Почему о проблемах в экономике России нужно говорить по телевизору?

Российские власти в связи с затронувшим страну финансовым кризисом посылают обществу удивительно противоречивые сигналы: одни официальные лица убежденно говорят о том, что во всем виноват кризис за океаном. Там правительство, уверовав в химеру «невидимой руки рынка», которая все сама расставит по своим местам, привело экономику самой мощной страны мира к краху, а теперь еще и пытается увлечь за собой на дно пропасти другие народы.

Другие чиновники и близкие к властным структурам комментаторы заявляют, что ничего особенно страшного российской экономике не грозит и, несмотря на бушующие вокруг волны, Россия благодаря накопленным ресурсам останется в океане кризиса «островом стабильности», да еще и сможет оказать помощь и поддержку другим. Даже американцам, если они, конечно, об этом попросят.

Тут концы с концами не сходятся. Если во всем виноваты американцы, что насчет нашей страны, вставшей с колен и планирующей стать одним из мировых финансовых центров? И если у нас ничего страшного не происходит, то почему снова и снова власти закрывают торги после обвалов на московских биржах?

Эти нестыковки могут иметь различное происхождение. Не исключено, что дело в недоработках идеологического блока, который не успел выстроить внутренне последовательную пропагандистско-разъяснительную стратегию в отношении финансовых неурядиц и их возможных последствий как для отечественной экономики целиком, так и для граждан. Или, возможно, в верхах действительно нет единой позиции по отношению к этим сюжетам.

Допустим, одним кажется, что ситуация серьезная, другим — нет. Или властям не хочется признавать, что природа нашего бурного экономического роста последних лет была совсем не такой, как ее представляли. То есть наряду со стремящимися вверх ценами на главные предметы российского экспорта — нефть и газ — другим важным источником роста были внешние заимствования, которыми обильно пользовались отечественные частные и государственные компании и банки. И когда эти капиталы в силу различных причин побежали с нашего рынка, а привлечь новые кредиты стало труднее, рост экономики начал стремительно прекращаться.

Однако признать это означает нанести идеологический удар по концепции «суверенной демократии» и присущей ей «суверенной политики».

Придется признать, что, несмотря на все усилия властей, Россия не стала вполне «суверенной», поскольку некоторые важные источники ее развития находятся за ее пределами и не контролируются российским правительством. И тогда придется изобрести какую-нибудь новую концепцию, а ее, судя по всему, пока нет. Или, может, государство просто не хочет травмировать граждан «негативом», чтобы они, припомнив опыт прошлого, не ринулись в банки за своими сбережениями, попутно обрушивая экономику? Вполне здравая позиция: политики должны осознавать ответственность за свои слова и действия, особенно когда речь идет о такой деликатной сфере, как финансы.

Нынешняя ситуация не совсем обычна ни для российской, ни для мировой финансовой системы. И традиционные методы, к которым прибегают властные структуры в подобных ситуациях (замена министров-неудачников или, например, приглашение антикризисных менеджеров), могут не дать желаемого эффекта. Ведь в условиях закрытой политической системы возрастает риск того, что бороться с кризисом поручат человеку, умеющему контролировать финансовые потоки, но не отличающемуся новизной идей и подходов. Словом, риск ошибочного решения в непрозрачной среде возрастает.

Чтобы уменьшить риск, нужна дискуссия. Пусть не на национальном ТВ, но и не исключительно в кругу высоколобых экономистов. Дискуссия с участием не только депутатов от партии власти, которые (им точно не позавидуешь) сегодня вынуждены озвучивать одну пропагандистскую установку, а завтра прямо противоположную, — а всех представительных общественных структур, например, политических партий и неправительственных организаций. Напомню: правильные экономические решения в гораздо более драматичной обстановке дефолта 1998 года нашлись благодаря гибкой политической системе. Одни люди подыскали кандидатов на роль антикризисных менеджеров, другие придали им советников, третьи быстро перестроили структуру власти, чтобы вызвала доверие общества. Словом, в процессе переговоров и поиска компромиссов помогли достаточно быстро найти выход из кризиса, и через полгода страна стала выбираться из ямы. Так что обращение к истории, совсем недавней, может оказаться весьма полезным.