Ультранационалисты вливаются в российский мейнстрим?

Лет десять тому назад многие из наиболее влиятельных мыслителей сегодняшней России были гласом вопиющего в пустыне. Одни сидели в подвалах, заваленных брошюрами, и размножали подпольные ультраправые газеты с названиями типа "Молния" и "Русский порядок", а другие находились за решеткой после неудачных переворотов 1991 и 1993 годов против прозападных "оккупационных режимов" Михаила Горбачева и Бориса Ельцина.

За истекший период Россия совершила головокружительный идеологический кульбит: радикалы сделались "мейнстримовскими политиками", а позиция твердолобых кажется все более умеренной, и былые маргиналы оказываются центристским ядром политики.

Ныне, на фоне конфликта в Грузии и ухудшения отношений с Западом, российские мыслители-ультранационалисты начинают оказывать беспрецедентное влияние. Широкая популярность группы идей, когда-то считавшихся смехотворными, указывает на начало новой эры в отношениях России с миром, эры, когда Москва стремится отстоять "регионы, в которых находятся привилегированные интересы" – некоторые области на территории бывшего СССР.

Растущая популярность национализма в общественных настроениях также может вылиться в увеличение расходов на оборону и стремление к быстрой модернизации российских вооруженных сил. Предрекает она и еще более националистический подход к экономической политике. От правительства все настойчивее требуют вкладывать нефтяные богатства страны внутри нее, а не за границей; возможно, в ответ на международную критику войны в Грузии российские власти даже могут превентивно ограничить торговлю с США.

Война не только повысила престиж армии, которая впервые при жизни нынешнего поколения провела успешную военную кампанию, но и улучшила репутацию горстки мыслителей-ультранационалистов, которые предсказывали грядущее столкновение с Западом. Сегодняшняя Россия, готовая применять военную силу для отстаивания своих национальных интересов, безразлично взирающая на эрозию демократии и презирающая мировое общественное мнение, была предвосхищена десять лет назад в отпечатанных на плохой бумаге манифестах и в лекционных залах, заполненных бородатыми радикалами, которые словно сошли со страниц Достоевского.

"Я убежден, что теперь, после войны, произойдет колоссальный сдвиг в расстановке сил внутри российской элиты", – говорит Александр Дугин, лидер заметной организации правого толка – Евразийского движения.

Судьба Дугина сильно изменилась к лучшему с начала 1990-х, когда он работал в квартире на первом этаже в неприглядном районе в центре Москвы – писал работы по метафизике христианства. Он стал ведущим телепередачи и преподавателем МГУ. Ныне он ведет передачу на радиостанции 107 FM ("Русская служба новостей". – Прим. ред.), которую финансирует Кремль.

"Люди, составлявшие центральное ядро при [экс-президенте, а ныне премьер-министре Владимире] Путине, отныне станут маргиналами. Появится другой полюс, которого при Путине вообще не существовало, – это армия, военные и патриотические движения. То есть мы. При Путине мы были экстремистами: да, уважаемыми людьми, но все-таки радикалами. Теперь мы перемещаемся в самый центр", – говорит он.

Мнение Дугина разделяют не все, но идущий в гору национализм наверняка привнесет в российский мейнстрим новые идеи. Они образуют не больше не меньше как основу назревающего идеологического столкновения между Россией и Западом. "Вектор политической жизни уже довольно долго смещался в эту сторону [сторону ультранационалистов?]. Можно утверждать, что вторжение в Грузию было новым явлением, но оно опиралось на вектор, который мы уже приметили", – говорит Джон Данлоп из Гуверовского института при Стэнфордском университете.

Известный писатель Виктор Ерофеев, один из малочисленного и неуклонно редеющего меньшинства россиян, которые подвергают сомнению оправдания войны с Грузией, объясняет волну патриотизма широко распространенным "культом силы". Участвуя в недавних радиодебатах, Ерофеев сказал, что речь идет о "упоении победой: в спорте, в политике, но также на войне. Это архаическая форма самосознания /.../, которая сохранилась у нас, между тем как в более цивилизованных странах исчезла".

Помимо громких призывов к реставрации царизма, воссозданию Советского Союза или Российской империи и вытеснению влияния Вашингтона из региона, новые правые предъявляют Западу реальные философские претензии: тот провозглашает "общечеловеческий характер" демократии и прав человека и создает у США готовность отстаивать и продвигать эти цели во всем мире – при необходимости применяя для этого военную силу.

