В прокат выходит фильм Алексея Германа-младшего \"Бумажный солдат\"

Песня Булата Окуджавы о бумажном солдате, который хотел переделать мир, чтоб был счаст­ливым каждый, но сгорел ни за грош, потому что был бумажным, звучит в фильме Алексея Германа-младшего всего один раз, но в ней четко прослеживается лейтмотив ленты. Сгорел, конечно, и вроде как ни за грош, но потому и не забыть. «Бумажный солдат» выходит в отечественный прокат через несколько месяцев после своего триумфального показа в Венеции, где получил призы за режиссуру и за операторскую работу.

1961 год, шесть недель до запуска первого человека в космос, шесть недель из жизни врача-терапевта Даниила Покровского (Мераб Нинидзе), который готовит отряд космонавтов, и двух его женщин — московской жены (Чулпан Хаматова) и любимой из Казахстана (Анастасия Шевелева), — между которыми он, как анонсировали фильм еще перед Венецией, разрывается. Столица, впрочем, в изображении Германа мало чем отличается от степей Казахстана: столичное действие в основном происходит на пригородной даче друзей доктора, и там те же грязь и слизь либо снег и промозглый ветер, что и в окрестностях Байконура. Верблюды, правда, по даче не гуляют, и на их фоне ракеты не взлетают, но ощущение космоса как новой эпохи и последующего наступления светлого будущего есть и в этом Подмосковье.

Разрывается Покровский не столько между женщинами, сколько между логикой личной жизни и существованием безрассудного проекта под названием «Полет совет­ского человека в космос». И то, что друзья доктора (да и его женщины в какой-то степени) тоже озабочены светлым будущим, облегчения ему не приносит. А то, что космонавты — угловатые, в растянутых майках, нестройным табуном бегущие на тренировки, — признаются ему в кошмарах, мучащих их по ночам, горят в барокамерах и панически боятся неизвестности, лишь все усугубляет.

Доктор умрет прямо посреди казахских степей на руках обеих своих женщин. На заднем плане взлетит ракета с Юрием Гагариным на борту. Женщины доктора будут жить без него. Но вместе.

Красивый, качественный фильм, математически выверенный даже в цвете, самое яркое его пятно — кадры, уже близкие к развязке: два космонавта в ярко-оранжевых костюмах, словно телепузики, бумкнувшись шлемами, пытаются проехать наперегонки на велосипедах по весенней грязи. За кинематографическую качественность, видимо, Герман-младший и получил призы в Венеции. В интервью РБК daily он подчеркнул, что снимает артовое, но вовсе не артхаусное кино. И правда, с этим не поспоришь, в его фильме много вполне ясного, в разговорах героев — даже смешного. От «Почему в этой стране все называется «Спутник», даже фен?» до «Болит печень? А ты заставь ее себя уважать, выпей, нанеси удар первым». Ясно, что у героя психоз. Но когда ты готовишь старт великой эпохи, этот психоз хотя бы логичен. Искать точное отражение времени, его дух и букву в «Солдате», наверное, можно. Но зачем? Все — и нарочитая литературность (покажите солдата, который способен естественным образом произнести в бытовом разговоре: «Совсем скоро люди, как ангелы, вознесутся и кончатся все наши печали»), и заплывы членов отряда космонавтов в бассейне, расположенном в развалинах бывшей церкви, в которой до сих пор слышен звон давно снятых и переплавленных на что-то более практичное колоколов, и вкрапления «того света», где доктор Покровский приходит к давно умершим родителям как раз к обеду и мать подает суп, — все это больше похоже на затяжной сон человека о том времени, которое он любит, но в котором никогда не жил.

Алла Иванова