Первая попытка политической революции в России

Бесконечно откладывавшееся, так что впору уже было предположить, что администрация президента России ждет результата американских выборов, первое послание президента Медведева оказалось совсем не случайно приурочено к 91-й годовщине Великого Октября.

Партии зачищены — можно создавать парламентскую республику

Послание Медведева содержит описание глубокой политической реформы. Точечные и вроде бы локальные изменения в совокупности меняют все содержание политической системы России, оставляя ее форму практически без изменения.

Главные изменения — предложение президенту кандидатур губернаторов партиями, набравшими большинство на соответствующих региональных выборах, и постановка правительства под парламентский контроль (что является прямым ударом по Путину — он сильно помрачнел на этих словах, хотя не мог не знать содержание послания заранее).

Первое высвобождает губернаторов из-под контроля Путина (сейчас их кандидатуры вносят президенту контролируемые премьером полпреды) и передает их под контроль «Единой России», а на деле — под контроль администрации президента Медведева, контролирующей «Единую Россию».

Второе ставит правительство под контроль той же самой «Единой России», то есть также администрации президента Медведева.

По сути, Медведев нанес точечные удары по ключевым властным структурам, отказывавшимся признавать его в качестве руководителя страны. Он не мог прямо взять под контроль правительство, реально подчиненное Путину, — и отдал его под опосредованный (через «Единую Россию») контроль своей администрации. Он точно так же не мог добиться признания откровенно не ставивших его ни в грош губернаторов — и сделал с ними точно то же самое.

Однако стремление к этой понятной и прозрачной тактической цели ведет к стратегическим изменениям. Они колоссальны: политические партии приобретают самостоятельный властный ресурс и начинают через Госдуму контролировать (Медведев употребил именно это слово) правительство.

По сути это весьма серьезный шаг к парламентской республике.

Да, сейчас это лишь попытка передать часть власти «Единой России», плотно контролируемой администрацией президента. Но, обретя самостоятельное влияние, партия может освободиться от этого контроля; кроме того, влияние могут начать наращивать и другие партии. В частности, губернатор, желающий освободиться из-под слишком жесткого контроля центра, может сделать ставку на какую-то второстепенную партию, обеспечить ее победу в региональных выборах и свое выдвижение в губернаторы от ее имени. Эта схема работает, даже если соответствующее решение принимает не региональное отделение партии, а ее федеральное руководство (хотя здесь приобретает значение его нежелание ссориться с администрацией президента).

Пока существенно, что «Единая Россия», обретая самостоятельный властный ресурс, начинает меньше зависеть от своего формального лидера — Путина, влияние которого на нее начинает утрачивать свои источники.

Подрыв партийной бюрократии при помощи введения правила ротации партийного руководства — подготовка почвы для создания новых партийных элит, которые через некоторое время смогут стать опорой Медведева и в структурах, соперничающих с «Единой Россией», сделав его национальным президентом — «президентом всех партий».

После резкого ограничения числа партий им предполагается дать существенные послабления: снижение требований к численности членов партии, допуск в Госдуму представителей партий, набравших 5-7%, отмена денежного залога (что ограничивает возможности бизнеса и расширяет возможности партий, пользующихся общественной поддержкой, но и позволяет гарантированно снимать их с выборов по произволу избиркомов на основании якобы фальшивых подписей), снижение количества подписей (что облегчает положение партий), гарантии оповещения о деятельности парламентских партий в СМИ.

Поползновения к федерализму

Вместе с избранием (или назначением) членов Совета Федерации из числа прошедших в региональные парламенты (что означает возврат части полномочий регионам и шаг от путинской централизации к почти ельцинскому федерализму), смягчение требований к партиям отражает общее снижение централизации, стремление активизировать региональную и местную активность.

Намеченное сокращение федеральной бюрократии в регионах — шаг не только на восстановление прав регионов. Он может быть использован против Путина, так как в любом случае будет означать сокращение влияния контролируемого им правительства, а в принципе может быть направлен целевым образом против наиболее нужных ему структур (например, против полпредов).

Допуск общественных организаций к участию в выборы в местное самоуправление представляется попыткой избежать превращения органов последнего в «клубы директоров».

Медведев идет путем Горбачева: не видя путей решения экономических проблем, он пытается найти выход из положения политическими преобразованиями, расширением общественных свобод. Данный путь, как показал опыт Советского Союза, является принципиально порочным и весьма опасным. Однако самые первые шаги по нему нельзя не приветствовать, так как они способствуют нормализации общественной и политической жизни страны.