Сопротивление России "однополярному господству" Вашингтона тесно связано с идеей, которую отстаивают новые правые мыслители, – тезисом, что подобные общечеловеческие истины иллюзорны, что Россия как страна и цивилизация образует уникальное "цельное явление", имеющее право на существование. О том, что эта идеология проникла в Кремль, свидетельствует ныне знаменитая Мюнхенская речь Путина в феврале 2007 года, в которой тогдашний президент сказал, что считает однополярную модель "не только неприемлемой, но и вообще невозможной" в современном мире. По его словам, она ущербна, так как "в ее основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации". Некоторые обозреватели заявили, что эта речь знаменует начало новой холодной войны с Западом.

Настоятельные заявления России о ее праве на "суверенную демократию" (этот термин ввел главный идеолог Кремля Владислав Сурков) можно также возвести к этому философскому неприятию нравственных абсолютов. Сурков утверждает, что каждая страна вправе практиковать демократию своим собственным "суверенным образом", тем самым подводя теоретическую базу под тот факт, что российская демократия в принципе не особенно демократична.

Многие ультранационалисты уже переместились, так сказать, в "коридоры власти": Дмитрий Рогозин, бывший глава партии "Родина", ныне является постоянным представителем России при НАТО. Очагом бурной деятельности радикальных националистов с середины 1990-х стала и Государственная Дума: там регулярно выступает со своими кликушескими призывами архинационалист Владимир Жириновский.

Между тем как либералы-западники в течение 10 лет после краха коммунистической идеологии занимались изучением экономических теорий Мильтона Фридмана или вникали в деятельность Совета Европы – авторитетной организации, которая занимается пропагандой прав человека, российские националисты изучали жизнь Православной церкви, глотали работы французских постмодернистов или просто "пили пиво, играли в шахматы и делали упражнения с гантелями", как формулирует Валерий Коровин, лидер Евразийского союза молодежи.

Российские вооруженные силы и "спецслужбы" типа ФСБ (бывшего КГБ) давно поддерживают с этими ультраправыми организациями какие-то таинственные связи. Рост влияния силовиков, как называют бывших "людей в мундирах", сопровождался повышением престижа философии правых. Офицеры действующей армии и сотрудники спецслужб не склонны распространяться о своих политических убеждениях, но некоторые отставники во время грузинской войны стали заметными медийными фигурами, и их престиж должен только вырасти благодаря успеху военной кампании.

Александр Проханов, главный редактор праворадикальной газеты "Завтра", прозванный "соловьем Генштаба" за свои тесные связи с высшим командованием российской армии, предрекает политический кризис в отношениях между прозападной и националистической политическими фракциями. После победы на поле брани на Кавказе националистам придется защищаться от политических невзгод внутри страны, говорит Проханов. Для этого потребуются "очень стремительные перемены – социальные, политические, экономические и идеологические" в России, причем главным противником будет новая прозападная элита, "которой ужасно не хочется отказываться от ее собственности на Западе".

Явление, которым новые правые во многом обязаны своей популярностью, – это мучительная для России десятилетняя экономическая разруха после краха коммунистического режима, которая подорвала доверие к либерально-демократическим реформаторам. Толчком к радикальному сдвигу общественного мнения стала также американская военная кампания против Сербии, союзницы России, в 1999 году.

После распада СССР в 1991 году соцопросы демонстрировали, что национализм свойственен преимущественно малоимущим, между тем как высшие эшелоны общества стремились подражать Западу во всем, от демократии до либеральной экономики. Но уже в 2001 году в исследовании Центра политических технологий (Москва) была выявлена новая "идеология" в среднем и высшем классе, которые прежде были "движущими силами модернизации". Большинство начало считать НАТО враждебной силой, а распад СССР – ошибкой. Большинство считало Россию носительницей уникальной цивилизации, которая существует отдельно от западной.

На протяжении восьми лет президентства Путина популярность идей правого толка росла; Путин использовал воинственную риторику и финансировал из ресурсов Кремля организации типа "Наших" – молодежного движения, созданного Сурковым. Путин, а затем Медведев окружили президентский пост антуражем, где регулярно фигурируют православный крест царской России и красная звезда – символ мощи СССР.

