Нанопурга: Чубйас слывет в России чем-то большим, чем просто Чубайс

Чубайс слывет в России чем-то большим, чем просто Чубайс. Самое смешное, что в это уверовали и на Уолл-стрит. И включили известного россиянина в список знаменитостей, украшающих Международный совет одного из солиднейших банков Нового Света. Приходите под такой бренд, гости дорогие, российские нефтедоллары к дедушке Моргану, у которого не хватает средств для покрытия убытков от высоких финансовых технологий, развернутых на американском рынке.

Поразительно, но человекобренд Чубайс востребован и в своем Отечестве. «Российская корпорация нанотехнологий» – богатое название, но не совсем понятное для слегка образованных обывателей и продвинутых бизнесменов. Некий проект или объект виртуальной реальности, с непонятной степенью съедобности. С приходом Чубайса все становится на места. Наносказку о грядущем процветании высокотехнологичной макроэкономики непременно доскажут до логического конца. Готовьтесь, господа предприниматели.

В ореоле хулы и славы

Обвальная приватизация девяностых годов принесла экономисту Чубайсу всероссийскую и мировую известность. Впечатляли прежде всего масштабы перемен, произошедших в кратчайшие сроки. «Самая большая распродажа в истории» – так называли это в западных СМИ, восхищаясь радикализмом российских реформаторов. На самом же деле, распродажи, по сути, не было: происходил раздел общенародной собственности между всеми, у кого своевременно нашелся тот или иной ресурс возможностей. По типу того, как в свое время делилось между варварскими вождями накопленное веками достояние Римской империи. В роли варваров в России выступили коренные массы третьеримской управленческой верхушки, совместно с разночинными первопроходцами частнопредпринимательского дела и широкими слоями криминальной общественности.

Процесс стихийной приватизации начался еще до прихода Чубайса во власть, энергетике этого процесса не могла противостоять распадавшаяся ткань государственного механизма. Но чтобы узаконить фактические захваты, требовались некие правила, утвержденные от имени высоких правительственных инстанций. Чубайс и его коллеги из ГКИ такие правила составили и ввели в обиход. Они не стали тянуть, тратить время на лишние согласования и подстраховки (как это сделали бы маститые академики и авторитетные практики советской выпечки, окажись они на месте чубайсовской команды). Рубанули сплеча – и приняли на себя все бремя славы революционного переворота в экономике, а также груз ответственности за все негативные последствия того, что делалось по указанным правилам, а нередко – в обход и поперек этих правил (когда они не устраивали отдельных крупных представителей новорусского бизнес-прайда).

С тех достопамятных времен Чубайса принято считать чуть ли не гением экономического реформаторства. Между тем, в конкретике решений, определявших формы, методы и особенности перехода постсоветских госпредприятий в частную собственность, обнаруживается множество огрехов, обернувшихся в дальнейшем серьезнейшими проблемами. Прежде всего – в сфере сложных производств, где поспешное и произвольное акционирование приводило к разрыву жизненно важных технологических цепей. Нагляднейший пример – авиастроительный комплекс, разбитый чубайсовскими преобразованиями на нежизнеспособные фрагменты и еще не до конца собранный воедино титаническими усилиями Иванова и Путина.

Отнюдь не безгрешна и базовая структурная схема, внедренная на рубеже 1992–1993 гг. в топливно-энергетическом комплексе. Государству оставили тогда не контрольные пакеты, а лишь по 45% акций в «Газпроме» и трех ведущих нефтехолдингах. Видимо, для того, чтобы со временем кто-то другой собрал соответствующие контрольные пакеты и управлял добычей российских энергоресурсов без оглядки на российское государство. Так закладывались первопричины последующих коллизий вокруг «Газпрома» и «ЮКОСА».

