Благотворительность тоже переживает серьезный кризис

Благотворительность в России была одним из видов роскоши для богатых людей. Теперь, когда богатые отказываются от излишеств, объемы благотворительных пожертвований сокращаются. Пока — процентов на 20. Между тем именно на благотворительность в России завязаны высокотехнологичная медицинская помощь, современное образование и надзор за соблюдением элементарных экологических приличий. Если падение рынка благотворительности продолжится, через полгода мы будем жить в значительно более дремучей стране.

Серьезных изменений с точки зрения объема благотворительных пожертвований не предвидится, — говорит Олег Сысуев, курирующий от имени «Альфа-Групп» «Линию жизни», один из наиболее изощренных благотворительных проектов, обеспечивающий операции всем в России детям с пороком сердца. — Если и будут сокращены какие-то проекты, то те, которые благотворительностью не являются, а являются капризами физических лиц: спортивные мероприятия с огромными бюджетами, концерты...»

Крупные потери

Однако же оптимизм Сысуева не подтверждается самими представителями благотворительных организаций. Исполнительный директор фонда Чулпан Хаматовой «Подари жизнь» Григорий Мазманянц говорит, что в сентябре не произошло ожидавшегося и обычного для благотворительных фондов роста денежных поступлений. Дают столько же, сколько давали в августе, когда вообщето все в отпусках и милосердие замирает. По сравнению с ожиданиями поступления снизились процентов на двадцать. В фонде боятся и дальнейшего снижения. Например, компании, которые в прошлом году принимали участие в программе «Благотворительность вместо сувениров», то есть рассылали партнерам в подарок на Новый год не еженедельники, а письма о том, что потратили подарочный бюджет на лечение детей, больных раком крови, — нет, не отказались, подтвердили свое участие и в этом году. Но бюджеты уменьшились втрое. Один из давних партнеров фонда в прошлом году готов был потратить на сувениры, а тратил на лекарство от рака 3 млн рублей, а в этом году готов потратить 1 млн.
«К тому же, — говорит Мазманянц, — проблемы с новыми партнерами. Тем, у кого уже были перед нами обязательства, отказываться от помощи детям неловко, а вот привлекать новых партнеров пока не получается».

Фонд «Подари жизнь» единовременно (наряду с государством) оплачивает лечение примерно 500 детей. Если ребенок болен простым лейкозом и хорошо отвечает на химиотерапию, фонд расходует на него около $5 тыс. В сложных случаях лечение может стоить и $30 тыс., и $100 тыс. В уникальных случаях цена детской жизни доходит до миллиона.

Мелкие потери

И не нужно думать, будто такие проблемы возникают только у фондов, оперирующих миллионами долларов. В маленьком образовательном центре Roof, занимающемся внешкольным образованием детей из детских домов, проблемы те же. Им нужно всего $20 тыс., чтобы учить 80 сирот и чтобы каждый год три-четыре детдомовца поступали в вузы. Цена недорогого автомобиля, чтобы предоставлять шанс детям, которым в противном случае не приходится мечтать ни о чем, кроме ПТУ. Но инвестиционный банк, помогавший им, финансировать их больше не может. Директор образовательного центра Ольга Тихомирова очень благодарна и очень сочувствует инвестиционному банку, но денег осталось всего на два месяца.

Подобным же образом обстоят дела и в благотворительных организациях, помогающих старикам, и в приютах для животных, и у экологических активистов.

Народная оборона

Более или менее неплохо пока чувствуют себя только те благотворительные организации, которым удалось вовлечь в свою деятельность большое число физических лиц, людей, а не компаний. Мазманянц говорит, что если поступления от юридических лиц снизились значительно, то пожертвования физических лиц остались на прежнем уровне.
«Кроме периода с 22 сентября по 7 октября, — уточняет он. — Просто в эти дни в банках были большие очереди, благотворителям не хотелось стоять в очередях, чтобы перечислить нам деньги».

На последнем попечительском совете фонда «Подари жизнь» было принято решение просить деньги именно у физических лиц, у тех, кто перечисляет по 1000 или даже по 100 рублей, а не у тех, кто перечисляет по $100 тыс.

Михаил Фридман, глава «Альфа-Групп» и вдохновитель «Линии жизни», говорит: «Я уверен, благотворительные программы, в которых участвуют тысячи простых людей, значительно устойчивее программ, которые дотировались компаниями. Компании приходят и уходят. На место павших благотворителей станут новые, когда закончится кризис. Но главное — создать в обществе позитивное отношение к филантропии».

Уникальность «Линии жизни» в том и состоит, что люди, задумавшие ее в «АльфаБанке», вкладывались не непосредственно в оперирование детских пороков сердца, а в создание инфраструктуры, позволяющей физическим лицам скидываться на эти операции — оплачивали ящики для сбора пожертвований в супермаркетах, приспосабливали банкоматы, чтобы удобно было перечислять благотворительную помощь, удваивали пожертвования своих сотрудников, если те хотели жертвовать 30 долларов. И время показало, что такая стратегия устойчивее.

Катастрофа

И все же никто не питает иллюзий.
«Мы боимся настоящего кризиса к концу зимы», — говорит Мазманянц. «Если придется идти на сокращение зарплат, конечно, люди перестанут тратить на благотворительность», — вторит Фридман. «Если кризис окажется глубок, конечно, денег не будет», — соглашается Сысуев.

И что же тогда? Умрут от рака 500 детей, которые могли бы выжить? 80 детдомовцев не получат даже шанса поступить в вуз? Не выйдут детские книжки? Не будут обихожены старики? Не найдут приюта бездомные собаки? Никто не станет протестовать против загрязнения рек? Государство — поможет ли выживанию благотворительных программ?

Фридман говорит: «Всеобъемлющим образом заботиться о здравоохранении и образовании государство не в состоянии. Государство должно экономикой заниматься, создавать классы обеспеченных людей, которые могут тратить свои сбережения на поддержание социально значимых программ». И Сысуев согласен с партнером: «Государство конфликтует с благотворительностью, конфликтует содержательно.

Государство наше патерналистское, оно боится признаться, что существуют проблемы, которых оно не в состоянии решить. Поэтому государство будет благотворителей отторгать и не поможет им выжить».

И мы вернемся лет на двадцать назад: когда от рака крови умирали не 20% детей, как сейчас, а 80%. Когда выпускники детдома точно шли в ПТУ. Когда промышленные отходы сливали прямиком в реку. Когда бродячих животных просто отстреливали.

Валерий Панюшкин