Как всякий революционный шаг в борьбе за власть, сообщение о намерении провести эти реформы дополняется задабриванием потенциальных оппонентов. В данном случае антиамериканская риторика (хотя и достаточно умеренная на фоне некоторых озвученных намерений) должна была смягчить потенциальных союзников Путина — силовиков и военных.

Тем не менее, бизнес и особенно фондовые операторы испугались этого заявления (хотя основная причина снижения котировок фондового рынка была вызвана коррекцией американского рынка после электорального ралли).

Наиболее пугающим в послании является демонстрация искренней веры Медведева в то, что поставленные им цели уже достигнуты: демократия построена, заводы строятся (при том что уже два месяца стройки стоят), государство доросло до социального (хотя это отменено монетизацией льгот). Особенно выразительны в этом отношении слова о Конституции — при том что государство, если посмотреть на его практические действия, почти не обращает на нее внимания — и разговоры о представительстве населения в парламенте.

Похоже, это не ритуальный пропагандистский жест, а проявление глубокой оторванности от реальности — причем не отдельно взятого человека, но всей путинской государственности как таковой.

Предложение продлить срок президентских полномочий до 6 лет — не только способ отвлечь внимание обсуждающих на заведомо второстепенную, но яркую и привлекающую внимание деталь. Это еще и наглядная демонстрация Медведевым того, что он пришел «всерьез и надолго» и с первых же шагов позволяет себе поступки, на которые так и не решился его могущественный предшественник — на корректировку Конституции.

Продление полномочий Госдумы на один год — с одной стороны, подкуп своего будущего политического союзника, с другой — демонстрация, что президент главнее депутатов (ему срок продляется на два года, а им лишь на один), с третьей — приведение срока полномочий депутатов в соответствие со сроком полномочий губернаторов и органов местного самоуправления.

При этом если сейчас парламентские выборы являются репетицией президентских, то по новому порядку (если он будет реализован) сроки парламентских и президентских выборов будут постоянно сдвигаться друг относительно друга, что будет создавать постоянное политическое разнообразие. 

Экономика: виновный назначен «по умолчанию»

Существенно, что Медведев практически отказался от рассмотрения экономических проблем, подчеркнув лишь, что «кризис будет долгим», и указав, что ответственность за решение имеющихся проблем лежит на правительстве и Банке России. Таким образом он зафиксировал на премьере Путине ответственность за принципиально не поддающиеся решению в рамках созданной им политической системы социально-экономические проблемы и снял ее с себя, сосредоточившись на правовых, теоретических и идеологических аспектах.

Вместе с тем его указание на необходимость «протолкнуть финансовый тромб» напоминает о 1992 годе, так как словосочетание «финансовый тромб» использовалось только тогда (возможно, ни Медведев, ни составители текста этого просто не знают).

Во второй половине 1992 года Центробанк вливал в экономику деньги, надеясь поддержать реальный сектор, охваченный неплатежами (именно они назывались «финансовым тромбом»). Однако в отсутствие финансового контроля они поступали на спекулятивный валютный рынок, и неплатежи нарастали. Это было естественно тогда, когда государства просто не было; повторение этой ситуации, пусть даже в ослабленной форме, подтверждаемое использованием того же термина, свидетельствует о крайней слабости и, по сути дела, фиктивности созданной Путиным государственности.

Евросоюз и США, заливая свои проблемы дешевыми деньгами, простимулируют спрос и выйдут из кризиса; российское же государство не демонстрирует желания и способности даже пытаться принять необходимые меры (стимулировать государственный спрос на продукцию реального сектора при ограничении произвола монополий и отсечении финансовой помощи от спекулятивных рынков).

Диалог с Обамой начат заочно

Республиканские президенты США проводят политику, ориентированную на интересы, а демократические — ориентированные на ценности. Это одна из причин того, почему нашим руководителям сравнительно просто договариваться с республиканскими президентами, хотя они обычно занимают жесткую антисоветскую или антироссийскую позицию, и сравнительно сложно — с президентами-демократами, какими бы мягкими они ни выглядели.

Ориентация послания Медведева на ценности, идеалы и принципы представляется отражением не только его личных и профессиональных (как юриста) убеждений, но и «духа Обамы»: Медведев в классическом путинском стиле «отзеркаливает» собеседника, действуя в его стиле и манере и обеспечивая тем самым к себе расположение.

Таким образом, заочный диалог президента Медведева с президентом Обамой начат на следующий день после избрания последнего — и это правильно.

Михаил Делягин