Трехлетний бюджет лишает Россию позитивной перспективы?

В конце августа правительство подготовило и передало в Государственную думу на рассмотрение проект федерального бюджета страны на 2009–2011 гг. С октября 2005 г. в «Политическом журнале» ежегодно публикуется макроструктурный анализ бюджета будущего года. И каждый раз приходится писать о его лукавстве, бездарности и разрушительности.

Рост падения

Лукавство всех бюджетов в том, что при опережающем росте денежных доходов населения над темпами роста ВВП, увеличении отношения стоимости импорта к стоимости экспорта, ежегодном росте тарифов и приближении внутренних цен к мировым, все большем внедрении частной собственности на землю и другие природные ресурсы – рисуются красивые цифры снижения инфляции. Мизерные для такой страны, как Россия, темпы роста ВВП выдаются за развитие, а сами бюджеты называются бюджетами развития, бюджетами социальной направленности. Особенно восхищает динамика темпов роста ВВП, закладываемая в трехлетний бюджет: на будущий год – небольшое снижение роста ВВП, а затем – вдруг небольшой рост, хотя хозяйственный механизм не меняется. Так не бывает! К 2012 г. темп роста ВВП даже при современной хитроумной методике его расчета вряд ли превысит 2–3%.

Бездарность бюджетов заключается в том, что они предусматривают снижение темпов экономического роста в условиях благоприятнейшей внешнеэкономической и внутриполитической ситуации. При управлении Россией на основе комплексного подхода темп роста ВВП в современной России не может быть меньше 15% в год.

Разрушительность этих бюджетов заключается в игнорировании того очевидного факта, что не может развиваться страна, в которой: а) покупательная способность людей даже со средней заработной платой минимум в 3 раза меньше стоимости рабочей силы; б) процентная ставка за кредит в 1,5–2 раза выше уровня рентабельности основной массы субъектов рынка (должна быть не выше 50% от этого уровня рентабельности, то есть не выше 4–5%); в) процентная ставка за кредит в валюте выше, чем за кредиты в зарубежных банках. Ставки всех налогов и кредитов не увязаны с вкладом данного субъекта рынка в снижение суммарной ресурсоемкости экономики, в решение социальных, экологических и геополитических проблем. Ставки каждого налога, тарифов, акцизов, процентов за кредит и т.п. устанавливаются изолированно друг от друга, без учета предельно допустимой финансовой (а не только фискальной) нагрузки на субъекты рынка. Государство за счет создания механизмов наибольшего благоприятствования поддерживает инвестиции в непривлекательные ныне для бизнеса отрасли и муниципалитеты для обеспечения пространственной социо-эколого-экономической сбалансированности страны, чтобы компенсировать «провалы рынка».

Эти провалы рынка в современной России ведут к уничтожению геополитических, экономических и психологических основ российской государственности.

Трагедия российского общества, и особенно российской науки, в том, что разговоры о бюджетах развития сумели всех убедить: рост ВВП означает развитие страны, и сегодня только ленивый не говорит о том, что мы развиваемся в несколько раз быстрее развитых стран. Между тем рост ВВП, благодаря спекулятивным ценам на топливно-сырьевом и строительном рынках (при опережающем росте импорта по сравнению с экспортом, при ориентации внутренних цен на мировые, при росте тарифов и т.п.), означает системную дезорганизацию страны, превращение ее в систему с положительной обратной связью (с каждым годом на каждый рубль прямых затрат возрастает суммарный общесистемный ущерб). А такая система неизбежно приближается к точке невозврата.

Указанная системная дезорганизация проявляется в том, что происходит одновременное возрастание по экспоненте: а) ухудшения экологической и социально-психологической ситуации; б) нравственного разложения, генетического и интеллектуального вырождения населения; в) инфляции; г) социальной базы коррупции, криминала и международного терроризма; д) уничтожения геополитических, психологических и экономических основ российской государственности. При снижении по параболе: а) темпов роста ВВП; б) эффективности российской экономики; в) ее конкурентоспособности; г) доверия населения к власти. По интенсивности этих процессов мы действительно в 3–4 раза превосходим развитые страны, что и проявляется в аналогичном опережении роста цен на продовольствие у нас и в Евросоюзе.

