Как нас обманывает официальная статистика?

В Москве живет больше десяти миллионов человек. Рейтинг Путина приближается к 80 процентам. Годовая инфляция в России немногим выше десяти процентов. Общая протяженность эскалаторов в московском метрополитене составляет почти 67 километров. Цифры окружают нас, как микробы, - мы верим в них и никак не можем их проверить.

Потому что если не верить официальной статистике, независимым социологическим опросам и энциклопедиям, то чему же тогда верить? На что положиться? От недоверия к ним может развиться такая подозрительность, что любая теория заговора покажется правдивой. Например, о тайном соглашении потребителей и производителей нефти для регулирования цен и давления на непослушные страны (в частности, на Советский Союз в 1980-х годах). Или о влиянии инопланетян на глобальное потепление. Или, скажем, о вселенском масонском заговоре.

Тотальное недоверие к цифрам, особенно официальным, может показаться глупым. Но не менее глупым кажется и полная уверенность в том, что статистика не может обмануть.

Как же удержаться от отупляющего единодушия с одной стороны - и от маниакальной мнительности с другой?

Поводом для данной заметки стал инцидент с подсчетами Росстата, случившийся около месяца назад и почти не замеченный прессой. 18 ноября государственное агентство сообщило, что рост промышленного производства в стране за октябрь составил 1,6 процента, если сравнивать с данными за тот же месяц 2007 года. Такая статистика вызвала изумление даже чиновников в Минэкономразвития – во всяком случае, источник РИА «Новости» в этом министерстве утверждал, что они ожидали более удручающих результатов.

Удивление Минэкономразвития более чем понятно. По свидетельству участников рынка, октябрь стал пиковым месяцем кризиса – цены на нефть и металлы упали столь значительно, что крупнейшие экспортеры недосчитались миллиардов долларов прибыли, а снижение спроса привело к заполнению складов и сокращению производства. В других отраслях тоже постепенно стали сокращать затраты – как на зарплаты сотрудникам, так и на производство. Многие компании оказались если не на грани банкротства, то, по крайней мере, в весьма сложном финансовом положении. Тем не менее, Росстат как будто не обратил внимания на уже наступивший экономический кризис.

На следующий же день данные официальной статистики подверглись критике: газета «Коммерсант» опросила специалистов, которые в один голос заявили, что Росстат ошибся. Некоторые, например, Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), даже привели конкретные примеры из данных Росстата. Так, по официальной версии, за октябрь в стране было произведено 12 миллионов единиц чугунной посуды – хватит, чтобы обеспечить едва ли не каждую восьмую семью! И это при том, что в предыдущие месяцы чугунная посуда вообще не производилась.

Еще через день Росстат признал ошибку и понизил собственную оценку роста промышленного производства с 1,6 до 0,6 процента. Тем не менее, по данным ЦМАКП и эти цифры далеки от настоящих – независимые исследователи считают, что в октябре промпроизводство вовсе не выросло, а упало на 0,8 процента.

И тут мы снова возвращаемся к тому же вопросу: стоит ли доверять цифрам, которые мы проверить не можем? И какова природа ошибок Росстата и других структур – сознательное замалчивание реальной ситуации в стране или случайные «опечатки», сбои в системе? Ведь на самом деле каждый из нас может покопаться в памяти и вспомнить, когда официальные данные не совпадали с собственными ощущениями.

Особенно хорошо это было видно в ходе переписи населения несколько лет назад. Чтобы не выдумывать велосипед, сошлюсь на статью Кирилла Харатьяна «Сколько в России харатьянов?», в которой он описывает, как родственники автора в ходе переписи четырежды занесли его в списки живущих в России, причем часть из этих виртуальных харатьянов оказались русскими, а часть – армянами.

Если пойти по этому логическому пути и дальше, то давайте посмотрим на инфляцию. Ну, в самом деле, как можно говорить о ежегодной инфляции приблизительно в 10 процентов, когда, например, пирожки «ням-ням» в московских переходах еще лет семь-восемь назад стоили восемь рублей, а теперь – 22 рубля. Одна поездка в метро – уже 19 рублей, а со следующего года будет еще дороже. А, например, цены на недвижимость? Сейчас смешно даже вообразить, что когда-то квадратный метр стоил меньше тысячи долларов, а уютную однокомнатную квартиру между Китай-городом и Таганской я (лично) снимал за 400 долларов в месяц.

С выборами тоже, кажется, не все ладно. Ведь известны случаи, когда на отдельно взятых избирательных участках за одну партию проголосовало более ста процентов населения. Ведь многие из нас видели, как в списках голосующих в их квартиры «случайно» были вписаны какие-то никому неизвестные жильцы? Ведь каждый может посмотреть в Интернете видео-записи о том, как в пустые бюллетени тетушки с избирательных пунктов ставили галочки? Ведь, в конце концов, из собственных опросов друзей и знакомых видно, что разброс мнений гораздо шире, чем это представлено в официальных материалах.

Мне кажется, что когда обычный человек сталкивается с такими противоречиями, его мысль может развиваться всего по двум направлениям. Первое и самое очевидное – подумать, что в подобных «ошибках» виновато не государство, а твоя собственная система подсчета. Если мы возьмем пирожки «ням-ням», проезд в метро и цену на аренду жилья в Москве, получится, что инфляция действительно очень высока. Но официальные данные складываются не только из этих компонентов – есть еще тысячи и тысячи других. Вот и получается – в среднем…

С выборами то же самое. Да, конечно, из моих друзей только пара человек проголосовала за тех, кто получил на последних выборах большинство. Ну, так Россия состоит не только из моих друзей – в ней еще полно разных людей со своими собственными политическими взглядами – больше 140 миллионов. Если, опять же, верить статистике.

Но есть и второе направление мысли в такой ситуации. Оно связано с желанием узнать – а из чего складывается государственная статистика? Кто ее ведет и какими принципами руководствуется?

В большинстве случаев ответы на эти вопросы получить просто нельзя. Например, тот же Росстат не предоставляет данные о том, по каким товарам и услугам он считает официальную инфляцию. Не всегда спасают даже более или менее независимые данные. Так, средние цены на недвижимость в Москве считаются по цене предложения, а не по конечной сделке, что вносит в статистику значительные коррективы.

С выборами немного сложнее, ведь из года в год международные наблюдатели почти не фиксируют нарушений прямо на избирательных участках. Правда, один из таких наблюдателей как-то рассказывал мне, что иностранцев допускают смотреть только за первыми стадиями подсчета голосов… Ну и, наконец, российские социологические службы уже не раз подвергались критике со вех сторон. Так, один мой знакомый, живущий во Франции, утверждает, что на социологических факультетах во французских институтах нынешний российский ВЦИОМ приводят в пример того, как не надо проводить опросы.

В итоге получается, что даже при желании проверить макроэкономические расчеты и другие официальные цифры россияне никак не могут. А значит (см. название заметки), прогнозам можно только верить. Или - не верить.

Александр Поливанов