Россия: Трансформация элиты

Наблюдая внутриэлитную борьбу, проявляющуюся в арестах, опалах, изгнаниях и пр., уместно задаться вопросом, является ли она противостоянием элит принципиально разного типа или это есть процесс трансформации сущности одной и той же элиты. Хотя в этой борьбе можно усмотреть соперничество "новой" и "старой" элиты или "силовиков" с "олигархами", выявить этнический или профессиональный аспект (элита все-таки достаточно неоднородна), но все это черты "переходности". В целом же я склонен полагать, что мы переживаем начало длительного процесса эволюции самого характера правящей элиты как таковой. В данном случае происхождение или состав элиты (а тем более морально-эстетическая оценка тех, из кого она сейчас у нас конкретно состоит) не столь важны, и я умышленно от этого абстрагируюсь. 

Существуют несколько основных типов элиты в зависимости от того "актива", обладание которым обеспечивает ей первенствующее положение. Таковыми являются: 1) административный ресурс (непосредственное осуществление властных полномочий); 2) культ (исполнение сакральных и духовных функций); 3) знание; 4) происхождение; 5) богатство. 

Названные активы могут естественным образом совмещаться, создавая ситуацию, когда одни и те же люди или социальные группы соединяют в своем лице несколько из них или даже все. Но и в этом случае обычно какой-то из них является главным, изначальным, по отношению к которому другие являются производными. 

Например, в теократическом обществе, правящий слой, хотя бы эти люди занимали управленческие должности и обладали наибольшим богатством - прежде всего жрецы соответствующего учения, и ведущую роль играет их положение в иерархии идеологического авторитета, в бюрократическом обществе будет важно само по себе положение на служебной лестнице или близость к трону, в аристократическом - для получения всех иных активов будет важна знатность происхождения, в плутократическом - размер личного состояния. Высказывались предположения, что с наступлением эры "информационного общества" основой власти, духовного влияния и богатства станет интеллект.

Большинство традиционных обществ были аристократическими или бюрократическими (хотя и плутократические встречаются с глубокой древности), в которых правила элита, условно говоря, "меча" или "пера". т.е. для должностных лиц их положение именно в качестве таковых было определяющим. Связь их с собственностью или культом, знатность, не имели существенного значения. Причем в Европе аристократические в б-ве случаев со временем сменялись бюрократическими. Так обстояло дело и в Российской империи, высший слой должностных лиц которой никогда не был самым богатым слоем, а к началу ХХ в. почти вовсе утратил связь с собственностью.

В обществах, порожденных "восстанием масс", на первый план выходит богатство, и власть часто становится производной от него (если не брать также свойственные эпохе тоталитарные идеократические диктатуры, неизбежно носящие квазитеократический характер).

Б-во современных обществ являются плутократическими (успехи демократий есть на самом деле успех плутократий). Это не принято декларировать, но де-факто признается социологией, которая в основу социальной стратификации и деления общества на слои кладет не профессиональный, не статусный, не образовательный, а именно имущественный признак - размер дохода. В них само по себе занятие высоких государственых должностей не является самоценным, а лишь производным. Часто на них допускаются и достаточно случайные люди. Для реального влияния существенно прежде всего положение в сфере собственности. 

В советском обществе, носившем квазитеократический и отчасти квазибюрократический характер, личная связь с собственностью была относительно невелика, зато решающее значение имело положение человека в партийной иерархии: значимость должности наглядно высвечивалась тем, был ли ее обладатель членом ПБ, ЦК, кандидатом ЦК или только ЦРК и на на низшем уровне – членом соответствующего обкома-райкома и их бюро. 

Я не стал бы утверждать, что изменение характера современных элит может идти только в одном направлении (т.к. во все времена встречались общества с разным типом устройства элиты), но то, что трансформация нынешней элиты у нас в стране идет от "чиновной" к "собственнической" мне представляется вполне естественным. Но это переходное время, как и всякая эпоха перемен полно противоречий. С одной стороны, крупные собственники в чистом виде уже есть, но их положение неустойчиво и зависит от управленцев - их можно обидеть и даже вовсе раскулачить. 

С другой стороны, управленцы, несмотря на свои возможности господствовать над собственниками, обнаруживают очевидную тенденцию не оставаться чисто в этом качестве, а стать такими же крупными собственниками, и на практике реально совмещают обе роли (этакие "трансформеры"). Однако, даже став такими, они не желают отказываться от своих позиций "силовиков", инстинктивно опасаясь доверить эти позиции другим. 

Пока собственники и полусобственники-получиновники - две разные группы (как по происхождению, так и по положению). Когда они сольются и превратятся по известному образцу в единый истеблишмент, а положение высших чиновников утратит самоценность, процесс завершится. 

Такое направление эволюции пока что кажется мне преобладающим. Хотя, конечно, надо иметь в виду, что существует и категория "силовиков", принципиально желающая остаться только в этом качестве и видящая будущее общество несколько иным. Но вообще-то требуется хотя бы два поколения, чтобы о трансформации элиты в том или ином направлении можно было говорить как о свершившемся факте.

С. Волков, доктор исторических наук