Почему нашей власти нет дела до системы образования?

После семи лет шальных нефтяных денег страна дошла до того, что всерьез обсуждается вопрос о сокращении количества вузов в России до уровня середины прошлого века.

Согласно просочившейся в прессу информации о новой стратегии реформы госсектора высшего образования, разрабатываемой Министерством образования и науки, к 2012 году планируется сократить порядка 500 вузов и их филиалов. Ранее из уст руководителей российской системы образования звучали еще более грозные прогнозы: министр Андрей Фурсенко заявлял, что «со временем в стране может остаться лишь 150–200 вузов», а глава Рособрнадзора Любовь Глебова советовала студентам, вуз которых по новым правилам будет признан «ненастоящим», пенять на себя – «сами знали, куда шли». Теперь, когда на дворе экономический кризис, можно даже и не утруждать себя дополнительными объяснениями – универсальное «денег нет» может оправдать любые сокращения. Однако вряд ли очередное ужесточение предъявляемых государством требований к вузам улучшит ситуацию в российской высшей школе.

Ценность вузовского диплома действительно девальвирована. Немало вузов и особенно вузовских филиалов профанируют высшее образование. И если мы хотим иметь в России конкурентоспособную систему высшего образования – изменения (в том числе и структурные) неизбежны. Но дело не столько в количестве вузов, сколько в их качестве. И шире – в качестве всей системы российского высшего образования. В том, соответствует ли она потребностям «экономики знаний». А лишь такой тип экономики сможет обеспечить развитие страны на путях, отличных от пропагандируемого образа «энергетической сверхдержавы», или, проще говоря, сырьевого придатка западного мира и Китая.

Если же говорить о количестве, то вовсе не вузов, а мест в них, которое отвечало бы растущим потребностям общества. В современном мире среди таких потребностей – обучение в течение всей жизни и все чаще – общедоступное высшее образование. Это и есть ориентиры, к которым следовало бы стремиться.

«Излишнее» количество вузов – вопрос второстепенный. Суть проблем российской высшей школы в другом.

Это низкий, неконкурентоспособный уровень зарплаты преподавателей. И, как следствие, кадровые проблемы. Это отсталая материально-техническая база большинства вузов (хотя в ряде вузов за последние годы ситуация и изменилась к лучшему за счет целевого государственного финансирования). Это устаревшие учебные программы, низкий уровень вузовской науки, слабость международных научно-образовательных связей, социальная незащищенность студентов. И, конечно же, слабое развитие вузовской автономии и самоуправления, доминирование административной вертикали, слабость и конформизм профессионального образовательного сообщества. Совокупность этих причин предопределяет нынешнее качество российских вузов.

К проблемам российской высшей школы можно подходить по-разному. Авторы различного рода «протестных» деклараций, апеллирующие к мифу о «лучшем в мире советском образовании», зовут назад, не признавая современных образовательных моделей, доказавших свою эффективность. Справедливо выступая за увеличение государственного финансирования образования, они при этом забывают, что просто законсервировать нынешнюю вузовскую систему, включая ее неэффективные элементы, и отказаться от перемен – значит продолжать выбрасывать немалые деньги на ветер.

Чиновники же, как видно, пытаются решать проблему качества высшего образования бюрократическим путем, изменяя и ужесточая формальные требования к вузам, и, как водится, мало думают о людях, на которых это отразится, – студентах, преподавателях. Рассуждая о закрытии вузов, оставляют «за скобками» вопрос об ответственности тех, кто разрешал им вести образовательную деятельность и давал право выдавать дипломы государственного образца. Они предлагают студентам «выкарабкиваться» самостоятельно, забывая о том, что именно власти своей политикой создали нынешнюю ситуацию. Статус академий и университетов давало вузам государство. Поэтому оно теперь и должно нести ответственность за судьбу студентов, поступивших в вузы, имевшие государственную аккредитацию.

Наконец, откуда берутся надежды, что те же люди в правительственных структурах не станут использовать новые, более жесткие критерии по-старому? Или у кого-то есть иллюзии, что система образования – чистый островок в российском море коррупции? Да и возможно ли в принципе добиться, чтобы статус вуза соответствовал его действительному уровню, если это соответствие проверяет чиновник?

Говорить об уменьшении числа вузов как цели или критерии, или даже просто атрибуте реформ – значит уводить разговор в сторону от сути. Это все равно, что предлагать решать проблему улучшения системы здравоохранения путем закрытия плохих поликлиник, а не улучшением их работы.

