Жизнь в России глазами китайских мигрантов. Часть II

На модерации Отложенный

Читать начало

Проблемы китайских общин

По роду занятий в России более половины мигрантов объявили себя индивидуальными предпринимателями, (со)владельцев или руководителей предприятий оказалось всего 4%. При этом работников китайских предприятий оказалось в полтора раза больше, чем российских: 15% против 9%. Самостоятельными предпринимателями определили себя 53% опрошенных. Но надо заметить, что лица, объявившие себя индивидуальными предпринимателями, далеко не всегда являются таковыми в полном смысле этого слова. Многие из них работают по договору или устной договоренности с фирмой — поставщиком товара и не образуют самостоятельного предприятия.

Опрос подтверждает, что наиболее типичная фигура среди китайских мигрантов — это мелкий коммерсант: свободный предприниматель, или торговец, состоящий в договорных отношениях с фирмой, или же ее наемный работник.

Как в таком случае, при весьма слабом присутствии хотя бы условно крупных предприятий, складываются отношения внутри массы мигрантов? Вследствие закрытости китайской общины (равно как и чеченской, азербайджанской, цыганской и т.п.) на этот счет циркулируют разного рода предположения, в том числе самые невероятные. Адекватной же информации у нас крайне мало. Известно, что в китайской общине установилось весьма развитое разделение труда, и это вполне естественно: в противном случае было бы просто невозможно переправлять из Китая и доводить до потребителя массу разнообразных товаров на многие миллиарды рублей, а равно обеспечивать проживание десятков и сотен тысяч людей в иноязычном и инокультурном обществе. Разделение труда налицо и в ряде других этнических общин в России, однако в силу их меньшей численности и практического отсутствия языкового барьера между ними и местным населением они не испытывают нужды в создании такой же развернуто структуры, как китайская.

Однако предметом общественного интереса является не только экономическая специализация тех или иных частей общины и их взаимодействие между собою, но и другие стороны ее внутренней жизни. Скажем, такие диаспоры, как чеченская или азербайджанская, обладают, как принято считать, особой сплоченностью, которая дает им возможность отвоевывать у российских конкурентов весьма прибыльные сектора экономики (торговые сети, рынки). Китайские зарубежные деловые общины также нередко рассматриваются как целостные организмы, хотя на самом деле за целостностью скрывается сосуществование групп и групповых иерархий, внутри которых складываются особенно тесные неформальные связи. Эти связи позволяют их участникам оперативно и скрытно передавать коммерческую информацию и без долгих процедур, основываясь на одном только доверии, заключать даже крупные сделки. Членами подобных групп могут быть и коренные жители данной страны, не являющиеся этническими китайцами. Такая система, стихийно складываясь на протяжении поколений, позволила китайским иммигрантам-предпринимателям добиться успеха в борьбе за место под солнцем. Китайские деловые общины давно уже играют выдающуюся роль в экономике стран Юго-Восточной Азии.

Сформировались ли подобные связи, дающие преимущество в конкурентной борьбе с местными предпринимателями, внутри китайской общины в России? Вопрос — чисто риторический. Мы можем только констатировать, что условия ее существования в нашей стране этому не благоприятствуют и одновременно не требуют этого. Действительно, китайские мигранты не являются ни гражданами России, ни ее постоянными жителями, они не укоренены в российскую среду, не инвестируют в нее сколько-нибудь значительные капиталы. В нашем опросе большинство респондентов (69%) прожили в России не более пяти лет (рис. 5).

Другое дело, что взаимоотношения в китайской общине в целом отличаются достаточной стабильностью и сбалансированностью. Правда, известны эпизоды острой борьбы между влиятельными хозяевами — «лаобанями», контролирующими тот или иной сектор общины и подчас прибегающими к изощренным способам устранения своих соперников. Не вызывает сомнений и наличие повседневных трений между работодателями и наемными работниками. Однако ни в том, ни в другом нет ничего необычного ни по характеру противоречий, ни по их остроте. Большинство работников — 66% (рис. 10) удовлетворены отношением к себе со стороны работодателя.

