Опыт офицера ФСБ на службе собственной безопасности

Полгода назад правоохранительные органы арестовали и препроводили в следственный изолятор бывшего полковника ФСБ Сергея Наумова. До 2002 года он занимал должность заместителя начальника управления «Н», курировавшего таможню. Бывший полковник обвиняется в вымогательстве, совершенном организованной группой «в целях получения имущества в особо крупном размере».

Следователи главного следственного управления при ГУВД Москвы допросили практически всех участников криминальной истории – потерпевших и их истязателей. На основании некоторых документов, с которыми удалось ознакомиться, мы попытались воссоздать события того злополучного дня – 21 сентября 2007 года.
«Собрание акционеров»

К 15 часам в Московский городской гольф-клуб, что на улице Довженко, приехали трое: Владимир Егоров, Александр Щукин и Александр Вознесенский. Еще несколько дней назад они стояли у руля известного в стране предприятия – фабрики «Восход». Той самой, которая более полувека выпускает школьные тетрадки. На этих тетрадках учились выводить первые каракули несколько поколений россиян. Теперь она называется ОАО Производственное объединение «Восход». Егоров был стопроцентным владельцем акций «Восхода» и его генеральным директором, Щукин – возглавлял совет директоров ОАО, Вознесенский был финансовым директором производственного объединения.

С мрачными лицами трое расселись за столиками кафе. Они ждали четвертого. Этот четвертый, страстный любитель гольфа, и пригласил их в клуб, чтобы обсудить вопрос перераспределения акций «Восхода».

Он вошел легкой спортивной походкой. Белоснежная рубашка оттеняла ровный загар на его широком, словно высеченном из камня лице. Всем своим видом вошедший излучал силу и решительность. Если бы нужно было рекламировать спецслужбы, пожалуй, лучшую кандидатуру для рекламного проспекта трудно было бы подыскать. Собственно, он и был полковником до недавнего времени. В 2002-м Сергей Наумов вышел в отставку и теперь не только владел всеми акциями ОАО ПО «Восход», но и был председателем совета директоров общества. Белые одежды полковника и дорогие швейцарские часы Vacheron Constantin стоимостью почти 100 тысяч долларов словно демонстрировали успех и превосходство над теми, кого он пригласил в клуб.

Наумов предложил провести переговоры в более удобном месте – в офисе дома, в котором жил. И все послушно отправились в Тихвинский переулок.

А дальше события развивались по сценарию, к которому бизнесмены совершенно не были готовы. Изложенные сухим языком протоколов, они не могут оставить равнодушными даже человека с крепкими нервами.

В офисе Егорова, Щукина и Вознесенского встретили пять мужчин спортивного сложения. Они ловко и бесцеремонно обыскали их – нет ли записывающих устройств. Затем потребовали оставить в комнате охраны мобильные телефоны. Как только телефоны оказались на столе, охранники тут же вынули из них аккумуляторы и сим-карты.

Войдя в просторную комнату, Егоров, Щукин и Вознесенский увидели отца и сына Ткачевых. Отец, бывший заместитель начальника управления «К» МВД России, бывший полковник милиции, на «Восходе» возглавлял службу безопасности, а сын, адвокат Амурской коллегии адвокатов, – юридическую службу объединения.

Кроме них, в комнате находилось двое бывших сотрудников «Восхода», в свое время уволенных из объединения. Затем появились Наумов и Михаил Синякин – бывший председатель Федерации дзюдо и самбо Московской области. Вместе с ними вошли и те пятеро, которые их обыскивали.

Егорова, Щукина и Вознесенского увели в разные комнаты. От Щукина потребовали подписать заявление с отказом от каких бы то ни было претензий на акции «Восхода» и его дочерних компаний. А чтобы не вздумал упрямиться, начали избивать. Бил бывший председатель Федерации дзюдо и самбо Московской области. Затем за дело взялся охранник – бил кулаками по лицу и по голове, ногами по почкам. Щукин не мог поверить в то, что происходит. С Синякиным они были знакомы 35 лет. Родители Щукина в свое время всячески помогали парню…

А в это время в соседней комнате обрабатывали Егорова. Били так, что травмировали ухо, а у одного из бойцов, усердствовавшего в экзекуции, «не выдержал» браслет наручных часов. От Егорова, как и от Щукина, требовали подписать заявление, что он не имеет претензий по поводу отобранных у него акций «Восхода», а также отказывается от всех связанных с фирмой проектов.

