О русской трусости и равнодушии

Это – развёрнутый ответ на статью Игоря Бойкова. Я бы хотел её назвать «ответ обывателя».

Начну с признания – да, в вышеуказанной статье есть правильно сказанные вещи, и кое с чем я наверное даже соглашусь. Например то, что «...пенсионерка мотивировала своё бездействие тем, что, мол, опасалась быть оштрафованной за ложный вызов. Ну конечно, мало ли кого там насилуют и убивают прямо под окном! Сейчас время такое. Поэтому надо сидеть тихо, никуда не высовываться. Моя хата с краю, ничего не знаю. Может, и правильно убивают, за дело, кто ж его знает?! Мы-то люди маленькие, нам бы никуда не встревать, а-то как бы чего не вышло..»

Я согласен и с тем, что русские люди, особенно в больших городах отличаются эгоизмом и наплевательским отношением к ближнему своему. Всё это – печальная правда.

Но есть утверждения, с которыми я наотрез отказываюсь соглашаться.

Автору не нравится капитализм по причинам «эстетического характера». Автор сетует на крайний индивидуализм, порожденный, судя по его мнению, проклятой перестройкой, на уничтожение духа коллективизма, которым так славилась наша советская родина.

Что же, попробуем разобраться.

Во-первых, по поводу утраченного коллективизма и т. н. «общинности». Еще с царских времен община являлась своего рода юрлицом, плательщиком налогов, где круговая порука всем известная являлась гарантом того, что все сборы будут собраны, в независимости от личных трудовых успехов каждого члена общины, т. е. по сути, была прародительницей колхозов. В общине, если, скажем, сосед не собрал нужную сумму, то другому приходилось платить за него. Плюс присутствовала такая вещь, как коллективная ответственность.

Естественно, это не способствовало выстраиванию связей внутри общины, ибо было основано на принудиловке. Так же как, впрочем, и в колхозах, где роль барина выполняло государство.

Во-вторых, в городах связи между горожанами выстраивались и укреплялись несколько по-иному. Прежде всего, что горожане пользовались куда большими вольностями, чем крестьяне. Казалось бы, вот она, почва для крайнего индивидуализма. Тем не менее, взаимоотношения между горожанами были куда более близкие, связи более прочные. Причина такого различия достаточно проста: если в городе пожар — тушат всей улицей, если город осажден, на защиту выходит не только армия но и городские жители. Примеров можно привести еще много, просто лень.

Что же мы в итоге видим? Именно городское население было гораздо более сплоченным, чем пресловутая «община», ибо сплоченность его построена на добровольной основе и, извиняюсь за вульгаризм, на осознанном личном шкурном интересе. В отличие от общины, вся сплоченность которой построена на страхе перед барином.

В результате революции, сдерживающий фактор, в лице барина, сошел на нет, община почила в Бозе, выделились «кулаки», «середняки» и, собственно, голытьба, маргиналы, которым было плевать, что на соседа батрачить, что в город подаваться, что к лихим людям.

Коллективизация затормозила процесс оттока из деревни в город, после же прихода к власти Хрущева, этот отток усилился в десятки раз, особенно в крупные города. В той же Москве можно уже, наверное, по пальцам пересчитать тех, чьи предки жили здесь до 30-х годов. Коллективизация, да и другие коммунячьи придумки породили в этих, перебравшихся в большие города, людях такой жесткий индивидуализм, который искоренить уже не представляется возможным.

С другой стороны, дети и внуки «понаехавших» уже нормально адаптировались и жили согласно тем же старым негласным правилам и обычаям городских жителей.

Примером может послужить хотя бы то, что до самой середины 90-х практиковались драки район на район, когда вся молодежь мужеска пола в компании «своих» шла бить «чужих», что было доброй традицией с совершенно старинных времен.

Сейчас же ситуация несколько иная. Если в застойные, перестроечные и отмороженные 90-е можно было наблюдать какое-то подобие общности людей в той же Москве, тех же старых районах, то сейчас такого наблюдать не приходится. Есть, конечно, некоторые исключения, но они, опять таки подтверждают правило. Индивидуализм в генетической памяти вытеснил коллективизм. Фраза из фильма «Мама, не горюй!», «…а ты кричи, думаешь, соседи ментов вызовут? Ботва, они интересное любят…» - вот самое точное описание того настроя, который овладел горожанами.

Именно этой фразой и описывается поведение пенсионерки, и молодой пары, наблюдавших как узбекский гастарбайтер насиловал и убивал их соседку, 15-летнего ребенка. Потом, не надо забывать, что в нынешней жизни большинство (не берем сверхбогатых) с головой погружено в процесс зарабатывания денег, кто-то на то чтобы физически выжить, кто-то — на хотя бы минимальный комфорт. И это еще одна из причин, почему людям ни до кого и ни до чего.

Подведём итоги. Почти все формы коллективности, с которыми сталкивались и сталкиваются русские люди, направлены против них, начиная со шкуродёрной общины и кончая коммунальной квартирой. Ну и как в таких условиях быть коллективистами?

Плюс власть имущие, не будем забывать, всячески, разными способами потворствуют разобщенности русских.

Возможно, после случая с Анной Бешновой, люди станут более внимательными друг к другу. Почему я надеюсь на это? Да хотя бы потому, что порядка 500 с лишним человек, это не считая активистов Движения Против Нелегальной Иммиграции таки вышли на народный сход 12 октября и задали неудобные вопросы милицейским и районным начальникам, которые спрятались в итоге за забором управы. И сход прошел, несмотря на ОМОН и провокаторов из фальш-ДПНИ Горского. И требования взять расследование под личный контроль выполнили. И, самое главное, убийцу поймали.

Абсолютно прав Константин Крылов, когда писал, что «взаимопомощь — явление вторичное, возникающее, когда коллектив (или нация) уже сорганизовались, уже объединились вокруг чего-то». Добавлю от себя: пусть это что-то не будет глобальное и пафосное, пусть будет насквозь мещанское и шкурное.

Пример: во дворе дома, где я живу, из-за того, что между домами воткнули еще один дом, на время строительства автовладельцы лишились порядка 20 машиномест. Люди сразу перезнакомились между собой и стали сначала решать этот вопрос, потом стали просто общаться. Потом как-то возникла ситуация, когда, как впоследствии выяснилось, гастеры начали вскрывать машины с целью чем-нибудь поживиться. Хозяева машин, поскольку уже на тот момент поддерживали соседски-приятельские друг с другом, стали присматривать не только за своими личными, но и за машинами соседей. И воришек поймали. Я, например, твердо уверен, что если мою машину будут вскрывать на глазах у любого из соседей, то этому действию воспрепятствуют. Так же как, впрочем, и я не дам машину соседей в обиду воришкам.

Я совершенно не думаю, в отличие от автора, что русские, по природе своей, равнодушная нация. Неорганизованная, разъединенная — да, может быть. Но! Пусть не сразу, пусть постепенно, со скрипом, от этой разобщенности мы, русские люди, сумеем избавиться, и уже избавляемся. И, как наши предки не один раз, справимся со всем, что мешает нам жить.

Дмитрий Астахов