Другое дело, что взаимоотношения в китайской общине в целом отличаются достаточной стабильностью и сбалансированностью. Правда, известны эпизоды острой борьбы между влиятельными хозяевами — «лаобанями», контролирующими тот или иной сектор общины и подчас прибегающими к изощренным способам устранения своих соперников. Не вызывает сомнений и наличие повседневных трений между работодателями и наемными работниками. Однако ни в том, ни в другом нет ничего необычного ни по характеру противоречий, ни по их остроте. Большинство работников — 66% (рис. 10) удовлетворены отношением к себе со стороны работодателя.

Рисунок 10. Как к Вам относится работодатель?

Подобным же образом подавляющее большинство респондентов видит в своих соотечественниках достаточно надежных партнеров. 24% считают, что они более надежны, чем российские партнеры, 45% — что они вполне надежны, на них можно положиться. В опросе Е. Вишник проблемы с боссом или коллегами отметили всего 5,6% — цифры того же порядка, что и у нас.

Подлинная сила китайской общины заключается, прежде всего, в дешевизне предлагаемых ею товаров, обеспеченных дешевизной труда и поддержкой со стороны китайских властей посредством умелых экономических мер. Плюс, конечно, неустанный труд. Телевизор, общение с друзьями, пребывание в кругу семьи — вот, по сути, и весь досуг китайских мигрантов, если он есть (рис. 11). Впрочем, граждан новой России, изо дня в день решающих проблему выживания, самоэксплуатацией не удивишь.

Рисунок 11. Как Вы проводите свой досуг?

Примечание: Ответивших утвердительно «Хожу в китайские клубы», «Хожу на собрание религиозного общества» среди опрошенных не нашлось. 

Эффективной деятельности китайской общины, безусловно, способствует способность в нужной степени адаптироваться к условиям своего существования. В частности, сюда относится владение значительной части ее членов хотя бы начатками русского языка. В той или иной мере могут пользоваться русским или изучают его в данный момент 96% респондентов (рис. 12). Правда, почти половина из них «плохо говорит и понимает» по-русски, но для практических целей их элементарных языковых знаний оказывается достаточно, пусть даже в обрез.

 

Рисунок 12. Ваш уровень знаний русского языка? 

Заметим, что в опросе В. Гельбраса в 1998–1999 годах процент на знающих русского языка варьировался в разных городах России в диапазоне 14,5-16,0%, т.е., был существенно больше, чем у нас. В опросе, проведенном в 2007 году в Забайкалье Институтом Дальнего Востока совместно с его читинским филиалом, говорящих плохо или только понимающих оказалось 80,4%. Эти цифры подтверждают наш вывод о том, что в меру — и в силу — необходимости языковый барьер так или иначе оказывается преодоленным.

Хуже обстоит дело со знанием мигрантами правил, регламентирующих их пребывание в России. Число тех, кто знаком с ними в достаточной степени, на удивление мало — 15%. (Почти те же цифры выявил и опрос В. Гельбраса в 2002 году). 85% респондентов не могут похвастаться знанием законов в необходимом объеме. Объяснить это массовое явление можно только тем, что незнание законов не слишком снижает качество их жизни: во-первых, необходимая информация и о законах, и о способах обходить законы постоянно циркулирует и обновляется в их собственной среде; во-вторых, никакое знание законов не спасает мигрантов от различных злоупотреблений со стороны чиновников и милиции.

Иными словами, какие-то усилия с целью адаптироваться отнюдь не являются уделом немногих; они прекращаются, когда достигнут практически достаточный минимум.

Главные препятствия, с которыми сталкиваются китайские предприниматели, — те же, что и у их российских коллег: они являются элементами той общей атмосферы, в которой развивается бизнес в России, в частности, мелкий и средний.

В ходе опроса респондентам было предложено назвать пять наиболее серьезных трудностей, условно говоря, административно-правового характера из числа семнадцати, мешающих их деятельности. Первые три места с большим отрывом от последующих занимают различные виды вымогательства и взяточничества. В совокупности все эти виды незаконного отъема чужих средств составили: в России — 63%, в Москве — 77%, на Дальнем Востоке — 53% (ответов). Если пересчитать жалобы в проценты не от числа ответов, а от числа респондентов, получим такие показатели: поборы милиции — 82% (!), рэкет — 49%, взяточничество в налоговых, таможенных и других органах власти в сумме — 45%. (В опросе Е. Вишник в 2003 году на коррупцию пожаловалось 26% респондентов).