Сегодня идеологическая метаморфоза России завершилась, при всей своей внутренней противоречивости. Совсем как в XIX веке, когда российская армия воевала с Наполеоном, тогда как аристократия страны говорила между собой по-французски, сегодняшняя российская элита преследует несогласованные между собой цели: НАТО считается враждебной силой, война в Грузии одобряется, но те же самые люди все равно предпочитают отдыхать на Западе, иметь там недвижимость и отдавать своих детей в британские частные школы.

Однако аналитики предостерегают, что поддержка политики Кремля в обществе не является безоговорочной. Хорошее отношение населения к Путину опирается не столько на патриотизм и гордость своей страной, сколько на способность его президентской власти (а ныне президентской власти Медведева) обеспечить повышение уровня жизни. Дмитрий Саймс из вашингтонского Никсоновского центра говорит, что люди не пойдут на бесконечные жертвы: "Они не хотят оказаться отрезанными от Запада, не хотят попасть в изоляцию или подвергнуться остракизму". По его словам, россияне не хотят, чтобы расходы на вооруженные силы повышались за счет других приоритетов общенационального значения.

"Путин пользовался столь колоссальной популярностью не только благодаря своей репутации в сфере национальной безопасности – просто при нем россияне стали жить намного лучше. Но новая холодная война, новая гонка вооружений поставит все это под угрозу".

Европа опасается, что Кремль целится в Украину

Вторжение России в Грузию и ее попытка расчленить эту страну, признав анклавы Абхазия и Южная Осетия независимыми государствами, всколыхнули тревогу во всем Европейском союзе – там задаются вопросом, кто теперь может стать мишенью для Кремля. Нарастают опасения, что в итоге это будет Украина.

Украина – страна величиною почти с Францию, государство с 46-миллионным населением, 18% которого составляют этнические русские, – превращается в ключевое поле геополитической битвы Москвы с Западом. "Украина – это Грузия, помноженная на десять", – говорит Майкл Эмерсон из брюссельского аналитического центра Centre for European Policy Studies.

Особое беспокойство вызывает судьба украинского полуострова Крым, где согласно договору аренды, истекающему в 2017 году, базируется российский Черноморский флот. Большинство населения Крыма – этнические русские, и пророссийские политики, испытывающие ностальгию по советским временам, являются влиятельной силой. Тысячи крымчан имеют российские паспорта, что дает России предлог для интервенции на полуострове подобно той, к которой Москва прибегла в Южной Осетии в августе.

"Все это дает Москве рычаги влияния на полуостров и предлог для интереса к Украине", – говорит Всеволод Самохвалов, в прошлом приглашенный научный сотрудник Института стратегических исследований при ЕС.

Необходимость поставить отношения между ЕС и Украиной на более прочную основу станет главной темой бесед в этот вторник в Париже между президентом Украины Виктором Ющенко и лидерами ЕС, в том числе президентом Франции Николя Саркози и председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу – кстати, оба они только что вернулись из Москвы. "Если этот саммит потерпит неудачу, это будет мрачный знак для Грузии, Белоруссии и Молдовы. В нашем регионе все внимательно следят за событиями", – говорит Константин Елисеев, заместитель министра иностранных дел Украины, курирующий отношения с ЕС.

Но готов ли ЕС – в свете презрения России к территориальной целостности Грузии – не просто выразить солидарность с Киевом, но и предложить четкий план движения к членству в ЕС (то, чего Евросоюз чурался на протяжении 17 лет с тех пор, как Украина обрела независимость от СССР)? В Париже, к горькому разочарованию Украины, таких предложений сделано не будет. ЕС разобщен: Польша и Швеция принадлежат к стану самых горячих поборников устремлений Киева, но старые члены ЕС, в особенности Бельгия, Нидерланды и Германия, колеблются.

"Нам надо массу всего сделать для укрепления связей с Украиной и без ее возможного приема в наши ряды", – сказал Саркози на прошлой неделе после саммита ЕС.

Страны Центральной и Восточной Европы, вступившие в ЕС в период 2004-2007 годов, опасаются: чем дольше Украину будут держать в подвешенном состоянии, тем сильнее для России будет искушение глубже втянуть ее в сферу влияния Кремля – а такой исход событий повлечет за собой серьезные последствия для их собственного региона.

"Ни мы в ЕС, ни украинцы не готовы к тому, чтобы принять Украину прямо завтра же, но нам следует предложить им перспективы членства", – говорит некий министр одной из стран бывшего советского блока.

