На судей по делу Политковской давят со всех сторон

Сегодня в Московском окружном военном суде произошло беспрецедентное событие. Присяжные, то есть самые что ни на есть важные работники института гражданского общества, закрыли процесс от общественности. Общественность в лице прессы немедленно обвинила присяжных в трусости и сервильности. А зря, зря… Если бы Анна Степановна Политковская освещала этот процесс, она бы, по своему обыкновению, встала на сторону подсудимых. Всех этих братьев махмудовых, чекистов рягузовых, оперов хаджикурбановых. Следствие пытается убедить нас, что все эти люди организовали и осуществили громкое политическое убийство в день рождения президента России. У власти не хватает умения, чтобы найти заказчиков. У власти не хватает влияния, чтобы достать этих заказчиков за границей. У власти не хватает мужества даже назвать этих заказчиков и их мотивы. Вместо этого обществу отдают на заклание двух недалёких чеченцев и двух неудачливых оперов, которые, в отсутствие более жирной дичи, обязаны олицетворять всю мерзость современной российской действительности.

Проще говоря, судят крайних. И при таком ущербном следствии нет никаких серьёзных оснований утверждать, что все эти пойманные вообще хоть в чём-то виновны. И нет никаких гарантий, что дело вообще пройдёт через суд, а если и пройдёт, то нет гарантий, что наказание понесут те, кому и положено.Первая новость из зала суда: подсудимые не признают за собой никакой вины. Не признают, и правильно делают. Учитесь работать, господа следователи, а не просиживать штаны в своих кабинетах за народный кошт.

Если бы Анна Степановна Политковская освещала этот процесс, она, как человек милосердный, не стала бы восклицать вслед за адвокатом Москаленко о том, что «присяжные не должны бояться своего народа, своей прессы». Потому как это нечестно - призывать других к храбрости.

Попробуем разобраться, чего боятся присяжные. Тут и думать нечего, их мотивация очевидна, однако никто не удосуживается её понять. Во-первых, присяжные - это те же судьи. Их прямая обязанность - судить честно и непредвзято. И в каких же условиях им предлагается выполнить этот свой гражданский долг, на что они мужественно согласились?

Во-первых, страшные и всемогущие, недоступные для правосудия заказчики не пойманы.

А во-вторых, широкая общественность не сомневается в виновности тех, кто сидит сейчас на скамье подсудимых. Колебания присяжных как раз и свидетельствуют о том, что они намерены судить честно. А ч

ем честное правосудие отличается от нечестного? Да только тем, что исход процесса не известен заранее. Представим себе вслед за присяжными, что обвинитель предоставит суду вполне убедительные доказательства вины подсудимых. В этом случае присяжные, как честные люди, будут просто обязаны признать их виновными. Стоит ли это делать публично, показывая своё лицо всему российскому обществу? Нет, не стоит. По двум причинам. Во-первых, в отсутствие на скамье подсудимых заказчиков преступления родственники осуждённых, в том числе и чеченцев, все равно будут считать такой суд несправедливым. И единственные, кому они смогут легко отомстить, – это судьям, то есть присяжным. Вторая причина – заказчики на свободе, и они тоже могут надавить на присяжных, хотя бы для того, чтобы затянуть процесс или пустить его по выгодному руслу.

Теперь рассмотрим другой вариант. Обвинитель не представляет суду достаточных доказательств, и подсудимых придётся оправдать. Стоит ли это делать на глазах у прессы и народа? Ни в коем случае. Иначе ты мгновенно превращаешься в пособников бандитов, которые убили «нашу Аню».

Присяжные сидят между двух огней – между бандитами и общественностью. И с обеих сторон ничего хорошего им ждать не приходится. Такое положение отвлекает от процесса, мешает вникать в доводы обвинения и защиты. Заставляет думать о каких-то посторонних вещах, вроде собственного здоровья и здоровья своих близких. Уважаемая общественность, оставьте присяжных в покое, дайте им выполнить свой гражданский долг в тех условиях, в которых им наиболее комфортно. Тем более что кроме суда присяжных, других общественных институтов в России, кажется, не осталось.

Кстати, закрытый процесс отнюдь не является препятствием для получения информации из зала суда. Адвокаты есть и у подсудимых, и у потерпевших. И ничто не мешает нашей прессе работать с этими ньюсмейкерами. Это, правда, трудней и не так весело, но никто и не обещал, что будет легко.

Вадим Речкалов