В чем состоит реальная проблема с Россией

Сейчас, когда свободный мир пытается сформулировать эффективный ответ на недавнюю российскую интервенцию в Грузии, вполне логично, что в центре внимания остается вопрос о том, как добиться вывода войск из этой демократической страны на южной границе России. Но политикам стоит ненадолго отвлечься и проанализировать, как до такого дошло.

Ситуация в Грузии – это кульминация неудачной политики в отношении России периода после окончания холодной войны. Главной причиной фиаско является игнорирование неотъемлемой связи между внутриполитической свободой и внешней агрессией. Внутри России сворачивалась демократия, а мир отказался от подхода, который был столь эффективен на последних стадиях холодной войны, когда отношения с Кремлем увязывались с расширением свободы внутри СССР.

Практика увязывания этих двух процессов началась в 1974 году с принятия поправки Джексона-Вэника, которая ставила преференциальные условия торговли с США в зависимость от свободы эмиграции из СССР. Ее продолжением стали Хельсинкские соглашения 1975 года, которые помогли заострить внимание международного сообщества на нарушениях прав человека в СССР, а апогеем – примечательная нравственная прозорливость президента Рональда Рейгана, который превратил степень тирании в СССР в барометр отношений между сверхдержавами. Эта политика возымела блистательный успех – она мобилизовала мировое общественное мнение для того, чтобы холодная война завершилась мирно.

Представители истеблишмента в большинстве своем насмехались над радикальной идеей использования внешнеполитического давления для инициирования метаморфозы СССР изнутри. К счастью для меня и миллионов других людей, такие лидеры, как сенатор-демократ Генри Джексон, известный под прозвищем "Скуп Джексон", и республиканец Рейган были другого мнения. Они полагали, что такая метаморфоза не только возможна, но и кардинально важна для безопасности их страны. Они справедливо полагали, что режимы, не уважающие прав собственного народа, не уважают прав своих соседей.

В конце 1987 года, накануне первого визита Михаила Горбачева в США, всего через год без малого после моего освобождения из ГУЛАГа, я помогал организовать в Вашингтоне массовый митинг, где выдвигались требования свободы эмиграции для евреев, заточенных за "железным занавесом". Некоторые из моих товарищей-организаторов беспокоились, что митинг может подорвать надежды на умиротворение, возникшие после прихода Горбачева к власти. Им было совершенно неясно, как воспримет эту акцию Рейган, поскольку у него сложились хорошие личные отношения с новым советским премьером (Горбачев был генеральным секретарем КПСС. – Прим. ред.).

Тогда я попросил о встрече с Рейганом, чтобы лично задать ему этот вопрос. В ответ на мою обеспокоенность он заявил лаконично: "Вы думаете, что меня интересует дружба с советской властью, если она продолжает держать своих граждан в тюрьме? Делайте то, что считаете верным".

Практика увязывания отношений с определенными требованиями, если ее применяют правильно, предполагает не только способность говорить "нет", но и, в той же мере, готовность говорить "да". Если Кремль двинется к либерализации, его следует поддержать и вступить с ним в сотрудничество, если же он пойдет по этому пути вспять, его следует наказать и вступить с ним в конфронтацию.

После завершения холодной войны эта жесткая, но принципиальная политика была вскоре отброшена.

К примеру, президент Владимир Путин, который, как многие надеялись, поведет Россию и дальше в позитивном направлении, после своего прихода к власти первоначально хотел, чтобы Конгресс США отменил поправку Джексона-Вэника. Этот закон в свое время принес блистательный успех: россияне стали вольны выезжать из страны и возвращаться по своему желанию. Американские законодатели могли бы признать исторические перемены, которым способствовал закон, и отменить его, но вместо этого они допустили, чтобы американское сельскохозяйственное лобби воспользовалось им как оружием в мелочной торговой ссоре с Россией. Те из нас, кто заплатил высокую цену за поддержку этой поправки, были обескуражены. В глазах кремлевского руководства это "доказало", что гипотетический идеализм, стоявший за поправкой, изначально был прикрытием для циничной своекорыстности.

Таким образом, "морковка" – отмена поправки – была неразумно придержана, в то же время "палка" не применялась. На фоне того, что Путин все смелее демонтировал демократические реформы – переходя от захвата СМИ к угрозам в отношении независимых журналистов и национализации целых отраслей промышленности – не было и намеков на протесты. Когда он нагло арестовал Михаила Ходорковского, миллиардера и потенциального соперника в борьбе за президентский пост, некоторые силы в Кремле предостерегали о серьезных негативных последствиях. Но доверие к подобным советникам быстро пошатнулось, когда лидеры западных демократий произнесли традиционные пустые фразы об уважении к правам человека и демократии, а восторжествовал принцип "бизнес есть бизнес".

К сожалению, прозорливая политика "увязывания" была превращена в стратегическую и нравственную неразбериху, не предполагавшую ни вознаграждения за хорошее поведение, ни наказания за дурное. Пожалуй, самым вопиющим был тот факт, что режиму, который был готов много отдать за вступление в "большую восьмерку" и, тем более, за возможность провести у себя саммит ведущих демократических держав, предоставили эти привилегии задаром. Приходила ли кому-то вообще в голову мысль, что и у Кремля надо бы что-то попросить?

Теперь свободный мир оказался на опасном распутье. Восстановление независимости Грузии и возрождение уверенности в себе у других демократических соседей России – это решающая задача. Но если заняться коренными причинами проблемы в стратегическом плане, то сосредоточиться следует не на этой задаче и не на данных конкретных внешнеполитических действиях России, но, скорее, на проблеме демократии внутри самой России. Эта политика увязывания должна быть широкой и углубленной, и ее должно подкрепить своими шагами международное сообщество, готовое заострить внимание на отступлении России с демократических позиций.

Угроза, нависшая над Грузией, другими демократическими соседями России и Америкой, в конечном итоге порождена дефицитом демократии внутри России. Сегодня государственные деятели должны сосредоточиться на том, чтобы изменить это обстоятельство – если мы хотим обеспечить, чтобы завтра Кремль не представлял угрозы для мирной жизни.

Натан Щаранский