Трудности непосредственно экономического характера видны из табл. 4. Здесь лидируют высокая арендная плата, дороговизна жизни, чрезмерные налоги, высокие экономические риски, низкая репутация китайских товаров. Одни из этих трудностей сильнее ощущаются в столице, другие — на Дальнем Востоке. Судя по результатам нашего опроса, в Москве жизнь дороже, товары из Китая ценятся ниже (поскольку немало и других, а денег у населения больше), зато и предпринимательские риски не столь велики.

Таблица 4. Ответ на вопрос «Назовите 3 главные экономические трудности в деловой активности» 

	Россия	Москва	Дальний Восток	В том числе
Влади- восток	Хаба- ровск	Благо- вещенск
высокие экономические риски	12	8	14	15	15	12
дороговизна жизни в России	27	33	22	20	24	23
чрезмерные налоги,	12	2	19	16	15	26
высокая арендная плата	31	33	29	28	34	26
отсутствие межбанковских расчетов	1	1	1	2	0	1
низкая репутация китайских товаров	12	20	6	7	5	5
низкая покупательная способность российского населения	5	2	7	11	7	3
другое	1	0	1	1	1	0
затрудняюсь ответить	1	0	1	1	0	2
Всего	100 (1301)	100 (524)	100 (777)	100 (256)	100 (248)	100 (273)

Тем не менее, китайские респонденты — а это, напомним, коммерсанты и служащие торговых фирм — не так уж низко оценивают в деловом плане условия своей работы в России (рис. 13). И в России в целом, и во всех городах Дальнего Востока тех респондентов, которые считают обстановку в стране благоприятной для ведения бизнеса, больше, чем тех, кто придерживается обратного мнения. Иная ситуация в Москве, где тех и других почти поровну, и больше половины респондентов выбрало средний ответ.

 

Рисунок 13. Считаете ли Вы, что в России имеются благоприятные условия для мелкого и среднего бизнеса?

Оценка китайскими мигрантами отношения к ним россиян

Из множества условий, формирующих среду обитания мигранта, особый интерес представляет отношение к нему со стороны местных властей и населения. Для китайца в России это — фактор, нередко осложняющий его жизнь. Как выглядит данный фактор в восприятии самих китайцев? И в Москве, и на Дальнем Востоке наиболее распространенная оценка отношения российских властей — нейтральная, а сумма «не вполне доброжелательных» и «враждебных» оценок слегка перевешивает «доброжелательные» (28% против 22%) (рис. 14). Число чисто «враждебных», правда, очень мало, а «доброжелательные» плюс «нейтральные», т.е., те варианты отношений, при которых можно нормально жить и работать, составляют в сумме чуть больше половины всех ответов — 57%.

 

Рисунок 14. Отношение российских властей и местных жителей 

Несколько меньшие проценты позитивных оценок дали оба опроса В. Гельбраса и исследование Е. Мотрич, на основании чего можно предположить, что с годами имеет место тенденция постепенного улучшения оценок, тем более что и Е. Мотрич такую тенденцию зафиксировала.

Интересно, что московские власти за свое отношение к китайцам получили чуть меньше, чем дальневосточные, число оценок «доброжелательно» (20% против 23%), но в Москве несколько больше, чем на Дальнем Востоке, сумма отрицательных оценок «не вполне доброжелательно» плюс «враждебно»: 32% против 23%. Соотношение же доброжелательных и отрицательных оценок в столице существенно хуже, чем на Дальнем Востоке (20 к 32 и 23 к 23). Иными словами, условно можно считать, что, с точки зрения китайцев, отношение к ним со стороны московских властей уступает отношению дальневосточных.

Что же касается местного населения, то его отношение к китайцам заслужило от них более низкую оценку, чем отношение властей (рис. 14): «не вполне доброжелательное» плюс «враждебное» в сумме — 45% (при 28% со стороны властей). Эти цифры свидетельствуют о том, что неприязнь к китайским мигрантам, исходящая от властей, опирается на ксенофобию масс и, следовательно, не может полностью объясняться интересами тех или иных ведомств или коррупционными мотивами.