В современном мире именно образование становится важнейшим фактором, обеспечивающим экономический рост и социальную мобильность. В современной России система образования эти функции не выполняет. Даже сервильная Общественная палата в докладе «Образование и общество» констатировала крайне тревожные тенденции и предупреждала, что, не проведя трансформации образовательной системы, «мы обрекаем себя на цивилизационное отставание».

Необходимым условием такой трансформации является, конечно, резкое увеличение бюджетного финансирования и доведение доли расходов на образование хотя бы до уровня большинства развитых стран (5,5–6% ВВП). Но простого увеличения финансирования мало – нужно изменить отношение общества к образованию, а в нынешних условиях этого трудно добиться без государственной поддержки активного участия преподавателей, учащихся, родителей, работодателей в формировании образовательной политики и управлении образованием.

Еще в 2003 году в Государственной думе третьего созыва демократическая оппозиция вносила законопроекты, решающие именно эти задачи и направленные на стимулирование участия общества в управлении образованием, на развитие автономии и самоуправления в образовательных учреждениях – об университетах, о школьных управляющих советах. Кстати, прошлое руководство Министерства образования эти инициативы поддерживало. Увы, с 2004 года в Госдуме демократическая оппозиция уже не была представлена и эти законопроекты были отклонены даже без рассмотрения. Зато вместо расширения университетской автономии была введена фактическая назначаемость ректоров. Впрочем, удивляться этому не приходится – для нынешней власти «укрепление вертикали» гораздо важнее, чем развитие гражданской инициативы, в том числе и в сфере образования.

Вероятно, руководители Министерства образования и науки понимают необходимость системных мер, при помощи которых можно было бы преодолеть кризис в системе образования. Но власть фактически отказывается от их разработки и принятия.

Четыре года назад, когда правительство в очередной раз утверждало приоритеты развития образования, критики справедливо говорили, что их будет невозможно реализовать без кардинальных изменений государственной политики в целом, без разворота ее лицом к людям. В этом смысле политика властей не изменилась. Вот характерный пример. Много лет говорится о развитии системы образовательных кредитов. И каков результат?

«Государственные ресурсы, которые выделяются для обеспечения кредитов на образование, в 2009 году составят 120 миллионов рублей», – заявил председатель партии «Единая Россия», председатель правительства Владимир Путин. Нетрудно подсчитать, что этой суммы едва хватит на кредиты лишь для нескольких сотен студентов на всю Россию…

А вот средства на помпезные проекты (часть из которых вполне может осуществляться на частные деньги) ценой в десятки и сотни миллиардов рублей даже в условиях кризиса в федеральном бюджете находятся.

Как и четыре года назад, сегодня без ответа остаются ключевые вопросы. Когда преподаватели станут получать достойную зарплату? Когда педагогическое образование станет отвечать потребностям времени? Как будут внедряться современные образовательные стандарты? Когда система бюджетного финансирования образовательных организаций станет прозрачной? Когда будут реализованы системные меры против коррупции в высшей школе? Наконец, когда армия перейдет на контрактную основу и воинский призыв перестанет быть фактором, деформирующим спрос на высшее образование?

Пути решения этих проблем предлагались неоднократно, но власти их как будто не видят. Почему? Ответ очевиден: у нынешней российской власти другие приоритеты.

Любовь Глебова, возможно, и не желая того, сказала о главном – пенять надо на себя. И не только студентам, а всем нам, гражданам. Потому что большинство российского общества смирилось с властью, для которой общественные интересы являются приоритетом лишь на словах. Голосовало за такую власть. Как следствие, этой властью и

были упущены годы свалившегося на страну нефтяного благоденствия, принесшего бюджету колоссальные ресурсы. Их нужно было направить на проведение системных, структурных реформ, а не на пропагандистские предвыборные «нацпроекты», и в первую очередь – на развитие образования и здравоохранения.

Вместо этого власть решала другие задачи, вроде создания «госкорпораций», и устанавливала политическую монополию, следствием которой является подавление конкуренции, общественной активности и гражданского участия. В том числе и в сфере образования.

Вот и дошла страна до того, что в 2008 году всерьез обсуждается вопрос о сокращении количества вузов в России до уровня, который был в РСФСР в середине прошлого века.

Александр Шилов