Подчеркиваю, что все эти процессы в системе с положительной обратной связью протекают одновременно, поддерживая друг друга, и бороться с каждым из них – занятие малопродуктивное. Подобная борьба продуктивна лишь при переводе страны в состояние системы с отрицательной обратной связью (с каждым годом на каждый рубль прямых затрат нарастает суммарный общесистемный эффект), ибо то, что в системе с положительной обратной связью снижается по параболе, начинает возрастать по экспоненте; а то, что возрастало по экспоненте, начинает снижаться по параболе, обеспечивая эффективность борьбы с указанными выше язвами общества.

Робким зигзагом тихо вперед

Указанные выше разрушительные свойства наших планов полностью относятся и к трехлетнему бюджету России на 2009–2011 гг. Достаточно отметить, что этот проект предусматривает: а) значительный профицит федерального бюджета (а следовательно, дальнейшее снижение конкурентоспособности российской экономики из-за низких темпов роста инвестиций в обновление физически и морально устаревших основных фондов); б) снижение с 2010 г. отношения расходов бюджета к ВВП; в 2008 г. они составят 16,8% ВВП, в 2009 г. – 17,5, в 2010 г. – 17,4, а в 2011 г. – 16,7 (тогда как эту цифру необходимо довести в 2011 г. минимум до 30% ВВП, ибо выгоднее использовать приток валюты для приобретения современных технологий, чем использовать свои валютные резервы для укрепления военного превосходства НАТО над Россией). Сохраняется современная запредельная финансовая (а не только фискальная) нагрузка на бизнес, что означает «прощай благоприятный инвестиционный климат в России и развитие всех муниципальных образований». Продолжается курс на повышение доходов населения (тогда как следует повышать не доходы населения, съедаемые инфляцией, а покупательную способность населения за счет снижения расходов населения благодаря переводу ценовой и тарифной политики с либерально-рыночного на кибернетический принцип построения тарифов и цен, с формированием фондов возмещения затрат инфраструктуры и обеспечения стабильных цен). Главным приоритетом правительства остается борьба с инфляцией, природу которой по-прежнему продолжают увязывать с ростом государственных расходов и повышенным потреблением населения, с чрезмерным поступление валюты в страну и т.п. (на самом деле, инфляция есть индикатор внутрисистемной разбалансированности страны; и чем больше власть борется с инфляцией монетарными средствами, тем больше разбалансированность и выше инфляция). Главным принципом хозяйствования остается «жить по средствам» (тогда как это удел посредственных людей, живущих по принципу «день прошел, и слава Богу»; а те, кто хочет чего-то добиться, должен жить по целям, изыскивая необходимые средства, чтобы создать необходимую критическую массу для достижения цели; жить по средствам – значит «медленным шагом, робким зигзагом, тихо вперед, рабочий народ»). Главной идеологической установкой остается следование принципам либерализма с приближением внутренних цен к мировым, а тарифов – к издержкам (хотя именно концепция либерализма вогнала мировое сообщество во всеобщий кризис, и наивно пытаться выходить из него с помощью этой же концепции; властям всех уровней необходимо понять, что если хочешь грамотно управлять территорией, то спроси у либерала и сделай наоборот).

В частности, при ориентации внутренних цен на мировые Россия обречена на такую системную дезорганизацию, что придется забыть про конкурентоспособную экономику страны и про замедление темпов инфляции (если российская элита не одумается, то хорошо, если инфляция для малообеспеченных семей в 2011 г. будет меньше 30%). Важно понимать, что мировые цены отражают предельные издержки (как и все ценообразование по принципу соотношения спроса и предложения) и приемлемы лишь в тех странах, для которых не актуальна проблема конкурентоспособности по отношению к импорту и где можно повышать покупательную способность населения за счет роста его доходов. Для Российской Федерации, до повышения производительности труда на основе снижения суммарной ресурсоемкости национальной экономики, главным фактором повышения ее конкурентоспособности является сокращение расходов населения за счет снижения стоимости потребительской корзины при неуклонном повышении ее качества.

В стране с абсолютно неконкурентоспособной экономикой по отношению к импорту ориентация на предельные издержки обязательно ведет к росту инфляции – повышению тарифов и цен без увеличения выпуска товаров, к индексации доходов населения сверх роста производительности труда и к полному социально-политическому и экономическому хаосу (наглядный тому пример – ситуация с компанией «Красэйр»).

Поэтому в России мировые цены должны «работать» только во внешнеторговой сфере.

Прощай, умытая Россия!