Блеск неукраденного

В схватках и скандалах приватизационного процесса у главного приватизатора, по всем законам жанра, должна была сложиться репутация самого крутого коррупционера, разоряющего Отечество ради собственной выгоды. Этого, однако, не произошло. Даже в период информационных войн 1997 г., когда заклятые друзья Чубайса обливали его потоками грязи с газетных страниц и телеэкранов, им с трудом удалось нащупать два незначительных эпизода, компрометирующих «отца приватизации». Он, как выяснилось, в 1996 г. поиграл немного в ГКО на деньги, взятые взаймы у одного банкира, и, очевидно, пользуясь инсайдерской информацией. А в 1997 г. оказался замешан в известном «книжном деле». Оба эти деяния можно рассматривать как неэтичные, но отнюдь не преступные. Притом – дела мелкие, на какие-то жалкие десятки тысяч баксов. Не слишком убедительное доказательство коррумпированности для чиновника, оперировавшего миллиардами и десятками миллиардов по долгу службы.

Находясь на ответственных постах, Чубайс не пытался предстать в облике ярого борца с коррупцией, но с коллегами и сподвижниками, чрезмерно податливыми к обаянию златого тельца, обходился порой весьма сурово. Так, в 1996 г. был изгнан из системы ГКИ небезызвестный Голавлев, а в 1997 г. Чубайс, заняв кресло главы Минфина, первым делом избавился от бессменного первого замминистра Вавилова, авторитетнейшего либерала из первого состава гайдаровской команды.

Судя по всему, серьезного компромата на Чубайса не удалось собрать даже интеллигентному племени питерских чекистов. Вероятно, с учетом этого обстоятельства Чубайс не был отправлен при Путине в отставку с поста главы РАО «ЕЭС России», хотя прочие руководители естественных монополий поменялись поголовно.

Опыт работы над ошибками

Преобразование единой энергосистемы страны в акционерное общество с громоздкой системой дочерних компаний (на базе прежних облэнергоструктур) было одной из самых значительных ошибок периода начальной приватизации. Еще большей глупостью стала распродажа по бросовым ценам почти половины акций РАО «ЕЭС».

С таким же успехом, как дочубайсовское РАО «ЕЭС», отечественная электроэнергетика бедствовала бы в кризисные времена в форме унитарного госпредприятия. А затем, когда граждане и организации смогли платить за электроэнергию, и тарифы стали повышаться, такое госпредприятие уже можно было бы как угодно преобразовывать без помех.

Например, акционировать in corpore, чтобы привлечь достойный инвестиционный капитал (как это сумели сделать в «Газпроме»).

Заступив на должность главы РАО «ЕЭС России», Чубайс прежде всего постарался навести элементарный порядок, подмял региональные дочерние компании, отбивая охоту у региональных и ведомственных начальников влезать в дела электроэнергетики. Затем он постепенно приучил потребителей аккуратно платить по счетам, используя рубильник в качестве основного воспитательного орудия. Когда эти первичные задачи были решены, началась новая реформа, ориентированная, по сути дела, на исправление пагубных последствий начального акционирования РАО «ЕЭС».

Чтобы добыть средства для развития компании, не поднимая до неприемлемого уровня тарифы и не выпрашивая астрономические суммы из бюджета, требовались частные инвестиции в огромных масштабах. Но чем их обеспечить? В распоряжении руководства РАО находился лишь неприкосновенный контрольный госпакет акций; все остальное было продано, при этом более 30% акций держали весьма солидные иностранные собственники. Надо было каким-то образом продать с выгодой то, что уже однажды отдали за смешные деньги. Притом сделать так, чтобы государственный контроль над электроэнергетикой сохранялся.

Решая эту задачу, Чубайс в качестве прикрытия выдвинул идею создания конкурентного рынка электроэнергии. Якобы именно для этого РАО «ЕЭС» расчленили на Федеральную сетевую компанию (ФСК) и ряд оптовых генерирующих компаний (ОГК). Сети остались в руках государства, активы электрогенерации (за исключением гидроэнергетических станций) продали в частные руки. Первоначальных, «халявных» совладельцев РАО «ЕЭС» Чубайс до последнего момента опускал, как мог, ограничивая их права и минимизируя дивиденды. В конечном итоге эти псевдоинвесторы удовлетворились долей малой от многократно возросшего общего капитала ОГК, распределенного среди инвесторов настоящих, на чьи средства должна теперь развиваться и процветать отечественная электроэнергетика.

