Опасные игры с мигрантами

Нам трудно понять многоженцев, но есть страны, где их полно. В одной из африканских стран недавно произошел забавный случай: к одному богатому и пожилому новообращенному мусульманину пришли братья по вере и потребовали, чтобы у него было ровно четыре жены. Ссылочку на пророка Мухаммеда предъявили — да, все верно, четыре. То есть из семидесяти шести жен семьдесят две ему нужно было перевести в другой правовой статус, но при этом обеспечить их средствами к существованию, а именно: жилплощадью, едой и, по-нашему говоря, алиментами. Старик ныл и причитал — многие из ранних жен ему были дороги как память, а деваться-то некуда, пришлось разводиться.

Если оставаться на уровне экономики, то проблема регулирования числа жен очень близка проблеме регулирования трудовой миграции. Последняя весьма остра в современном мире — и, к сожалению, еще не дождалась своего пророка.

Мы по-прежнему принимаем мигрантов больше, чем можем прокормить. Мы по-прежнему зачастую не обеспечиваем им минимально приемлемых условий жизни. Наконец, мы по-прежнему их крайне плохо считаем — на бумаге одно, на словах другое, в уме третье, а на деле четвертое.

Теоретически проблему должен решить федеральный уровень власти — именно на нем сидит Федеральная миграционная служба, представленная в регионах своими органами. Однако регионы — и в особенности Москва — все чаще замечают, что ФМС решает проблемы миграции чисто теоретически. А практически — то ли не умеет, то ли не желает. Это не первый случай в истории, когда ведомство пытается ограничить свою компетенцию настолько, что встает вопрос о самом смысле его существования. Возможно, ФМС сама понимает, что недорабатывает, и пытается всеми силами увеличить число “охваченных” мигрантов за счет снижения требований к ним. Только в чем принципиальное отличие прав посчитанных ФМС легальных мигрантов от непосчитанных нелегалов — неясно. Что те, что другие защищены крайне плохо.

В теории все выглядело красиво. Предприятия направляют государству заявки на количество требуемых трудовых мигрантов из-за рубежа, которое им требуется, государство складывает их в столбик, думает над получившейся суммой и в итоге огорошивает регион: “Готовьте раскладушки — к вам в этом году едет полмиллиона гостей”. Полмиллиона приезжают, посылают ФМС весточку — “я тут!” (заявительная система регистрации), после чего отношения этого полумиллиона с государством становятся чисто платоническими.

Практика выглядит менее красиво. Далеко не все предприятия говорят государству о своих планах (у некоторых попросту нет планов), далеко не у всех есть место для постановки раскладушки, да и вообще — мороки много, связываться лень и легче попросту не связываться, понадеявшись на авось и неформальные способы решения недоразумений с государством. С какой стати что-то куда-то писать, если достаточно повесить на столбе объявление или просто сказать кому надо — и мигранты придут с котомками за плечами. Ведь их же кругом несчетное множество…

Вот и получается, что вся миграционная политика федеральной власти есть куча эпистолярной колготни и ежегодная публикация одного шокирующего числа — квоты региона на прием мигрантов. Все остальное внушает большие сомнения. К примеру, Москва и ФМС решили выяснить состояние здоровья трудовых мигрантов по социально опасным заболеваниям — СПИД, сифилис, туберкулез, гепатит. Федералы выявили их у 4% обследованных, московские власти — у 14%.

В три раза — это явно не статистическая погрешность. Больше доверия московским данным, федеральные же вызывают подозрения в том, что там о здоровье мигрантов узнавали с их же слов, не утруждая себя излишними анализами.

Москве в каком-то смысле легче, чем другим регионам. Не потому, что она большая и в ней много резины, а потому, что Юрий Лужков может пойти к Владимиру Путину, поговорить с ним с глазу на глаз и выйти от него с премьерским обещанием срезать квоты на мигрантов в два раза, причем сразу всем регионам (так что московские полмиллиона прописанной ФМС квоты превратились в 250 тысяч). То, что мэр и премьер нашли общий язык и пришли к антикризисному политическому решению, направленному на защиту рабочих мест для местного населения, здорово. Однако есть ли хоть какая-то надежда, что ФМС пошевельнет хоть пальцем для выполнения премьерского решения? Тем более — в дальнем замкадье, где с работой для своих же граждан куда как похуже?

Экономический кризис и все вылезшие из-за его спины проблемы, вроде безработицы и преступности, поставили на повестку дня вопрос: государству пора заняться решением миграционной проблемы не на словах, а на деле. И для начала дать возможность участвовать в ее решении тем, кто оказался с ней нос к носу, — регионам. Только регион точно знает, скольким трудовым мигрантам он может дать работу, скольких накормить, скольких спать уложить и в ванне помыть, а скольких вылечить в случае чего от туберкулеза и гепатита. И только регион точно знает, скольким трудовым мигрантам он хочет предоставить этот набор услуг. Последнее тоже важно, потому что насильно мил не будешь. Наконец, региону куда сподручнее отучать своих предпринимателей от гонки за дешевизной рабочей силы (хотя бы по методу, разработанному Балдой и Попом).

Региону приходится иметь дело с неизбежным следствием трудовой миграции — “иногородней преступностью”, которую сейчас по Москве оценивают в 46% от общегородской. Причины такого ее уровня понятны: трудовые мигранты менее защищены на рабочих местах и в местах проживания, чаще оказываются без средств к существованию, хуже интегрированы в общество. Не надо преувеличивать — подавляющее большинство мигрантов законопослушны, хотя знают законы существенно хуже местных жителей. Но и закрывать на это глаза не надо тоже: город вместе с привлекающими мигрантов работодателями должен создать систему профилактики этого вида преступности. Для этого город должен знать, где и в каких условиях они живут и работают, а также когда теряют работу и жилье, и иметь право вмешаться в случае чего.

А федеральные власти со своей стороны должны выстраивать межгосударственные отношения таким образом, чтобы гости нашей страны, которые неминуемо окажутся лишними в нынешней экономической ситуации, не выходили на промысел на большие дороги, а возвращались в страны их постоянного проживания. В каких-то случаях надо действовать уговорами, в каких-то — власть применить. Но если просто вести увлекательные переписки на тему “Привет, ФМС!” — “Здорово, мигрант!” и предаваться другим либерально-экономическим забавам, то рано или поздно мы столкнемся с проблемой сомалийских пиратов в акватории Химкинского водохранилища.

И не стоит бояться, что нас не поймут за границей. Поймут — тем более что для решения проблемы можно использовать богатый европейский опыт. Или хотя бы бедный африканский — это когда семидесяти двум женам меняли правовой статус.