Зачем нужны поправки в Конституцию?

На прошлой неделе Госдума приняла поправки в Конституцию, продлевающие президентские полномочия до 6 лет, а депутатские до 5. Сегодня о логике действий власти, о цели реформ мы попросили рассказать президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского.

— Во-первых, реже не выйдет. Это реформа отсроченного действия — в ближайшие 3 года не меняется ничего, и в 2011—2012 гг. нас опять ждут выборы “старого типа”. Как обычно, осенью — в Думу, с переходом без перерыва весной в президентские. Правда, так будет в последний раз. Будущую Думу выберут сразу на пятилетку, что повод для избирателя хорошенько подумать, какие из партий он готов терпеть в ней аж до 2016 года. И только после этого появится первый президент шестилетнего срока. Кстати, вы знаете, что модель кратких 4-летних президентств — это латиноамериканская модель? В большинстве стран Европы президентов выбирают на 5 или 6 лет, как в соседних с нами Австрии и Финляндии. Или даже на 7, как в Италии и еще недавно во Франции.

— Может быть, лучше сравнивать нас с другими постсоветскими странами СНГ?

— Боюсь, сравнение будет не в их пользу. Там пошли по абсолютно другому, чем мы, пути — продления полномочий действующим президентам. Им разрешают переизбираться в третий и даже в четвертый раз, пока те не станут фактически пожизненными царями. Все президенты России, от Ельцина и Путина до Медведева, этот путь отвергали.

— Они не хотели идти на конфликт с мнением народа. У нас все же демократия, а не монархия.

— Но у демократии очень жесткий “движок” — те, кого выбрали, волей-неволей считаются с теми, кто их выбирал. Тот, кто чего-то хочет от властей, должен найти себе прочный рычаг. В России только две власти избираются всем народом — президент и парламент. И только они реально зависят от нашего мнения, поскольку вынуждены подтверждать себя на всенародных выборах. Прочие — это бюрократы-“назначенцы”, во власти именно у них большинство, их подавляющая масса! На кого могут опереться граждане в своих требованиях свободы и справедливости — на тех, кого они выбрали, или на миллионы назначенцев? К кому обращены, например, требования борьбы с коррупцией — к выборному президенту или к аппарату? Анонимный аппарат переживает всех президентов, он долгожитель. Его никто не выбирал, но чиновник не ограничивает себя никакими сроками. И скажем прямо — бесполезно обращаться к нему с просьбами о каких-то реформах и обновлении, бюрократия недоговороспособна. Договариваться надо с тем, кого ты выбираешь и кто зависит от нас. Поэтому общество заинтересовано в усилении выборного плеча власти за счет невыборного, это простая механика.

— Депутатам Госдумы тоже вышла прибавка, но на год меньше. Почему?

— Давно пора развести по времени выборы президента и парламента, потому что когда две федеральные кампании идут подряд, первая неизбежно подминает вторую. Сейчас на думских выборах фактически не идет спор о партийных программах, а только о том, кто станет будущим президентом. Декабрьские выборы становятся репетицией мартовских, и это обескровливает сами партии. Соревнуются не партии, а группы поддержки кандидатов. Так мы никогда не укрепим систему партий и их разнообразие. Тема эта обсуждается очень давно, и в этом согласны почти все.

Вопрос был только в том, чтобы выбрать подходящий момент.

— Почему именно сейчас?

— Увеличение президентского срока — вопрос страшно деликатный. Наш избиратель недоверчив и всегда спрашивает президента, не для себя ли тот старается? Помните, как долго Владимира Путина подозревали, будто он хочет пойти путем Туркменбаши. И он всегда был очень чувствителен к этому вопросу. Любой серьезный разговор о продлении президентских полномочий становится поводом для спекуляций, поэтому Путин откладывал и откладывал это решение. Да, тем самым он переложил проблему на плечи преемника. Дмитрий Медведев нашел удобным сделать это за 3 года до выборов — когда он еще не воспринимается как кандидат 2012 года. Через год-два все бы закричали, что он готовит шесть лет “для себя”.

— Типологически они совершенно разные люди. Медведев, как показало и его первое президентское Послание, — человек нормы как высшей ценности. В русском языке нормальность и норма — слова однокоренные, но мы, считаясь нормальными, соблюдать нормы не любим. Президент это и называет “правовым нигилизмом”. Медведев серьезно относится к ценностям, для него справедливость, собственность и свобода не декларации, а фундаментальная связь, устои страны, что ли... И он искренне считает, что если мы станем реже нарушать правила, большинство национальных бед смягчатся. В том числе государственные институты, которые все так клянут, начнут неплохо работать. Медведев сам очень правильный. Про таких (пока они не становятся президентами) говорят: “Трудно ему в жизни будет!”.

Путин — совершенно другой, мне он поколенчески понятней. Я узнаю в нем тип советски образованного интеллигента 70—80-х годов. Он чаще действует не по учебнику, а импровизирует, как все выросшие в мире дефицитов. В советской жизни, по Булгакову, “чего ни хватишься — ничего нет!”. Глупо жать на кнопки и ждать результата — надо самому идти и все делать самому. Сам не сделаешь, ничего, кроме рапортов, не получишь. Президенту поневоле приходится быть “инноватором”!

Когда Путин, став президентом, возглавил страну, шла война на Кавказе, которую нельзя было провести по учебнику — на это ни денег, ни войск не хватало. Запад предлагал помощь, но все понимали: войдут помогать — не уйдут уже никогда. Значит, используя навыки советской изобретательности (теперь мы называем это инновациями!), надо было вылепить чеченский мир из того, что было. Я называю это “джаз-государственностью”, где тактика и импровизация важнее правил и норм. Но сколько Путина ни ругали, сегодня в Чечне мир, а у Буша в Ираке — нет. И Дмитрий Медведев может строить свое президентство на европейских нормах и ценностях потому, что “стоит на плечах” у Путина, который нормализовал наш хаос, сам редко следуя норме.

Задача Медведева в том, чтобы пришла долгосрочная стратегическая ясность: вот государство, вот общество, вот бизнес. Кстати, нужда в долгосрочной стратегии — до 2020 года или нет — еще один мотив длинного президентства. Что значат 4 года для малоосвоенной страны? Никакую программу регионального развития до выборов не реализовать. И редкий президент рискнет начинать такое, если к следующим выборам у него на руках будут одни расходы, без результатов. До сих пор в России конфликт между коротким президентским сроком и необходимостью планировать надолго был налицо.

Михаил Зубов