При этом население столицы нашей родины проявило, по мнению китайцев, в четыре раза меньше, чем дальневосточники, доброжелательности и почти в три раза больше «неполной» доброжелательности вкупе с откровенной враждебностью (67% против 22%).

В чем столица и восточная окраина страны, кажется, сравнялись — так это в количестве посягательств на безопасность личности китайских мигрантов, о чем свидетельствует рис. 15. В Москве сумма жалоб на акты физического насилия (избиения, грабежи, поджоги), выраженная в процентах от числа респондентов, почти такова же, что и на Дальнем Востоке: 34% и 35%. (В опросе Е. Вишник на преступления подобного рода пожаловались 34% респондентов).

Рисунок 15. Случалось ли, что россияне… (в % от всех подвергшихся посягательствам на безопасность личности) 

В переводе с сухого языка таблиц на более свободный язык журналистики ситуация в глазах китайцев выглядит следующим образом:

«Не рискну предположить, что живущие в Москве китайцы все как один — хорошие люди, но более девяноста процентов их них вполне добропорядочные. Они усердно работают, честно соблюдают российские законы, зарабатывают деньги тяжелым трудом, вовремя уплачивают положенные налоги и получают отнюдь не дешевые разрешения на работу. Но при этом в России, наверное, не найдется ни одного китайца, который не пострадал бы от рук милиции. Оштрафовать китайца — самое обычное дело. Штрафы уже никого не возмущают: отдал деньги — постараюсь заработать еще. Хуже, если изобьют. Как раз в эти дни милиционеры так избили одного моего знакомого, что он потерял сознание, и бросили его на дороге. Хорошо, случайные прохожие вызвали скорую помощь и доставили его в больницу. Через некоторое время, оправившись от побоев, он пошел с милицию с жалобой. Но скоро понял: жаловаться — только время терять».

И в том же очерке: «Вчера китаеязычная московская газета «Лунбао» сообщила об избиении китайцев российскими милиционерами. У московских китайцев эта новость никого не взволновала: избили — так избили, не в первый раз, что возмущаться попусту. Живешь, ведь, в чужом краю. Не хочешь, чтоб били — можешь не приезжать».

Хотят ли китайцы жить в России?

Какими сложились у респондентов обобщенные представления о нашей стране, видно из рис. 16, где положительных ответов в три раза больше, чем отрицательных (в Москве — в 2 раза, на Дальнем Востоке — в пять раз).

 

Рисунок 16. Ваше обобщенное мнение о России как стране, принимающей мигрантов?

Примечание: Ответы «неопределенное» и «затрудняюсь ответить» не приведены.

За время пребывания мигранта в нашей стране картина явно смещается в лучшую сторону. Тех, у кого мнение улучшилось, и в Москве, и во Владивостоке мы зафиксировали в три раза больше, чем их оппонентов, изменивших свое мнение противоположным образом.

Рисунок 17. Как изменилось ваше мнение о России за время пребывания в ней? 

Безусловно, рассмотренные мнения мигрантов о России определяются успехом или, наоборот, неуспехом поездки в ее пределы (рис. 18).

69% опрошенных сочли свою поездку полностью или частично успешной, и лишь в семь раз меньшее количество — неуспешной.

Рисунок 18. Считаете ли вы, что Ваше решение поехать в Россию оправдалось? 

На этих, преимущественно позитивных, оценках России, россиян и возможностей успешно работать в нашей стране основывают мигранты и свои планы на будущее. В большинстве своем китайские мигранты хотели бы продолжать работу в России (табл. 5). Прекратить свою деятельность и уехать хотело бы всего 6%, и еще 1% — сократить ее объем. В Москве таких пессимистов набралось 4%, на Дальнем Востоке — 11%. В опросах В. Гельбраса желающих прекратить работу в РФ или уменьшить ее объем — примерно такие же проценты, как и у нас, или даже меньше.

Таблица 5. Ваши деловые намерения в России? 