Руководитель службы безопасности Ткачев-старший мотался между комнатами, угрожая пистолетом с глушителем. Затем обоих руководителей «Восхода» притащили в большую комнату. Щукина снова стали избивать, уже на глазах у Егорова. Щукин, понимая, что может не выйти из офиса живым, по требованию Наумова написал расписки: якобы он должен присутствовавшим в комнате в общей сложности 8 миллионов долларов. Из них 1 млн. 200 тыс. долларов Наумову и 6 млн. – Синякину.

Все документы друзья писали под диктовку юриста объединения.

Не били одного Вознесенского. По отношению к нему избрали иную тактику: говорили, что он отличный парень и должен быть вместе с командой Наумова-Синякина.

Ткачев-старший потребовал, чтобы Егоров отдал ему однокомнатную квартиру. В свое время Егоров разрешил там пожить бывшему полковнику милиции, когда тот развелся с женой и оказался на улице. Ткачев прожил в ней больше года…

По приказу Наумова бойцы сорвали с руки Щукина дорогие часы. Затем Наумов предложил отнять у Щукина и Егорова автомобили, поехать к Щукину домой и изъять ценности, которые там обнаружат.

Эту акцию реализовать не удалось: у офиса, не подозревая, что там происходит, Егорова и Щукина ожидали заместитель директора «Восхода» по экономической безопасности и водитель – ненужные свидетели.

На прощанье бывший полковник ФСБ потребовал, чтобы Егоров, Щукин и Вознесенский не вздумали обращаться в правоохранительные органы: дескать, у него там «все схвачено». Друзья вышли на улицу, когда была ночь. Избитые и подавленные, они разъехались по домам. Егорову вскоре стало плохо, и его поместили в больницу.

Несмотря на угрозы, Егоров и Щукин написали заявления в Генеральную прокуратуру РФ. В результате следственная часть главного следственного управления при ГУВД Москвы возбудила уголовное дело по факту вымогательства. Теперь все эти обстоятельства стали предметом тщательного расследования.

Нельзя сказать, что описанный случай уникальный. Даже то, что просачивается в печать, говорит о масштабном разложении некогда весьма строгих в нравственном отношении ведомств.

Один из высших офицеров ФСБ, с которым довелось беседовать, нарисовал довольно удручающую картину внутренней жизни этой закрытой структуры. Фактически, признался офицер, служба безопасности занята не столько выполнением своих прямых обязанностей, сколько коммерческой деятельностью. ЗАО – это прозвище одного из руководителей ФСБ, поднявшего уровень коммерциализации Лубянки на невиданную прежде высоту. Об этом уровне можно судить по скандалу, связанному с контрабандными поставками импортной мебели для магазинов «Гранд» и «Три кита».

Когда выяснилось, что скандал с контрабандной мебелью замять не удастся, генерала из ведомства вынуждены были уволить (причем передвинули на весьма выгодное в финансовом отношении место), но дух коммерциализации и новый специфический профессионализм в коридорах Лубянки остался.

Мой собеседник рассказал, с чего начинают новички. Какое-то время осматриваются, изучают обстановку, затем ищут состоятельных людей, которых можно было бы поддеть на «крючок» и тянуть из них деньги.

Мы только можем догадываться, как возделывал свою грядку заместитель начальника управления «Н». По рассказам потерпевших, выйдя в отставку, он одолжил молодым, тогда еще делавшим на «Восходе» первые шаги бизнесменам ни много ни мало 3 миллиона долларов на производственные нужды. Замечу, что ежемесячная зарплата руководителя уровня Наумова в 2002 году со всеми накрутками позволила бы скопить такую сумму более чем за сто лет! А, между тем, судя по всему, 3 миллиона долларов в семейном бюджете бывшего полковника были далеко не последними, если учесть, что семье на Рублевке принадлежат два земельных участка и дом на тысячу квадратных метров.

До ареста большую часть года бывший полковник проводил в полюбившейся ему Португалии: отрабатывал удары клюшками для гольфа на ее зеленых газонах.

