирования стратегических бомбардировщиков в Венесуэле — работают на образ эдакого неприятного субъекта, который способен создать проблемы своим соседям (достаточно вспомнить газовую войну с Украиной), который готов вступить в альянс с любым противником США, но который при этом не способен сколь-нибудь серьезно угрожать Америке. Если в Москве думают, что, например, отправка кораблей к берегам Венесуэлы заставит Вашингтон признать у нее наличие мускулов, то они ошибаются — результат прямо противоположный.

В отличие от отношений между Америкой и Китаем, в паре США—РФ отсутствуют как взаимозависимость, так и серьезные институциональные поборники развития отношений. Отсутствуют и проводники, и переводчики. Почти не осталось людей, которые бы пользовались доверием высшего руководства своей страны и могли бы вести серьезный конфиденциальный диалог с визави на стороне партнера. Еще серьезнее — дефицит понимания. В августе администрация Буша «потеряла» Саакашвили, не очень хорошо понимая, чем грозят — в том числе Америке — его авантюры. В Кремле же в бездействие Вашингтона не поверили и посчитали штурм Цхинвали началом непрямой — грузинскими руками — агрессии США против РФ.

В сухом остатке

Если лондонское свидание Медведева и Обамы пройдет удачно, то уже сейчас можно рассчитывать на договоренность о незамедлительном начале переговоров по стратегическим вооружениям: срок действия Договора СНВ-1 истекает в декабре 2009 г. Возможно, президенты даже договорятся о проведении новой, более продолжительной встречи в начале лета этого года.

Конечно, точки соприкосновения между повестками дня двух стран существуют. Однако фундаментальные стратегии США и РФ продолжают не только расходиться, но и сталкиваться. Обама нацелен на повышение эффективности глобального лидерства США. Кремль же по-прежнему настроен на строительство российского центра силы в системе многополярного мира, в котором США отводится роль «обычной великой державы». Это не значит, что сотрудничество между Россией и США бесперспективно. Но это значит, что для успеха здесь требуется «большой поход», а не «большой скачок».