	Россия	Москва	Дальний Восток	В том числе
Влади- восток	Хаба- ровск	Благо- вещенск
открыть свое дело в России	17	1	33	34	36	29
расширить свое дело в России	14	9	19	13	21	24
приобрести/арендовать помещение	15	27	3	0	5	3
приобрести (арендовать) земельный участок в городе	1	0	1	0	2	2
каким-либо образом улучшить собственную жизнь в России	24	43	5	3	4	8
сократить масштабы своего дела в России	1	0	3	3	4	0
прекратить деятельность в России	1	0	1	1	1	3
после окончания контракта остаться в России наемным работ	6	11	1	1	3	0
после окончания контракта уехать из России	5	4	7	4	8	8
другое	0	0	1	1	0	1
затрудняюсь ответить	15	5	26	39	17	23
Всего	100	100	100	100	100	100

С этими результатами согласуются данные, представленные на рис. 19: постоянно проживать в России с российским паспортом или видом на жительство хотела бы почти половина респондентов: 46% (67% в Москве и 27% на Дальнем Востоке). А желание порвать с Россией, вернувшись в Китай или уехав в третью страну, испытывают всего 7% (3% в Москве и 11% на Дальнем Востоке).

 

Рисунок 19. Где Вы хотели бы жить?

«У китайских предпринимателей есть огромное желание торговать здесь», — отмечает редактор издающегося на Дальнем Востоке российско-китайского коммерческого вестника «Восточный мост» Сюэ Хуэйлинь.

Интересно, что даже при отрицательном мнении о России почти две трети респондентов выразили желание иметь дело с российскими партнерами и приезжать к ним по делам (табл. 6).

Таблица 6. Ваше обобщенное мнение о России как стране, принимающей мигрантов? 

	Где бы вы хотели жить?	Всего
получить граж- данство РФ и жить в России	жить в России с посто- янным видом на житель- ство	жить в Китае и приезжать в Россию на время по делам	жить в Китае и больше в Россию не приезжать	уехать в третью страну	затруд- няюсь ответить
Положительное	32	30	28	3	1	5	100 (235)
Отрицательное	7	5	64	13	4	7	100 (76)
Неопределенное	24	38	29	4	0	4	100 (226)
Затрудняюсь ответить	5	14	38	6	2	35	100 (163)
Всего	20 (143)	26 (185)	35 (243)	5 (36)	2 (11)	12 (82)	100 (700)

Значительная доля респондентов хотела бы перевезти к себе в Россию кого-либо из членов своей семьи и, следовательно, жить в ней достаточно долгое время (рис. 20). Желающих сделать это в два раза больше, чем тех, кто не считает это целесообразным, при том что, по нашим подсчетам, 18% респондентов живут в России с супругами. Заметим, что в Москве доля желающих воссоединиться с родственниками намного — в три с лишним раза — больше, чем на Дальнем Востоке; не желающих — в два с половиной раза меньше. В опросе В. Гельбраса (2002) процент живущих в России с супругами таков же, как у нас, но желающих привезти родственников — меньше нашего: 23,2%

Рисунок 20. Хотите ли Вы перевезти к себе кого-либо из членов Вашей семьи, оставшихся в Китае? 

Более половины респондентов — 59% — хотят, чтобы их дети вслед за ними связали свою жизнь с Россией — 76% в Москве и 37% на Дальнем Востоке (табл. 7). Пятая часть хотела бы, чтобы их дети поселились в России, не хотело бы этого почти вдвое меньшее число респондентов. В опросах В. Гельбраса соотношение обратное, «против» превышает «за» в два-три раза.

Таблица 7. Я бы хотел, чтобы мои дети… 

	Россия	Москва	Дальний Восток	В том числе
Влади- восток	Хаба- ровск	Благо- вещенск
Поселились в России	19	30	7	2	13	6
Получили образование в России	18	21	13	12	12	16
Работали в России	15	21	6	6	9	4
Жили в Китае, но имели работу, связанную с Россией	7	4	11	8	15	8
Не задумывался над этим	31	15	50	60	42	51
Я бы не хотел, чтобы они жили в России	11	9	13	13	10	15
Всего	100 (840)	100 (459)	100 (381)	100 (121)	100 (136)	100 (124)

Прекрасным индикатором при анализе межнациональных отношений служит вопрос о смешанных браках, взывающий к глубинам человеческого «я». Ответы наших респондентов на этот вопрос показали, что большинству из них русофобия чужда. Действительно, положительно относящихся к смешанным бракам (включая тех, кто сам состоит в таком браке и, следовательно, дает ответ собственным примером) больше, чем их противников, и в Москве, и на Дальнем Востоке. 68% опрошенных (85% в Москве и 50% на Дальнем Востоке) не имеют возражений против смешанного брака (табл. 8). Немногочисленные отрицательные ответы все пришлись на Дальний Восток.