Заглянул в Интернет, в «Белые страницы Португалии». Здесь для общественности открыта информация о недвижимости, приобретенной в Европе, и о ее владельцах. На фамилию Наумова «Белые страницы» не отреагировали – нет у бывшего полковника ФСБ недвижимости за рубежом. Но вот на имя его жены – Викторию Александровну Шевчук – Интернет выдал много любопытного. Оказывается, в местечке Вале-ду-Гаррау, что в двух часах езды от Лиссабона, на ее имя записана вилла, а неподалеку в городке Фаро – супермаркет. Интернет сообщает: Вале-ду-Гаррау находится на берегу моря и окружен элитными клубами и отелями с роскошными полями для игры в гольф. Программа «Гугл планета Земля» любезно предоставила снимки этих объектов, сделанные из космоса. Кроме того, как утверждают наши соотечественники, часто бывающие в Швейцарии, чета Наумовых приобрела особняк и здесь. А через фирму Sotheby's International Realtу ведет переговоры о покупке еще одной дорогостоящей виллы на берегу Женевского озера.

Откуда у неработающей женщины столь широкие финансовые возможности, остается только догадываться. Ведь, как мы понимаем, ее муж на свою зарплату тоже не мог позволить себе дорогие приобретения.

Я не посвящен в профессиональные тонкости работы спецслужб, но из скупых рассказов бывших офицеров имею о ней некоторое, пусть и отрывочное, представление. Один из навыков, которые воспитывают у разведчиков и контрразведчиков, – умение добиваться результата любой ценой. Идет ли речь о вербовке агента, о получении нужной информации, о вовлечении человека в задуманную спецслужбами акцию. (Моральные аспекты при этом выводятся за скобки.) Главное, что приходится учитывать при достижении таких целей, – психология людей, знание их сильных и слабых сторон. Оправданные и необходимые в борьбе спецслужб, эти методы могут превратиться в весьма опасное оружие, если их вывести за рамки специфического противостояния разведок, контрразведок и борьбы с организованной преступностью.

Анализируя показания потерпевших, которые они дали на допросах, могу предположить: Наумов неплохо усвоил профессиональные навыки, применив их в «народном хозяйстве».

В бизнес Наумов проникал неторопливо, шаг за шагом. Придумал «крючок», на который зацепил бизнесменов: дескать, Щукин не вовремя вернул проценты за долг.

В обмен на «прощение» потребовал долю акций. Затем настоял, чтобы его ввели в Совет директоров. И бизнесмены каждый раз уступали натиску.

Все это происходило, когда Егоров и Щукин, рассчитываясь с долгами прежних владельцев объединения, пытались поднять производство с колен. Полтора миллиарда рублей предприятие было должно кредиторам, 40 миллионов – рабочим в виде зарплаты. Было решено объединиться с Серпуховской бумажной фабрикой, тоже переживавшей не самые лучшие времена – Щукин приобрел почти сто процентов акций предприятия.

Из Москвы в Серпухов, не останавливая производство, в сжатые сроки вывезли и смонтировали 2 тыс. тонн металла – станков и линий. Приступили к реконструкции старых и строительству новых цехов, начали ремонт действующего оборудования, стали закупать новое.

– Мы на предприятии дневали и ночевали, – рассказывает бывший директор «Восхода» по производству Владимир Илюхин. – В результате очень скоро месячная продажа продукции с 7-8 миллионов рублей поднялась до 60! Мы погасили кредиторскую задолженность, выплатили зарплату.

– Щукин и Егоров никогда прежде не занимались бумажным и полиграфическим производством, – вступает в разговор бывший генеральный директор Серпуховской бумажной фабрики Владимир Нивин. – Поэтому мы часто с ними спорили. Но они поставили цель – создать современное производство. Они сплотили команду профессионалов и добились своего. Предприятие стало серьезным конкурентом ведущих производителей бумажных изделий в России.

А затем произошло следующее. Наумов, как пишет Егоров в своем заявлении в милицию, пригласил его в кафе и потребовал, чтобы он отдал все учредительные документы «Восхода». Егоров подчинился. Затем нотариус извлекла из сумки заранее напечатанный договор купли-продажи акций ОАО. Егоров подписал его. Наумов вынул из портфеля сто тысяч рублей. «Нотариус видит, что мы рассчитались», – сказал бывший полковник и снова спрятал деньги.

