В кризисные времена не до паствы - у церкви другие заботы

В отличие от других христианских лидеров руководители РПЦ вряд ли станут критиковать действия светских властей по преодолению кризиса. Патриархия сама попросила финансовой помощи у государства и не станет рисковать собственными преференциями ради защиты паствы.

Лидеры мирового христианства в своих рождественских проповедях проявили редкое единомыслие. Все они говорили об экономическом кризисе, который потряс мир. Тон задал папа римский. С балкона своего дворца он зачитал ежегодное обращение «Urbi et Orbi» («Городу и миру») тысячам католиков, собравшимся на площади Святого Петра. Кризис – результат всеобщего эгоизма, и победить его можно лишь христианской взаимопомощью.

«Дух подлинной солидарности» должен охватить всех людей – мужчин и женщин, бедных и богатых, жителей стран Запада и бедствующей Африки. Только это спасет мир от надвигающейся катастрофы.

Папе вторил лидер англиканского содружества – архиепископ Кентерберийский. И предлагал конкретные примеры истинно христианского поведения: «Мы должны заботиться о тех, кто вокруг нас, кому выпали самые тяжелые испытания, а не ждать магических решений и тем более возвращения добрых старых времен». В этих словах слышались отголоски его острой полемики с Гордоном Брауном. Совсем недавно архиепископ раскритиковал антикризисные меры британского премьера. Тот предлагал стимулировать потребление через облегчение выдачи кредитов населению. Нет, возражал архиепископ, кризис – результат неуемной алчности, и выход из него путем стимулирования все той же алчности – вовсе не выход, а самый настоящий тупик.

Однако наиболее радикально прозвучали проповеди ряда протестантских лидеров в США. Мы слишком долго занимались поисками индивидуального спасения, говорили американские пасторы. Пришла пора вспомнить о «социальном евангелии». Не оно ли помогло многим американцам пережить Великую депрессию, потому что пестовало дух социальной взаимопомощи и помогало оказывать давление на безответственных предпринимателей и бездействующую власть. И критика «социального евангелия» великим богословом Рейнхольдом Нибуром вовсе не предполагала отказа от глубинной связи христианства с социальными и экономическими проблемами. Слышишь эти пылкие речи и невольно вспоминаешь революционные призывы «теологов освобождения», которые по-прежнему воспламеняют сердца в соседней Латинской Америке.

Уж чего-чего, а таких вызывающих речей не услышать от наших религиозных лидеров. Ни католиков, ни протестантов, ни православных. С первых двух спрос невелик. Их немного, и погоды в стране они не делают. А вот ведущая конфессия, как любит называть себя РПЦ, могла бы уделить больше внимание тому, что все сильнее пугает ее прихожан. Но нет, ее лидеры сейчас заняты другим – выборами нового патриарха. Накал предвыборной борьбы нарастает день ото дня: кому же достанется патриарший куколь? Все остальное побоку. Однако в самом начале кризиса церковь все же успела на него откликнуться.

Незадолго до своей кончины патриарх Алексий II послал письмо президенту Медведеву. В нем глава церкви просил главу государства выдать РПЦ беспроцентный заем, для того чтобы обеспечить ей экономическую стабильность в тяжелые времена.

В письме содержались просьбы и о других льготах финансового характера, в частности в сфере банковского обслуживания и коммунальных платежей. Но, главное, церковь устами патриарха попросила о снижении налогового бремени на недвижимость и сделала вполне конкретные предложения о том, как это можно осуществить. То есть повела себя как одна из государственных институций, которая вправе рассчитывать на защиту властей от грядущих бед. Можно ли представить себе, что эта институция проявит самостоятельную инициативу для облегчения участи бедствующего населения?

Папа римский сам себе голова и не зависит от светской власти. Он может проводить самостоятельную политику, основанную на социальной доктрине Ватикана. И может смело попрекать государственных мужей тем, что они не уделяют должного внимания защите слабых и обездоленных. Его моральный авторитет настолько велик, что с ним советуются и главы государств, принадлежащие к иным конфессиям. Вспомним, как торжественно принимал в Вашингтоне Джордж Буш нынешнего папу Бенедикта XVI.

Архиепископ Кентерберийский является лишь духовным главой церкви Англии, формально ее возглавляет британский монарх. Он и утверждает архиепископа на его посту по представлению премьер-министра. Но эта дань старой традиции (сохранять которые англичане обожают, хлебом их не корми) никоим образом не лишает примаса британских англикан самостоятельности. И он запросто вступает в открытую полемику с тем же премьером по любым вопросам, что и проделал нынешний архиепископ Роуэн Уильямс. Пообещав, что будет и впредь критиковать Гордона Брауна за его рецепты преодоления кризиса, если сочтет это нужным. Не отстают от своего лидера и англиканские епископы, один из которых обвинил лейбористов в «моральной испорченности».

Об американских религиозных деятелях и говорить не приходится. Сами они прочно защищены от любых посягательств государства первой поправкой к конституции, гарантирующей свободу вероисповедания. А критиковать власть за промахи в социальной политике считают своим первостепенным долгом. Вплоть до призывов к гражданскому неповиновению.

В социальной доктрине, принятой еще в 2000 году, РПЦ настаивает на своей самостоятельности в социальных вопросах и даже оставляет за собой право критиковать власть. Но захочет ли она воспользоваться этим правом в форс-мажорных обстоятельствах, каковыми грозит нам нынешний кризис?

К примеру, возвысить свой голос в защиту обиженных, если государство в очередной раз начнет решать свои проблемы за их счет? Для любого читателя патриаршего послания президенту ответ ясен: не захочет и не сумеет. Тем паче президент обещал отнестись к письму с должным вниманием и даже дал поручения нижестоящим чиновникам. А ведь поручения можно в любой момент отозвать. В такой ситуации ждать от церкви независимых действий по облегчению участи попавшего под экономический обвал населения бессмысленно. А несогласия с какими-то государственными мерами и подавно. В слишком тесные объятия заключила ее власть. И, главное, покидать эти объятия церкви совсем не хочется.

Борис Фаликов