Почему будущее России у писателя Сорокина такое архаичное?

Владимир Сорокин, похоже, всерьез погрузился в лубочную стилистику а-ля рюсс. И хотя герой "Дня опричника" появляется в новой книге лишь финально-эпизодически, сама атмосфера "Сахарного Кремля" гораздо более густая. Оттого, наверное, что разлита она теперь во множестве самых разных персонажей этой антиутопической фантасмагории. Однако, в большинстве случаев, чувствующих там себя одинаково сладко…

Какого-то единого сюжета в этом сборнике рассказов нет – но общую его идею автор выразил в одном из интервью:

— Почему в будущем, которое вы описываете, доминирует такая архаическая стилистика?

— А что, в русской жизни мало архаического? Центром громадной страны по-прежнему является Кремль, где живут правители-небожители – русская власть. Она по-прежнему, как в XVI веке, закрыта, непрозрачна, во многом непредсказуема и абсолютно беспощадна по отношению к народу. Отношения между государством и народом у нас по-прежнему архаичны. Я лишь оформил эти отношения стилистически, добавил то, чего не хватает. Не хватает как раз такого языка и всех атрибутов развитого феодализма. Я думаю, что в России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях...

— Антиутопические тексты часто определяют формулой "книга-предостережение". "День опричника" и "Сахарный Кремль" – это предостережение или, может быть, в большей степени просто шарж?

— Когда я писал "День опричника", это во многом было поиском метафоры для современной России. С другой стороны, это был и шарж, и гротеск. И предостережение из этого получилось – об этом мне сказал один мой друг. Ты, говорит, написал такой как бы заговор, чтобы этого не случилось. Но к моменту написания "Сахарного Кремля" у меня появилось ощущение, что все это и вправду может быть, что путь, который выбирает Россия, может именно этим и кончиться. И первые читатели "Сахарного Кремля", видимо, это почувствовали: почти все они сказали, что это более страшная книга, чем "День опричника". Хотя она, может быть, не менее веселая".

…Когда-то, на излете советской эпохи, казалось, что жанр антиутопии уже исторически исчерпан. Конечно, вспоминали сакраментальный "1984", но старческая неповоротливость системы слишком явно свидетельствовала о близком конце… Это была лишь затянувшаяся инерция, где к официальным лозунгам относились в лучшем случае иронически. Что, кстати, означало и куда большее общественное здоровье! "Большой брат", следящий за каждым, воспринимался как опостылевшее прошлое…

Но вот, прошло всего-то около 20 лет – и история словно бы сделала круг. Причем не просто к "застою" – этот реверсивный "откат" (экое многозначное ныне слово!) вобрал в себя всю имперскую парадигму русской истории. Сегодня уже никого не удивляет реальное существование "опричных" партий и стремительная реставрация средневековой мифологии – уже в ранге официальной, но пока еще слегка прикрытой "современной" риторикой. Кремлевский патриотизм все более занят слащавым самолюбованием. Так что и вправду нельзя исключать через следующие 20 лет восторженных причитаний в письме одной сорокинской героини:

"...а Кремль великий нам сияет и мы все счастливы совсем когда все хорошо бывает и белый Кремль и белый день когда пришли родные люди смотреть на белый вечный Кремль тогда все хорошо так будет что все мы будем видеть Кремль и будут все глаза раскрыты и люди будут видеть все когда обстанут деловито и будет всем нам хорошо а если все глаза раскроют и сразу будут видеть Кремль тогда себя все успокоят и сразу все полюбят Кремль но только бы все рядом встали и увидали сразу Кремль и тут же мертвые восстали чтобы увидеть белый Кремль а мы пойдем на площадь Красну чтобы увидеть белый Кремль и все увидим что прекрасный что очень добрый белый Кремль а нам сиять всем будет вечно наш превосходный белый Кремль а мы все будем жить беспечно но токмо видеть белый Кремль и будут все смотреть прилежно на очень белый белый Кремль а после плакать безмятежно и целовать наш белый Кремль и все обрадуются сердцем когда увидят белый Кремль а он стоять ведь будет вечно наш златоглавый белый Кремль и мы вокруг него сомкнемся чтобы сберечь наш белый Кремль и все мы с ним навек спасемся и будет с нами белый Кремль когда все люди соберутся и все пойдут смотреть на Кремль они от всяких бед спасутся когда увидят белый Кремль и всем нам будет так спокойно когда увидим белый Кремль и встанем мы рядами стройно чтобы увидеть белый Кремль а все вокруг сомкнутся разом чтобы увидеть белый Кремль и мы коснемся каждым глазом наш дорогой и белый Кремль а он сиять нам будет сильно наш дорогой и белый Кремль и будем мы смотреть обильно на наш великий белый Кремль и чтобы с нами ни случилось мы будем видеть белый Кремль и чтобы сердце сладко билось смотреть нам всем на белый Кремль а все стоять не дрогнув будут чтобы смотреть на белый Кремль и никогда не позабудут наш златоверхий белый Кремль..."

