Отстаивать справедливость – неприлично?

Второй день чувствую усталость от людей. Преследует чувство, что я работаю в сумасшедшем доме. И все из-за той передачи на НТВ, которая называется «К барьеру», в которой я согласилась принять участие в скромной роли секунданта Маши Арбатовой.

Оппонентом Маши Арбатовой вызвалась быть Валерия Ильинична Новодворская. С этой минуты мы называем Машу, и ее секундантов, уже не оппонентами и даже не процессуальными противниками, а исключительно врагами рода человеческого, фашистскими суками, пособницами кровавого «режыма» и так далее. Потому что иной терминологии Валерия Ильинична не приемлет. Маша же Арбатова получила почетное звание кухонной бабы. Я страшно не люблю так называемые дискуссии с участием патентованных медийных персонажей. Персонаж – это вовсе и не человек, а набор благоглупостей в сочетании с непомерно раздутым самомнением. Дискуссия с таким предметом заранее обречена на нервный срыв.

Персонаж говорит заранее заготовленными блоками. Он тебя не слушает, и отвечает не тебе. Одна фраза, и понеслось про фашизм, про Гитлера, Сталина, ГУЛАГ…

Если вдруг персонаж вроде Новодворской чувствует, что он проиграл в дискуссии, то следует обязательная угроза пожаловаться на тебя куда следует. Следует обычно пожаловаться не в милицию, конечно, а старым друзьям, которые, защищая честь Валерии, тебе руки не подадут и чашку чая не нальют, если ты будешь подыхать. Еще применяется угроза при случае плюнуть тебе в рожу и не подать руки, - хотя, в общем-то, никто особенно и не просит. То есть персонаж – это жандарм. Даже если строит из себя демократа. Такова Валерия Ильинична Новодворская. Но не надо думать, что Валерия Ильинична не различает начальство, от которого она зависит, и какого-нибудь Путина или Токареву, от которых не зависит никто. К примеру, не столь давно Алексей Венедиктов изгнал Валерию Ильиничну с радио «Эха Москвы», потому что ему показалась перебором хвальба, которую воздала Новодворская - Басаеву.

Так в ответ Валерия Ильинична лишь жалобно оправдывалась, но никак не наезжала на хозяина «Эха». По-видимому, она понимала, что Венедиктов - могущественный человек, и ссориться с ним – себе дороже. Иное дело Путин. Или я. Тут можно разгуляться, зная, что никто за тобой не придет и не укусит. И любимая песня про «кровавую гэбню» бывает исполнена Валерией Ильиничной на «бис» в любом эфире и на любой бумаге. Ну, а я – это просто мелкая сошка: можно оскорблять еще смелее, чем Путина и пожаловаться «куда следует». Передачу «К барьеру» многие видели и уже пару дней судачат о ней вкривь и вкось, одинаково щедро награждая эпитетами обеих участниц шоу Машу Арбатову и Валерию Новодворскую.

Дискуссия, разыгравшаяся после шоу, первый признак того, что шоу удалось на славу, и его участникам в полной мере удалось воплотить бытующие в обществе точки зрения на живую тему: к кому применять милосердие? Тема была при этом скользкая: должен ли президент в первую очередь помиловать осужденную Светлану Бахмину, почти главного юриста ЮКОСа, если она оказалась в заключении беременной? Именно так ставили вопрос правозащитники, которые собирали подписи в пользу помилования Светланы Бахминой.

Казалось бы: да пусть помилует! Но последние четыре года правозащитники только и требовали от властей и от общества миловать заключенных по делу ЮКОСа, а о других страдальцах – ни словечка в защиту. И сложилось впечатление, что правозащитники просто-таки куплены ЮКОСОм и его богатенькими работниками, которые могут и из-за решетки оплатить услуги и дорогих адвокатов, и правозащитников. Писательница Мария Арбатова отстаивала в этой дуэли точку зрения слишком черствую, чтобы понравиться обществу. И я ее изначально отговаривала участвовать в этом шоу. Она настаивала на своем: если женщина ворует наравне с мужчинами, она должна отбывать наказание по закону, без снисхождения.

А то, что забеременела – это очень плохо и характеризует Бахмину, как безответственную даму, желающую въехать в рай на неродившемся еще ребенке. Новодворская обзывала Арбатову фашисткой. Действие происходило на фоне того, что в последние несколько лет вся публичная деятельность правозащитных организаций в России, в основном, строилась на защите узников из ЮКОСа. Прямо в соответствии с анекдотом: «В нашем обществе все поставлено в интересах человека. Да…и я знаю этого человека!» Публичным пространством в России издавна владели либералы.