С 2004 года ЕС основывает свои отношения с Украиной на так называемой "Европейской политике добрососедства" (ЕПД). Киевские официальные лица смотрят на эту доктрину неодобрительно, так как Украина оказывается на одной доске с такими странами, не находящимися в Европе, как Алжир, Ливия и Сирия. "События в Грузии доказали, что ЕПД полностью провалилась. Мы уже много лет говорили, что ЕПД – пустышка", – отмечает Елисеев.

В июне прошлого года лидеры ЕС одобрили предложение Польши и Швеции учредить проект "Восточное партнерство", предполагающий особое внимание к отношениям с Украиной, а также Арменией, Азербайджаном, Грузией, Молдовой и, в случае внутренних реформ, с Белоруссией. После нападения России на Грузию важность этого плана партнерства наверняка возрастет. Это будет означать ускорение работы над соглашением о свободе торговли и упрощении въезда граждан Украины в ЕС. Почва для торгового соглашения была подготовлена в мае, когда Украина вступила в ВТО – обрела статус, которого до сих пор нет у России.

Однако в коммерческом плане партнерство с Россией для ЕС намного важнее, чем с Украиной, и зависимость Европы от поставок российской нефти и газа не допускает перемен в будущем. На долю ЕС приходятся 70% прямых зарубежных инвестиций на Украину, но в 2006 году их сумма составила всего 5,5 млрд евро.

"Главные препятствия, с которыми на данный момент сталкиваются инвесторы из ЕС, – это частые изменения административно-регулятивных норм, недостаточная транспарентность, недостатки в области осуществления на практике и принуждения к исполнению законов, дискриминационные действия регулятивных органов и коррупция", – сказано в неком документе Еврокомиссии.

Подобные проблемы – не единственный аргумент, на который ссылаются некоторые государства-члены ЕС, предлагая воздержаться от четкого предложения "членского билета" Украине. Помехой является и величина этой страны: по численности населения она займет в ЕС пятое или шестое место, что вынудит полностью пересмотреть политику блока в области сельского хозяйства и помощи регионам.

Третий аргумент против приема Украины – политическая нестабильность в этой стране, кажущаяся просто бесконечной. Не далее как на прошлой неделе правящая коалиция распалась ввиду раздоров, и Ющенко пригрозил назначить досрочные выборы. "Украинцы – сами себе худшие враги", – вздыхает министр иностранных дел одной из стран ЕС.

С другой стороны, после "оранжевой революции" 2004 года Украина далеко шагнула вперед, и ее политическая культура зиждется на плюрализме и свободных выборах. Несмотря на всю схожесть языков, обычаев и истории, Украина, по-видимому, ступила на иной путь, чем Россия, более склонная к авторитаризму.

Пожалуй, для Кремля это самая большая проблема. Как отметил в 1997 году Збигнев Бжезинский, экс-советник президента США по национальной безопасности: "Без Украины Россия перестает быть евразийской империей".

______________________________

Александр Дугин. Автор авторитетной книги "Основы геополитики" (1997), написанной в сотрудничестве с генералом из Академии Генерального штаба. В этой книге Дугин высказывает теорию, что Россия, крупнейшая в мире держава по величине территории, приходящейся на сушу, уже от природы является противником "атлантического мира" – США и Великобритании. Дугин возглавляет Евразийское движение, основанное на этом учении. Он участвовал в работе по переводу книг европейских "новых правых" на русский язык. Преподает в МГУ, теперь также ведет еженедельную радиопередачу.

Дмитрий Рогозин. В 1997 году был избран депутатом нижней палаты российского парламента. С 2003 года был сопредседателем ультранационалистической партии "Родина". Эта партия, финансировавшаяся Кремлем, была создана, чтобы откачать голоса у влиятельной КПРФ – коммунистической партии, постоянно находящейся в оппозиции к Кремлю. В 2006 году Рогозин был изгнан из руководства партии, проиграв в междоусобной схватке за власть. В январе 2008 года его назначили постоянным представителем России при НАТО.

Александр Проханов. Один из первых писателей-националистов, которые сделались заметны в СССР в 1970-е годы. Ныне – главный редактор газеты "Завтра" и близкий друг многих представителей высшего российского командования. К числу его друзей принадлежит и маршал Дмитрий Язов, который планировал неудачный переворот 1991 года против Михаила Горбачева. Художественные произведения Проханова пользуются успехом. Он часто участвует в теле- и радиопередачах, где представляет точку зрения правых.

Чарльз Кловер