Примерно так же, как с Егоровым, Наумов поступил и со Щукиным. Он заставил переписать на себя все акции ЗАО «Бумизделия», которыми владел Щукин, и переоформить на свою жену акции Серпуховской бумажной фабрики.

Причем все это происходило до того, как бывших владельцев жестоко избили. Последний акт устрашения, видимо, был нацелен на то, чтобы окончательно отбить у них охоту предъявлять какие-то претензии или требовать свои деньги.

Так у «Восхода» появился новый собственник – со своими представлениями о будущем предприятия. Реконструкция замерла, производство упало. Перспективы стали туманными. Илюхин и Нивин, как и многие специалисты, покинули объединение.

В этой истории не дает покоя один вопрос: как законные владельцы акций так легко и безропотно расстались с собственностью?

– Перед тем, как дать договор на подпись, – рассказывает Егоров, – Наумов поставил условие: если я откажусь передать акции, он организует в отношении меня уголовное дело, и я «сгнию в тюрьме». А возможно, заявил Наумов, он выберет другой вариант: прибегнет к помощи бандитов и те меня «закопают». В обоих случаях бывший полковник ФСБ апеллировал к человеку, присутствовавшему на встрече. Это был действующий полковник федеральной службы безопасности. Он работал в центральном аппарате в так называемом бандитском отделе. Я знал его как Чернышева. Всякий раз, когда Наумов заявлял свои права на собственность, Чернышев, как сфинкс, непременно присутствовал при разговоре.

Почему же Егоров, не зная за собой никаких прегрешений, испугался угроз Наумова? Послал бы его ко всем чертям, да и дело с концом!

Возможно, он бы так и поступил, если бы не понимал российских реалий. Многочисленные примеры вокруг демонстрировали возможности спецслужб и правоохранительных органов: они пачками возбуждали уголовные дела, отправляя людей в завшивленные СИЗО. Там с ними можно было делать все, что угодно. Видимо, Егоров понимал: если Наумов захочет, он действительно упрячет его за колючую проволоку.

К тому же, как утверждает Егоров, бывший полковник неоднократно хвастался дружескими связями в криминальном мире. Он и сам все больше стал походить не на бывшего полковника ФСБ, считает Егоров, а на криминального авторитета. Его манера поведения, особенно речь, выдавали принадлежность к сообществу, с которым он сам еще недавно призван был бороться. Наиболее часто употребляемым его выражением стало: «Умножу на ноль!» В переводе на нормальный язык это означает: уничтожу, сотру в порошок.

Противостояние Егорова и Щукина, с одной стороны, и Наумова, с другой, отражают процессы, происходящие в России вот уже на протяжении пятнадцати лет. Одни поднимают захиревшие производства, другие их «отжимают».

Нанеся удар по «Восходу», Наумов нанес удар и по бывшему гиганту отечественного авиастроения – Саратовскому авиационному заводу. Тому самому, на котором производят пассажирские «Як-40» и «Як-42», спортивные летательные аппараты, где обеспечивали палубную авиацию России самолетами вертикального взлета. В свое время «Восход» купил фирму «Транс-С», которая владела 51 процентом акций знаменитого САЗа. Егоров и Щукин как раз разрабатывали планы оздоровления предприятия, когда их выкинули из «Восхода». Акции «Транс-С», а значит, и авиационного завода перешли к Наумову.

Выведение САЗ из кризиса, видимо, не входило в его планы: он продал акции частному лицу. Вероятно, это весьма условный собственник акций, на самом деле их приобретатели – люди с солидными финансовыми возможностями. Об этом можно судить по документам, обнаруженным во время обыска на «Восходе» в кабинете адвоката Ткачева. Из них следует: официально за акции заплатили 150 тысяч рублей, фактически же сумма сделки составила 408 миллионов. Обеспечена была эта сумма с помощью так называемой вексельной схемы. В папке оказался один из таких векселей – на 98 миллионов. Его еще не успели обналичить.

Пока бывший полковник ФСБ за счет гордости российского авиастроения пополнял свой личный бюджет, завод оказался еще в более плачевном состоянии. Сегодня он в состоянии банкротства.

Во время обыска на даче Наумова нашлось и кое-что неожиданное для следователей, но вполне объяснимое с учетом личности бывшего полковника.