Либералы установили иерархию интересов, во главе которых стояли только люди их корпорации, остальные располагались много ниже. Народ вообще не принимался во внимание. Поэтому если речь шла о защите больного заключенного, то это был юкосовский Алексанян или Лебедев.

Если речь шла о невинно осужденных, то это были все вместе: Ходорковский, Лебедев, Алексанян, Бахмина и Пичугин, получивший пожизненное за убийство. Жесткая либеральная диктатура в обществе никем не оспаривалась. На этом фоне Маша Арбатова взялась отразить точку зрения другой части общества, которую не приглашают на «Эхо Москвы», не принимают во внимание на телевизоре, вообще игнорируют. Это точка зрения молчаливого большинства. Быдла. Она основана на постулате равенства. На том, что вообще не приемлет либеральная общественность. Точка зрения равенства гласит: «вор должен сидеть в тюрьме!» «Ну и что, что ты – баба! У нас все равны!» И, наконец, в крайнем случае, если уж миловать, то всех беременных заключенных, а не одну Бахмину. Но главное, за что взялась Маша – это было самое неблагодарное дело: доказать, что правозащитники в России – это каста, которая защищает права привилегированных узников исключительно богатых и небезвозмездно. Игра была затеяна опасная.

Ясно было, что Маша выиграет бой у Новодворской, но это будет Пиррова победа. Потому что выиграть по такому поводу нельзя. Лучше – проиграть. Потому что отстаивать справедливость – неприлично. А жестокое, но справедливое наказание отстаивать еще неприличнее. Точка отсчета либералов – неравенство во всем, эгалитаризм, иерархия. А общественным мнением у нас заведуют по-прежнему либералы. И даже если ты выиграешь дебаты на ТВ, тебя потом застращают в туалете. Так и вышло. Особенно неприятно было правозащитникам, когда Арбатова, нацелившись на секунданта Валерии Ильиничны – Льва Пономарева спросила его в лоб: «Ваша дочь Елена Липцер работает адвокатом в ЮКОСе?» Пономарев ответил, что отвечать на этот вопрос не будет. Камера буравила вспотевшее лицо правозащитника. Ну, то, что Липцер работает в ЮКОСе, и Лев Понамарев долгие годы находится там же на содержании – это ни для кого не секрет, разве что для Валерии Ильиничны. Над бедной Новодворской все время измывался ведущий передачи Соловьев, расспрашивая ее, верит ли она до сих пор, что булки растут на деревьях.

Но, в соответствии с военной дисциплиной, принятой у либералов, Валерия Ильинична не плюнула в морду Соловьеву, когда передача закончилась. Не сказала ему: «Больше к вам не приду, потому что вы – фашист!» Валерия Ильинична решила «пнуть кошку». Развалившись на кресле в раздевалке, она сказала мне (самому незаметному участнику этой дискуссии, всего-навсего секунданту): «Я позвоню сегодня Боровым, и они навсегда закроют перед тобой дверь!» То есть Валерия Ильинична подчеркнула, что в их, либеральной иерархии, она, хоть и стоит на самой низкой ступени, и до смерти боится и Венедиктова, и Альбац, и Ирэну Лесневскую, но я стою значительно ниже, я, взявшись говорить голосом миллионов, унтерменш, просто тля. И вот что интересно: она-таки позвонила и настучала!

Все-таки, донос – это любимый жанр у правозащитников. Не знаю, что там говорила Новодворская Боровым, моим старым приятелям, с которыми я жила в одном дворе, но вскоре в Живом Журнале появилась кляуза дочки Боровых Лены, которая мне сообщала, что «дверь закрыта!» и еще, что самое забавное: я, якобы у них на кухне «смотрела в рот Новодворской». И типа должна быть счастлива, что мне предоставили такую радость. Воистину надо не обладать никаким собственным умом, чтобы даже предположить, что я когда-нибудь могла рассматривать Валерию Ильиничну как серьезного спикера.

Ну, а клоунаду я завсегда уважаю. Да, кстати, все, что я позволила себе в этой передаче – это спросить Валерию Ильиничну, как она, материально небогатый человек, настолько утеряла классовое чутье, что все время защищает только богатых. Исполнив свой долг перед народом, я больше не задавала вопросов, тем более что в ответ прозвучала адская тирада про фашистских сук и Эльзу Кох, которая, как известно, шила себе сумочки из кожи заключенных. Это все, по мнению Новодворской, относилось ко мне. Что ж, осень, время обострения… Дискуссия удалась.

Елена Токарева