Чубайсовская реформа официально признана успешной, но достигнут ли желанный happy end после всех реформаторских вывертов, коим подверглась отечественная электроэнергетика?

Серьезные эксперты утверждают, что создаваемый в России рынок электроэнергии обеспечивает благоприятнейшие условия для олигопольного сговора производителей. Ожидать ценовой конкуренции на таком рынке – затея, отдающая явным блефом. И государство в обозримом будущем вынуждено будет постоянно вмешиваться в процесс формирования цен на киловатты и киловатт-часы, чтобы эти цены не взлетали до небес. Но применение соответствующих мер госконтроля будет теперь значительно затрудняться в сравнении с прежними временами, когда все рубильники находились в одних руках. К тому же, усложненная реформой структура энергопроизводства и сбыта может оказаться в какой-то момент неустойчивой, подверженной бесконтрольным колебаниям экономической конъюнктуры и настроений бизнес-среды. Это следует из практического опыта ряда стран, включая США.

По мнению других, не менее авторитетных экспертов, Чубайс все сделал правильно, пореформенная энергетика РФ будет развиваться ускоренными темпами. Этот вывод также обосновывают разнообразным зарубежным опытом, включая американский. А с Европой уже незачем и сравниваться. Сами же европейцы (из числа именитых либерал-экономистов) признают, что в деле реформирования электроэнергетики российское руководство значительно опередило медлительных чиновников из Евросоюза, которые пока лишь опубликовали некие рекомендации в данной сфере, не решаясь воплотить их в директивные указания Еврокомиссии.

У истоков нанотехнопрогресса

В сфере интересов Роснанотеха, по идее, может оказаться широкий спектр высокотехнологических производств, совершенно различных по целям, задачам и технологическим приемам: от микрочипов с феноменальными свойствами до уже рекламируемых бактерицидных носков с ионами серебра, распределенными по волокнам ткани. Общая задача корпорации изначально сформулирована совершенно неопределенно, по всей видимости, в данном деле непостижимым образом сработала мифотворческая фантазия высшей бюрократии, ухватившейся за волшебную приставку «нано», благодаря которой можно как бы решить задачу перевода экономики на высокотехнологичный путь развития. Выдающиеся ученые умы сразу же понадеялись воспользоваться этим волшебством-новшеством, полагая, что Роснанотех займется, главным образом, раздачей грантов под авторитетные идеи и фамилии. Предшественник Анатолия Чубайса, его бывший подчиненный Леонид Меламед эти надежды не оправдал – честь ему и хвала. Нанотехнологические деньги, в основной массе, пока что остаются в сохранности, на депозитах надежных банков.

Чубайсу на новой его должности придется выделять из массы нанофуфла, которое ему будут предлагать, перспективные идеи и разработки; поддерживать их до получения конкретных результатов; способствовать внедрению этих результатов в широкую практику. То есть речь идет о создании полноценной венчурной системы под патронатом государства на отдельно взятом, но весьма широком направлении научно-технического прогресса.

Эту систему придется создавать с опорой на специфическое бизнес-сообщество РФ, где в итоге радикальных реформ утвердились принципы экономического суперрационализма и пофигизма по отношению ко всему, что не дает немедленной денежной отдачи. В условиях окончательного упадка отраслевой науки и предельного истощения той интеллектуально-прикладной культуры, в которой когда-то обитали не замеченные обществом гении и во множестве рождались экономически ценные идеи, большей частью не реализованные ни в советские, ни в постсоветские времена.

Чубайс обещает к 2015 г. дополнительные триллионные доходы от высокотехнологичного продукта. И главный расчет – на привлечение денег из частного бизнеса, которому еще надо привыкнуть к рискованным вложениям в новооткрываемые сферы частно-государственного партнерства. То есть позавчерашние фарцовщики и комсомольские активисты, вчерашние кооператоры, сегодняшние банкиры и сырьевые магнаты должны теперь преобразиться в рьяных нанотехнологов. А куда они денутся? Ведь для надлежащего удобрения той среды, где планируется нанотехнологическое процветание, потребуется огромный объем государственных дотаций и льгот.

Александр Головков