Ядерный щит России потихоньку гниет?

Основу российских, а до этого советских стратегических ядерных сил традиционно составляют межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, входящие в состав РВСН.

На начало 1992 года РФ насчитывала в составе РВСН 170 МБР РС-18 (по 6 БЧ на каждой), 204 МБР РС-20 (по 10 БЧ), 46 МБР РТ-23, в том числе 36 железнодорожного базирования (по 10 БЧ), 207 мобильных МБР РС-12М «Тополь» (по 1 БЧ), всего 627 МБР с 3727 БЧ.

К июлю 2008 года Россия имела в составе РВСН 97 РС-18, 75 РС-20, 195 мобильных «Тополей» (в том числе 6 «Тополей-М»), 48 шахтных «Тополей-М», всего 415 МБР с 1575 БЧ.

Как видно из этих цифр, сокращения носят обвальный характер, причем тенденции не могут не настораживать.

Руководство России изначально оказалось заложником решений, принятых еще в СССР. Прежде всего имеется в виду решение о развитии мобильных ракетных комплексов РС-12 «Тополь». Оно мотивировалось тем, что повышение точности американских МБР снижает боевую устойчивость отечественных МБР шахтного базирования. Выход был найден в создании комплексов, обладающих высокой мобильностью и поэтому способных в условиях угрозы уйти из-под удара. В конце 80-х подобное решение представлялось оптимальным.

Однако сегодня, когда США обладают спутниками оптической, инфракрасной и радиолокационной разведки (КН-11, «Лакросс» и др.), передающими информацию в реальном времени, устойчивость «Тополей» стала, по сути, нулевой. Изначальное место базирования этих ракетных комплексов известно США с точностью до сантиметра. Движение «Тополя» будет полностью контролироваться противником с момента выхода из ангара. Предполагать, что стотонная 22-метровая машина, коей является «Тополь», обладающая высокой заметностью в оптическом, радиолокационном и инфракрасном диапазонах, может «стремительно» раствориться в российских просторах, как об этом пишут официозные СМИ, достаточно наивно. Взрыв ядерного заряда на определенной высоте может вывести из строя сразу всю дивизию «Тополей», вышедших из ангаров. Применительно к МБР шахтного базирования это невозможно: на уничтожение каждой ракеты требуется отдельный ядерный заряд, причем необходимо добиться прямого попадания в шахту или очень близкого к ней взрыва. Кроме того, в ближайшей перспективе США достигнут возможности поражать боевые машины комплекса «Тополь» высокоточным оружием с малозаметных самолетов, а возможно, и боевых БПЛА, которые в условиях продолжающейся деградации системы ПВО смогут беспрепятственно проникать в воздушное пространство РФ. Поразить ракету в шахте с помощью обычного боеприпаса крайне сложно из-за прочности конструкции шахты. Наконец, машина комплекса «Тополь» может быть выведена из строя выстрелом из РПГ или тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Проникновение в Россию диверсионных групп через ее протяженные открытые границы со странами СНГ на сегодняшний день не представляет никакой сложности. Применительно к шахтным МБР такой сценарий нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов.

Действительно высокой боевой устойчивостью обладал мобильный железнодорожный комплекс РТ-23, ракета которого имела не одну БЧ, как у «Тополя», а 10 БЧ. При этом в походном положении комплекс внешне напоминал обычный вагон-рефрижератор, поэтому обнаружить его средствами разведки было невозможно. Симптоматично, что руководство США совершенно спокойно относится к наличию в РВСН комплексов «Тополь», но при этом настойчиво требовало от руководства РФ ликвидировать РТ-23. В 90-е годы это требование США выполнено не было, все комплексы РТ-23 остались в составе РВСН. С приходом к власти В. Путина они были в течение трех лет выведены из боевого состава и ликвидированы.

Что касается многозарядных МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, они будут в ближайшие годы в ускоренном темпе выводиться из эксплуатации. Дополнительной проблемой является то, что эти ракеты в советское время производились в Днепропетровске и сейчас Украина отказывается осуществлять их техническое обслуживание. Замена их на шахтный вариант «Тополя» не является адекватной, поскольку, во-первых, ведется крайне низкими темпами, а во-вторых, «Тополь», как уже было сказано, несет всего одну БЧ. Возможность создания многозарядного варианта «Тополя», известного под названием РС-24, представляется в высшей степени сомнительной. Если у МБР РС-20 забрасываемый вес составлял 8,8 тонны, а у РС-18 — 4,3 тонны, то у «Тополя» он достигает 1 тонны, у «Тополя-М» — 1,2 тонны. Это означает, что многозарядный вариант может иметь лишь небольшое количество маломощных БЧ, при этом не останется возможности разместить на МБР средства преодоления ПРО. «Тополь» изначально создавался как однозарядная ракета, и попытка изменить данную концепцию приведет лишь к ухудшению его ТТХ.

При сохранении существующих тенденций (крайне низкий темп строительства новых ракет при ускоряющемся выводе старых) в течение ближайших 10 лет РВСН могут сократиться до 100—200 однозарядных МБР. Каким образом можно переломить ситуацию — совершенно непонятно. Создатель «Тополя» (Московский институт теплотехники) и его производитель (Воткинский завод) являются сегодня монополистами в сфере строительства МБР. Более того, они же стремятся установить монополию и на производство БРПЛ, что может привести к полной потере морской составляющей отечественных СЯС.

Для разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения понадобятся многие годы, десятки миллиардов долларов, а возможно, формирование новых КБ и создание новых предприятий. Судя по всему, никакого движения в данном направлении нет. Нет и альтернативы, если мы сами не хотим лишить себя средств ядерного сдерживания, которые сегодня являются единственным фактором, позволяющим считать Россию великой державой, а не огромной, почти пустой территорией с несметным количеством ценнейших природных ресурсов.

Александр Храмчихин