Почему мы ностальгируем по прошлому?

Русские хотят жить в русском государстве, где была бы русская власть. С русским человеком не считаются именно как с русским, и это ему очень сильно не нравится. С другой стороны, пришла ностальгия по СССР. Если убрать сумасшествие со строгим, но справедливым Сталиным, то останется тоска по социальному государству, которое было при Брежневе. 

Из чего следует неизбежность перемен в нынешней России? Вовсе не только из политического расклада сил в верхах нашей власти, о котором мало что известно. Если бы меня спросили, в какие закономерности истории я верю, я бы ответил: только в одну закономерность - смену одного порядка вещей другим порядком. Это то, что происходит неизбежно. 

И речь тут не о катаклизмах, которые сметают цивилизации. В рамках одной общественно-политической модели, в рамках одной страны, постоянно что-то меняется. 

И происходит эта смена не из соображений целесообразности, и бывает, что лучшее меняют на худшее, хотя случается и наоборот. Что же заставляет людей стремиться к переменам? Под людьми здесь я понимаю, не «восставшие массы» трудящихся, а вообще людей. 

Человек устает от однообразия. Он таким создан природой. Если мужчины десять лет подряд зачесывают волосы назад, то в следующие десять они будут делать себе чубчик кучерявый. Если одежду, которую носит поколение, имеет строгий вид, то следующее поколение будет стремиться к вычурности. 

Если в политической жизни царствует диктат и насилие, то следующий государь или властитель будет хотя бы относительно либеральным. 

Разумеется, что во всех этих правилах есть исключения. И самое важное здесь, что фактор времени не может быть фиксированным. Перемены следуют не в арифметическом порядке, скажем, каждые десять лет. Алгоритм перемен вообще никому угадать не удалось еще. Скажем, волосы « под горшок» в силу удобства этого способа могут на Руси стричь и триста лет, а потом забыть об этом способе на все оставшиеся века. 

Или тот же принцип монархии, пока люди верили в Бога, никому не надоедал. 

Но заметим, что монархия всегда давала стопроцентный шанс зажить народу по-другому. Монархи не вечны, редкие случай, когда человек рождался при монархе и при нем же умирал, прожив свою жизнь. А всякий монарх стремился отрицать то, что делал его предшественник и в силу субъективных причин (характера), и просто потому, что, будучи наследным принцем, хорошо видел отрицательные стороны правления. 

Иногда обстоятельства складывались таким образом, что они диктовали правила игры и монархам. Так Иван III и его сын Василий создали Московскую Русь и правили в одном ключе. А их внук и сын Иван Грозный разнес все вдребезги. Михаил и Алексей Романовы объективно вынуждены были быть осторожными на троне, правили после Смуты, когда каждый шаг вызывал опасения, что он может привести к повторению Смуты. 

А их внук и сын Петр I уже не боялся Смуты, его не прельщал «застой». Его дед и отец держались за традиции, как за спасение, он отверг традиции. 

После Петра Великого Тайным Верховным Советом была сделана попытка, создать ограниченную монархию и дворянскую республику и жить по традиции и Закону. Уж очень достал всех Петр своим произволом. Но все это сменилось чужебесием на троне в исполнении Анны Иоанновны. 

После этого на престол под лозунгом защиты консервативных и русских ценностей взошла Елизавета. И ее правление было самым успешным в 18 веке, на что мало кто обращает внимание. Это было русское государство, с русскими во главе. Не было произвола, были успехи в экономическом развитии, была выиграна война у самого лучшего полководца того времени Фридриха Великого (это вам не турок бить!) 

Но я бы хотел здесь отметить, что монархи не были вольны делать все, что им в голову придет. Так или иначе, они следовали в русле определенных общественных настроений. Тот же Иван Грозный опирался формально на объективное желание перемен, которое вызрело в общество. Другое дело, какими были эти перемены в его исполнении. 