Таблица 8. Как бы Вы отнеслись к браку Вашего ребенка или другого близкого родственника с россиянином (россиянкой)? 

	Россия	Москва	Дальний Восток	В том числе
Влади- восток	Хаба- ровск	Благо- вещенск
Сам состою в таком браке	2	1	3	3	1	4
Положительно	38	58	18	15	21	20
Безразлично	28	26	29	35	30	23
Отрицательно	8	0	17	10	16	23
Нет определенного мнения	24	15	33	37	32	30
Всего	100	100	100	100	100	100

В опросах В. Гельбраса и в 1998-1999 годах, и в 2002 году картина несколько иная: положительных ответов меньше, чем отрицательных, наибольшая часть респондентов — свыше 40% — продемонстрировала безразличное отношение к проблеме. Но в опросе 2007 года (Т. Алагуева, К. Васильева, А. Островский), одном из последних, положительных ответов оказалось вдвое больше, чем отрицательных: 28,6% против 12,5% при 58,9% нейтральных. Нет ли здесь признака растущего интереса китайских мигрантов к смешанным бракам?

В пользу такого предположения свидетельствует и тон материалов китайских СМИ, например, размещенного в китайском Интернете репортажа под названием «В провинции Гирин есть «поселок русских молодух». В нем говорится: «В провинции Гирин в Шулане пользуется известностью «поселок русских молодух», в котором более десятка крестьян женаты на иностранках — девушках из России. Жители поселка ездят на заработки в Москву. Усердной работой и преданностью многие из них покорили сердца московских девушек. Один парень четыре года назад своим трудолюбием завоевал благосклонность русской девушки, только что закончившей университет. Сейчас они счастливо живут в Китае дружной семьей».

Для сравнения: в ходе проведенного нами параллельного опроса россиян положительно отнеслись к идее создания смешанных семей 8% респондентов, нейтрально или терпимо — 40%, отрицательно — 40%.

***

Сопоставление ответов московских и дальневосточных респондентов дает нам пищу для размышлений. С одной стороны, на Дальнем Востоке обстановка, как будто бы, более благоприятна для них, чем в столице: лучше условия для предпринимательства, получше — отношение властей, заметно лучше — отношение местного населения. Соответственно, выше и оценка России как страны, принимающей мигрантов.

С другой стороны, в Москве по сравнению с Дальним Востоком меньше тех, кто хотел бы прекратить свою деятельность и уехать из России. Намного больше тех, кто желал бы и в будущем жить в России, тогда как у мигрантов на Дальнем Востоке преобладает интерес к тому, чтобы жить в Китае, но при этом иметь работу, связанную с Россией. Подобное же соотношение желательных сценариев распространяется и на детей. Далее, в Москве, по сравнению с Дальним Востоком, намного больше желающих перевезти к себе из Китая кого-либо из своих родных. Наконец, московские мигранты много более охотно соглашаются на предполагаемый брак своих родственников с россиянами.

Таким образом, выходит, что жить мигрантам как будто бы лучше на Дальнем Востоке, тем более что оттуда и родные края поближе, но более привлекательной в планах на будущее представляется Москва. Почему? Вопрос остается открытым.

Однако независимо от этого абсолютно однозначным представляется другой вывод: масса мигрантов в большинстве своем рассматривает Россию как вполне подходящий район для хозяйственной деятельности и готова на годы связать с нею свой труд, если и не проживая на ее территории, то, по крайней мере, регулярно посещая ее. Не менее благожелательно они смотрят на то, чтобы их дети пошли по их стопам. Та далеко не престижная экономическая ниша, которую они занимают на российском рынке, и те скромные бытовые условия, в которые они попадают, их, в общем, в достаточной мере устраивают (что не мешает, конечно, китайским компаниям и внешнеторговым организациям строить планы расширения свих операций в России в соответствии с экономической конъюнктурой).