Такова макроструктурная разрушительная сущность предложенного трехлетнего бюджета, делающая бессмысленным его более детальное обсуждение. Особенно разрушительно снижение доли государственных расходов в ВВП.

Это означает сохранение отношения инвестиций к ВВП на уровне 20%, тогда как опыт Южной Кореи показал, что рывок в экономике достигается при доведении этого отношения до 45–50%. А поскольку у нас намного больше территория и протяженнее коммуникации, то этот показатель в России в кратчайшие сроки должен быть доведен до 60% к ВВП. Бюджет с 20% инвестиций к ВВП означает «прощай, умытая Россия». При такой динамике она может быть только «немытой», ибо население всей страны обрекается на бесчеловечную среду проживания (в 5% муниципалитетов она будет бесчеловечной из-за немыслимой перегрузки инвестиционной активностью, а в 95% муниципалитетов она будет бесчеловечной из-за демографического и финансового опустошения вследствие низкой инвестиционной активности в стране; и на сколько бы ни увеличивался фонд поддержки регионов, он все равно будет недостаточным, чтобы приостановить рост обесчеловечивания среды проживания людей).

Итак, по всем своим разрушительным свойствам трехлетний бюджет ничем не лучше предыдущих. Это тем более обидно, что весной и летом 2008 г. политическое руководство страны, провозгласив курс на увеличение производительности труда в 4 раза, на снижение суммарной ресурсоемкости экономики, на развитие науки, промышленности, сельского, лесного и рыбного хозяйства, водного транспорта, создало политические основы для перевода России в систему с отрицательной обратной связью. Это позволило бы россиянам через 20–30 лет жить так же, как англичане. И нате вам, получите – сначала безумные стратегии Минрегиона, Минэкономразвития, других ведомств и субъектов РФ, а теперь еще и трехлетний бюджет, который в лучших традициях либерализма лишает Россию позитивной стратегической перспективы.

Но понятно, что главные свойства бюджета не возникают на пустом месте. Они всегда отражают идеологию экономической политики, внешним проявлением которой выступают стратегии федеральных министерств и субъектов РФ, отражающие не объективные фундаментальные связи, присущие взаимодействию территориальной, отраслевой и институциональной структуры (ведь параметры системы определяются взаимодействием ее структур), а идеологические установки руководителей министерств и ведомств.

И о каком развитии России может идти речь, если целью стратегии Минэкономразвития до 2020 г. объявлено благое пожелание устойчивого повышения благосостояния российских граждан, укрепления национальной безопасности и динамичного развития экономики в долгосрочной перспективе (2008–2020 гг.), укрепления позиций России в мировом сообществе, если к важнейшим условиям достижения этой расплывчатой цели отнесены:

а) стабилизация численности российского населения и занятых в экономике на основе эффективного регулирования миграции и изменения образа жизни людей, повышения здоровья нации и уровня социального оптимизма;

б) достижение уровня развитых стран по производительности труда не столько «фондовооруженностью» периода индустриального развития, сколько уровнем образования и креативностью самого человека;

в) рост производительности труда к 2020 г. в 2,4–2,6 раза (а должен быть рост в 4–5 раз);

г) рост энергоэффективности – в 1,6–1,8 раза (а должен быть минимум в 3–4 раза);

д) доля промышленных предприятий, осуществляющих технологические инновации, должна возрасти до 40–50% (2005 г. – 9,3%), тогда как технологические инновации должны обеспечивать все предприятия, а не только промышленные, чтобы в среднегодовом исчислении темп роста производительности уже к 2015 г. был не менее 15% в год (при адекватном снижении суммарной ресурсоемкости российской экономики.

По всем своим разрушительным свойствам трехлетний бюджет ничем не лучше предыдущих

Этому вторит и стратегия Минрегиона, ориентированная на сосредоточение в полутора десятках привлекательных ныне для бизнеса агломерациях с оголением почти всех приграничных территорий страны.

Не менее разрушительна энергетическая стратегия с ее безумной экспортной ориентацией энергоносителей и электроэнергии, тогда как должен быть преимущественно экспорт энергоемкой, в том числе электроемкой, продукции и т.д.

О каком социальном оптимизме может идти речь при опустошении 95% муниципалитетов, при постоянном росте тарифов и цен, при постоянной застройке сельскохозяйственных, природоохранных и рекреационных территорий, при их огораживания вывесками «проход воспрещен – частная собственность»?