Анна Иоанновна почувствовала желание дворян свергнуть Верховников. Елизавета прекрасно знала настроения в обществе - уничтожить физически всех инородцев, которые «столпились у трона» и жить своим русским умом. Уничтожать она никого не стала, но власть в России стала русской. 

Очень много всякой ерунды в наши головы набилось в связи с Великой Октябрьской социалистической революцией, типа того, что вся история пошла по иному руслу. Природа человека осталась та же, и исторические перемены шли ровно по тем же законам. 

К 1917 году царизм изжил себя, от него смертельно устали, желание перемен было колоссальным, т.е. настолько большим, что даже война не помешала военному перевороту и свержению Николая II. 

Но точно такая же усталость от экспериментов большевиков накопилась к середине 30-х годов. Из нашего прекрасного «далека» мы видим предвоенный СССР, как «царство социализма», где люди с просветленными лицами стремились на субботники и все как один верили в коммунизм. 

Однако, по данным переписи 1937 год,а 57 процентов граждан (не моложе 16 лет) отнесли себя к той или иной религиозной конфессии. И, внимание! Среди молодежи от 20 до 30 лет верующих оказалось более 44%. Наибольшее количество верующих было в исламских районах СССР и в европейской части России! 

И вот здесь возникает вопрос - когда люди сатанеют от настоящего, то какого будущего они хотят? Ответ на этот вопрос удивительный. Люди хотят не будущего, а прошлого! 

«Все будет как при бабушке»- так ответил на ожидание подданных внук Екатерины Великой, взошедший на престол Александр I. 

В желании перемен одной из важнейших составляющих является ностальгия по тому времени, когда «все было хорошо». Каждое поколение по прошествии примерно двадцати лет начинает идеализировать свое прошлое. 

Эти приступы ностальгии мы видим в нашей истории совершенно явственно. Ностальгия (в какой форме, это другой вопрос), но жила в головах не только простых русских людей, но и руководства СССР. Возможно, она не осознавалась эта ностальгия Сталиным и Молотовым. Они ответили массовыми репрессиям в отношении священников и верующих после переписи населения в 1937 году, но во время войны Церкви вернули право на жизнь.

И в этом шаге было не только мистическое начало. 

Руководство СССР вернулось к имперскому стилю во время войны совершенно не случайно. Не случайно появились золотые погоны на плечах офицеров. Не случайно вернулись к классическому гимназическому и ремесленному обучение по дореволюционным образцам, не случайно одели всех чиновников в мундиры. 

Или, скажем, в СССР во время войны возвращает из-за границы бард Вертинский. Если сказать, что его концерты имели бешеный успех, это ничего не сказать! А ведь успех Вертинского - это не просто мода на все русское, которое охватило общество в годы войны. Вертинский - эстет, грассирующий барин, ходячая пародия на буржуя. Не случайно его взяли на роль вельможи в фильме «Анна на шее». 

И вот такой реликтовый экземпляр ездит по всей стране, по всем городам и захолустным городишкам совдепии, и везде его принимают с благодарным восторгом. В основе этого восторга - ностальгия по старой России. В этих барках, в этих колхозах, артелях, «среди пятилетних планов и ударного труда», появлялся высокий человек во фраке, (он выступал во фраке даже в не отапливаемых клубах) и пел: 

Над розовым морем вставала луна 

Во льду зеленела бутылка вина 

И пары кружились, влюбленные пары 

Под жалобный рокот гавайской гитары... 

Послушай, о как это было давно 

Такое же море и тоже вино 

Мне кажется, что будто и музыка так же 

Послушай, послушай... 

Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой 

Мы жили тогда на планете другой 

И слишком устали и слишком уж стары 

И для этого вальса и для этой гитары... 

Но что интересно, ностальгия уже по сталинским временам стала охватывать русско-советскую публику примерно где-то через двадцать лет после смерти Сталина. Это проявлялось и в политике, и в культуре, но более всего в обыденной жизни. Эти портреты генералиссимуса за стеклами грузовых автомобилей. Его же портреты в домах простых людей. 