Когда-то Грозный славился своим Национальным музеем, в котором была собрана богатая коллекция произведений местных мастеров и великих художников Европы. В его залах выставлялись картины Куинджи, Айвазовского, Репина, Коровина. Особой гордостью музея считалась картина Василия Тропинина «Мальчик с книгой». Когда-то она принадлежала Третьяковской галерее, но затем ее передали в Грозный, где она и хранилась до 1994 года. Во время первой чеченской войны музей разбомбили, ценности разграбили. Причем участвовали все – боевики, жулье, военные. Местные жители рассказывают: на их глазах сотрудники ФСБ собирали из музея картины и увозили в неизвестном направлении. В официальных сообщениях событие трактовалось иначе: представители МВД и ФСБ на развалинах собирали то, что осталось после боев, чтобы затем передать на хранение в МЧС. Что-то действительно сохранили. Но многое бесследно исчезло. В том числе и картина Тропиниа. Некоторые из произведений удалось «выловить» в каталогах русских торгов аукционного дома Сотбис, некоторые – на «черном рынке». Но «Мальчик с книгой» канул в Лету.

Когда оперативники обыскивали дачу Наумова, под одним из кресел обнаружили странную находку – картину без рамы, завернутую в какую-то ткань. Отдали на экспертизу. Каково же было удивление специалистов: найденная картина оказалась пропавшей работой Тропинина «Мальчик с книгой»! Не было сомнений – перед ними подлинник стоимостью около двух миллионов долларов.

По нашим сведениям, вместе с картиной оперативники обнаружили и документ, свидетельствующий о том, что ее пытались незаконно вывезти за границу. Как мы помним, полковник Наумов имел к таможне самое непосредственное отношение. Возникает вопрос: единственное ли это произведение, которое прилипло к рукам офицера государственной безопасности?

Вопрос уместен еще и потому, что в 2001 году в «Независимой газете» ( в номере от 29 ноября) была опубликована весьма любопытная статья под названием «Кремлевские призраки». Автор анализировал качество высшего руководства ФСБ и его проникновение на ключевые посты в административных структурах государства. В статье упоминается и герой нашей истории. «Поговаривают, – пишет газета, – что начальник отдела управления «Н» ФСБ Сергей Наумов в сентябре прошлого года подарил Юрию Заостровцеву (заместитель директора ФСБ, курировал департамент экономической безопасности. – Авт.) на день рождения картину стоимостью 40000 долларов. За внимание ( и другие услуги) был назначен заместителем начальника управления «Н».

Когда материал был написан, у дела Наумова наметился необычный поворот. По постановлению Мещанской прокуратуры Москвы был арестован подполковник Управления по борьбе с организованной преступностью (УБОП) при ГУВД столицы, который принимал участие в аресте Сергея Наумова и задержании Алексея Утенкова – одного из тех, кто, по утверждению бизнесменов, участвовал в их истязаниях. Утенкова, как и других участников избиения бизнесменов, планировали арестовать, но, насколько нам известно, следователь после допроса отпустил его под подписку о невыезде.

Спустя неделю Утенков написал заявление в Управление собственной безопасности МВД: в течение трех часов его непрерывно избивали. Папа Утенкова, оказавшийся ветераном внешней разведки, тоже написал жалобу.

Редко на какую жалобу в службе собственной безопасности реагируют с такой быстротой и столь радикально. Тем более что, по нашей информации, УСБ намерено арестовать еще двух офицеров УБОПа.

Оперативники с Петровки, с которыми мне удалось побеседовать, утверждают: прекрасно понимая, с кем имеют дело, их коллеги и при обысках, и при задержании подозреваемых вели себя предельно корректно. А «наезд» на своих коллег объясняют вероятной коррупцией в собственных рядах. По некоторым сведениям, обнаруженный вексель обналичен, часть денег осела… в правоохранительных органах.

Версия офицеров с Петровки, возможно, не лишена оснований. Оказывается, документы относительно сделки по Саратовскому авиационному заводу, вместо того, чтобы быть приобщенными к материалам уголовного дела, все до последнего листика возвращены на «Восход». А уголовное дело по факту кражи картины Тропинина так и не возбуждено. Теперь неизвестно, дойдет ли до суда уголовное дело Наумова.

Иван Корольков