Война плохо согласуется с реформами?

Жизнь в условиях реализованной антиутопии (а само словосочетание «война России с Грузией» и есть антиутопия) полна неопределенностей. Это как в старом анекдоте: на тбилисском кладбище — два одинаковых надгробья; на одном написано: «Здесь лежит великий наперсточник Гиви», а на соседнем: «…или здесь».

Вариантов развития событий — множество, что естественно в ситуации неопределенности, единственные четкие индикаторы которой — фондовый рынок да «ножки Буша». Фондовый рынок падает, российские компании потеряли миллиарды долларов своей капитализации. «Ножки Буша» — в очередной раз запрещают.

Амплитуда прогнозов — колоссальная: от пророчеств на предмет того, что все само собой рассосется до опасений по поводу начала холодной войны нового типа и жесткого закручивания гаек внутри страны.

Ситуация такова, что впору читать, как в советские времена, лекции о международном положении. В простонародном понимании диспозиция вернулась к старому советскому тезису: «Лишь бы не было войны». Все остальное — вторично.

Сильные же мира сего перестают ощущать себя сильными, потому что не понимают, какие инструменты управления у них есть на руках, когда сыплются все прежние представления об устройстве мира. ООН, ЕС, НАТО, ОБСЕ — все эти институты либо не работают совсем, либо находятся в судорожном и безуспешном поиске ответов на вопрос, как предотвратить кажущееся уже неизбежным противостояние России и Запада. И как понять: каковы цели России? Что от нее ждать? С кем разговаривать? Кому — Путину или Медведеву — доверять?

Контуры нового мирового порядка еще не ясны. Он уже и не послеялтинский, и не послегорбачевский, а какой-то совсем незнакомый. Внутри него то, что считается силой США и силой России, может одновременно толковаться как слабость. Впрочем, есть одна деталь, роднящая новый порядок с совсем старым, который, казалось, канул в Лету: возвращается империализм старого типа, основанный на территориальной экспансии. Нет уже никакой «мягкой силы», влияния культуры, знаний, экономики, есть только старый недобрый империализм колониального типа.

Внутри страны, как кажется, выбор между реформами и мобилизацией сделан в пользу последней. Конечно, члены правящего дуумвирата полагают, что возможен некий третий путь, этакая «мобилизационная модернизация» в условиях «легкой» изоляции от ключевых государств и институтов западного мира. И — в отсутствие институтов внутри страны.

Разумеется, это иллюзия. Война плохо согласуется с реформами. Вбухивание денег в военно-промышленный комплекс не позволяет проводить социальные реформы, зато еще больше разгоняет инфляцию. Сколь бы эффективно внутри страны ни работала кремлевская пропаганда, доказывая, что мы — великая держава и мир нам по колено, бедных и недовольных оттого меньше не станет — станет больше. И это неизбежно потребует внутреннего врага, на которого можно будет переложить ответственность и за коррупцию, и за испорченные отношения как с ближними, так и с дальними соседями, и за низкие пенсии, и за дурное здравоохранение, и за экологию как в газовой камере, и за все остальное. Кандидаты известны — либералы, демократы, правозащитники, НКО, пресса...

А теперь перемножьте все это на двоевластие в Кремле, которое уже всем очевидно. Президент Медведев и — по Конституции — верховный главнокомандующий выглядит скорее споуксменом, говорящей головой, объясняющей не свои решения: по регалиям — вроде глава государства, а по картинке — пресссекретарь своего премьера, Владимира Путина. И кажется, что он уже десятки раз пожалел, что когда-то согласился сыграть в игру под названием «преемник».

Что касается Путина, то он — в своей стихии и в своей стилистике. «Ему осталось только в штаны наложить», — это Путин о ведущем американского канала Fox News. Видно: это его игра, личная — азартная, невероятно амбициозная и потому чрезвычайно опасная. Понятно, и это переживем — и хуже бывало. Вопрос — какой ценой?

Евгения Альбац, Андрей Колесников