Один мой сосед, охотник Женька 1940 года рождения, как-то со мной делился, правда, позднее, уже в 80-х годах, что вот сейчас наш поселок от снега чистит грейдер, но никак расчистить толком не может, а при Сталине один Петрович со «скребком» на лошади все чисто так расчищал. И поесть(?) при Сталине можно было хорошо, пойдешь, бывало, в буфет при вокзале, и как «намнешь» винегрета! 

Если перейти к нашему времени, то мы заметим в головах людей тот самый «винегрет». С 1991 год по день сегодняшний, политики, стоящие у власти так и не определились в отношении будущего страны. Если в политическом плане они восстановили свою «вертикаль», хотя вертикаль всегда была, но иногда ее покачивало. То в плане мировоззренческом мы имеем пеструю картину. 

Мир для современного среднего человека совершенно непонятен. С одной стороны, вроде свобода в том смысле, что можешь говорить о политиках все что думаешь, а с другой, нет партии, за которую можно было бы проголосовать на выборах, нет рычагов, с помощью которых можно было влиять на политику хоть в своем городе, хоть в стране. Человек не может выбрать себе даже власть на местах. Раньше ему эту власть выбирали «авторитетные» не обязательно в уголовном смысле этого слова товарищи, сейчас эту власть просто назначают или «согласовывают». 

Часто говорят, что средний человек «хочет порядка». Но чего-чего, а порядок в РФ идеальный. Мышь не проскользнет без ведома чиновника. 

Средний россиянский человек сам «неопределенный» какой-то, и желания его неопределенные. Для того чтобы эту его неопределенность закрепить еще лет на двадцать, заготовлен наш ОМОН, лучший в мире, которые очень мастеровито умеет орудовать своими дубинками и прочими спецсредствами. 

Но с этим «средним» человеком и по душам разговаривают иногда по ТВ, и человек слышит, что, в общем-то, для него же стараются. Он может задать вопрос самому большому начальнику, а на него ответят. 

Этому человеку дают возможность заработать уже не хуже, чем в СССР в 1990 году, и предлагают купить всякие разные вещи, привезенные со всего мира. Так, во всяком случае, было до кризиса. 

Так что же этот россиянский человек будет делать в ближайшем будущем? 

Этого никто не знает, включая этого самого человека. Хотя можно выделить некоторые тенденции, которые будут определяющими. 

Человек хочет нового - это новое очень незамысловатое. Русские хотят жить в русском государстве, где была бы русская власть. Скажут, что это очень абстрактно. Ничего тут абстрактного нет, с русским человеком не считаются именно как с русским, и это ему очень сильно не нравится. 

С другой стороны, пришла ностальгия по СССР, она мощная, она заполонила головы людей. Если убрать сумасшествие со строгим, но справедливым Сталиным, то останется тоска по социальному государству, которое было при Брежневе. 

И в третьих, человек, начавший вкушать плоды общества потребления, не хотел бы от них отказываться. 

Т.е. при правильном ходе дел мы должны были получить русское национальное государство, но одновременно и социальное государство. И это государство не было бы аскетическим. 

Из-за начавшегося мирового кризиса такой ход событий не обязателен. Здесь может получить преобладание даже самая неожиданная политическая тенденция. Тут может даже при определенных условиях получить право голоса сам народ. 

Ясно одно: сохранить то, что было, в неизменном виде не удастся. 

PS. В этой ситуации очень странно, что до сих пор не создан новый интеллектуальный Центр, который мог бы проводить независимую исследовательскую политику в интересах российского общества. Очевидно же, что старая обойма экспертов и интеллектуалов по разным причинам не в силах выполнить «заказ» общества на новую идеологи. 

Идею создания такого Центра выдвигали и Михаил Ремизов, и Егор Холмогоров. Ремизов предложил создать Консервативный университет. Я выступал с предложениями по созданию такого Центра, везде, где мог. В нынешнее время лишним такое учреждение точно не будет.

Александр Самоваров