Лучшего способа лишить Россию конкурентоспособной экономики, возможности иметь надежную обороноспособность, а основную массу жителей – чувствовать себя людьми, придумать нельзя.

Принятие правительством всех этих стратегий, а соответственно, и традиционного минфиновского бюджета тем более непонятно, что на своей пресс-конференции в Ташкенте Владимир Путин произнес замечательные слова о необходимости тонкой настройки хозяйственного механизма. Правда, при этом не было сказано о направленности такой настройки. А это ключевой вопрос всей теории и практики управления страной, ее регионами и муниципалитетами.

Тонкая настройка

К сожалению, до сих пор в мире не осознан элементарный факт – любая территория представляет собой совокупность людей с антагонистическими текущими и некоторыми общими долговременными интересами. Следовательно, у власти есть всего два варианта построения хозяйственного механизма для управления территорией – традиционный и инновационный.

Традиционный подход заключается в создании такого хозяйственного механизма, который бы регулировал взаимоотношения между людьми в их конкурентной борьбе за ограниченные ресурсы системы во имя своих индивидуальных интересов (преимущественно текущих). В этих условиях управляемая территория обязательно превращается в систему с положительной обратной связью со всеми неблагоприятными последствиями.

Инновационный подход заключается в создании такого хозяйственного механизма, при котором каждому сегодня было бы выгодно только то, что послезавтра будет необходимо всем. При таком механизме конкурентная борьба между людьми за ограниченные ресурсы системы (а это самая безнравственная форма человеческой деятельности; не путать конкуренцию с соревнованием) заменяется взаимной поддержкой каждого для более полного раскрытия его возможностей повышать свой вклад в увеличение ресурсов системы. Естественно, что в этом случае управляемая территория обречена на превращение в систему с отрицательной обратной связью со всеми самыми благоприятными последствиями.

Оба типа хозяйственного механизма требуют тонкой настройки. Только в первом случае эта настройка ориентирована на то, чтобы было экономически невыгодно и физически опасно не быть подонком, а во втором случае эта настройка ориентирована на то, чтобы было экономически невыгодно и этически опасно не быть порядочным человеком. Поскольку в свое время Владимир Путин сформулировал прекрасный тезис о том, что принимаемые в стране законы должны быть нравственными, значит, в своих рассуждениях он явно был ориентирован на второй тип хозяйственного механизма.

Возникает закономерный вопрос – как же так? На политическом уровне одно, а на практическом другое. Ответ на него очень простой. Поскольку в России не работает многоуровневая система математических моделей, позволяющая давать интегральную оценку последствий от претензии каждого на собственное мнение; поскольку в России тотальная кибернетическая, экономико-географическая и градостроительная некомпетентность не только власти, но и почти всех представителей общественных наук, то управление базируется на проблемном подходе. Соответственно, реализуется полученное частное решение.

Но нетрудно доказать, что в отличие от техники всякое частное решение по управлению отдельным сегментом страны (отраслевым, территориальным, техническим, социальным) является лишь одним из возможных (и, как правило, наихудшим) вариантов достижения единого конечного результата управления страной в целом. Недаром в теории оптимального планирования давно доказано, что сумма локальных оптимумов (частных решений) может противоречить (а в условиях предкризисного состояния экономики почти всегда противоречит) глобальному оптимуму.

А из этого следует, что нельзя власти решать отдельные проблемы; ей необходимо находить оптимальный уровень нерешенности всех проблем. Но инструмента для нахождения такого оптимального уровня нерешенности нет. Положение усугубляется тем, что первые политические лица страны, как правило, озабочены будущим страны и потенциально готовы принять второй (этический) вариант построения хозяйственного механизма. Но в коррумпированной стране министры и руководители ведомств, как правило, лоббируют чьи-то текущие интересы, и у большинства из них возникает свой общий текущий интерес – чтобы в стране работал первый тип хозяйственного механизма.

Поскольку без указанной системы моделей такой оптимальный уровень найти нельзя, то Россия обречена на очередной парадокс: политическое руководство выдвигает правильные долговременные цели, но под влиянием либеральных экономистов принимает решения, исключающие саму возможность достижения этих целей.

Так было с удвоением темпов роста ВВП, с конкурентоспособностью, так будет и со всеми планами на 2020 г. И так будет продолжаться до тех пор, пока российское общество не поймет: если хочешь иметь развитую страну, то спроси у либерала и сделай наоборот.

Анатолий Эпштейн