А теперь сравните с "письмом" другого автора:

"И вот уже видна Россия — россыпь рязанских избушек, разросшаяся в размашистую лубяную империю.

Циклопическое сооружение из древесины, соломы, сосулек. Дух захватывает от этого быстрого и шаткого величия. Кажется, вот-вот сгорит, сгниет, сгинет, но нет. Покачается, покосится, осядет, осыпется по краям — и вновь, поскрипывая, возвышается над материком, красуется страшно и весело. Два Рима падоша, а третий поныне стоит, не железный, не каменный, невозможный — деревянный.

Конечно, мы теперь научились обжигать кирпич, варить сталь и мешать бетон. Под некоторые места подвели фундамент. Кое-где прикрылись ракетами и стабфондом. А в последнее время накупили айвазовских и майбахов. Небоскребами даже обзаводимся — "сити" называется. Блестим, сверкаем.

Есть, чем гордиться. Мы и гордимся. Только неуверенно как-то. Потому что знаем, из чего все сделано. Высоко забрались, широко развернулись, но сопим, медлим и маемся. Чуем, стало быть, под ногами хлипкие липовые доски..."

Нет, это не 2028 год Владимира Сорокина, а 2008-й Владислава Суркова. Есть еще куда двигаться – но стилистика уже почти идентична!

Когда 10 лет назад, в 1998 году, вышла моя книга "Инверсия", многие коллеги сочли изложенный там прогноз чрезмерной антиутопической фантастикой. Позволю напомнить: там предполагалось скорое обращение официального "либерализма" в "ультра-патриотизм". Однако этот отвлеченный метафизический концепт действительно вдруг обрел черты реальной политтехнологии. Ну скажите, мог ли кто предполагать, что бывший корреспондент латвийской перестроечной газеты "Атмода", а затем – обозреватель ультра-либеральной "Сегодня", превратится в сорокинского героя (рассказ "Кабак"):

"Вот распахивается дверь, входит злобно-приземистый, небритый, красноглазый затируха площадной Левонтий. Хрипит:
– Однако, здравствуйте!
– Однако, пшел на х..! – в ответ доносится".

Масса вчерашних "демократов" на удивление стремительно обратилась в нео-имперских "патриотов". Набирает темпы и "духовное возрождение" – еще вчера "фофудьеносцы" проклинали "диавольский" Интернет (и уходили бы себе "от мира" на здоровье, за Диомидом) – но сегодня уже широко расставлены специфические социальные сети для православных, главным отличием которых является, конечно, "духовная цензура".

Антиутопия вернулась. Но уже не в жанре литературных экспериментов – а в реале: "весомо, грубо, зримо". Что же произошло с нашими либеральными "голубями", которые так круто эволюционировали в нео-имперских "ястребов"? Как известно, "во всем виноват Чубайс" – своим лозунгом "либеральной империи" он попытался перехватить и обуздать имперские настроения, но, как часто бывает, они вышли из-под контроля и поставили его самого себе на службу. Как вам служится в новом – нанотехнологическом кресле, Анатолий Борисович? Не жмет?

Российские либералы в 90-х сделали однозначную ставку на власть. И не надо теперь говорить, что она кого-то "предала" – власть имеет свою собственную логику, которая легко разбивает стереотипы своих "духовных учителей". Вы надеялись, что гэбэшная власть станет вашей "крышей" в присвоении богатств этой несчастной страны? А "крыша" (которая "летает сама") просто не пожелала делиться с вашим "фундаментом"! К тому же цены на нефть пока еще высоки, а они понимают "либерализм" сугубо экономически…

Теперь эти "органы" просто приватизировали вещание от имени "русских" – ранний Солженицын рвал бы и метал… И тем самым все русское окончательно превращается в элемент постмодерна. Это очевидная пародия – но чем более она пытается казаться серьезной, тем более гротескно выглядит. В конечном итоге смысл этой охранительной "русскости" сводится к возведению римейка китайской Стены…

Эта идея-фикс "возрождения" неизбежна, она липнет и притягивает – именно потому, что никаких проектов будущего больше нет. Впрочем, в "Сахарном Кремле" упоминаются некие "живородящие" материалы (видимо, нечто называвшееся в прошлом "нанотехнологиями"), метро также переименовано понятным русским словом "подземка". Правда, есть еще какие-то "голограммы", возникающие из "мобил" – но неужто Государь в 2028 году потерпит эту иностранщину?

Исторически эта "русскость" прочно замкнута на монархии. Ведь всем известно, что раньше были только какие-то "оранжевые бесы" Киева и "прозападные сепаратисты" Новгорода. А истинно русская история начинается только с царства Московского!

И всем верноподданным остается одна сласть – лизать Сахарный Кремль! Сахар тут впрочем весьма относителен…Недавняя песня группы "Телевизор" напомнила давнюю "Норму" самого Сорокина:

Какой-то зомби-бомонд:
Рокеры, святоши, журналисты, артисты
Лижут хозяйское дерьмо
Так искренне, неистово!

Надо ли им мешать?