За прогнозируемое удвоение уровня жизни еще придется побороться

В начале августа на сайте Минэкономразвития был опубликован внесенный в правительство документ под названием «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации» и приложение к этому документу – проект прогноза развития до 2020 г. Эксперты принялись анализировать материалы и рассуждать о реалистичности сделанных прогнозов.

А потом началась война в Южной Осетии, закончившаяся успешной операцией по принуждению Грузии к миру. Международная обстановка накалилась, руководители России вынуждены искать способы дипломатического урегулирования конфликта. Тема долгосрочного развития отошла на второй план, но, как выяснилось, не была забыта.

22 августа Владимир Путин провел в Ново-Огареве совещание с членами правительства, посвященное как раз этой самой концепции долгосрочного развития. Премьер заявил, что задачи, поставленные Стратегией развития до 2010 г., в основном выполнены. И наметил новый ориентир – 2020 г.: «Возникла необходимость заглянуть за более далекий горизонт, посмотреть на десять лет вперед – с 2010 по 2020 год». Обозначена и главная цель: «За десятилетие реальные доходы граждан должны вырасти в два – два с половиной раза». Более того, Путин заявил о намерении сделать эти прогнозы руководством к действию: «Концепция-2020 должна стать основой для формирования отраслевых планов и программ, задать ориентиры для бизнеса, науки и образования, структур гражданского общества. Наша стратегическая цель – вывести Россию на траекторию устойчивого инновационного развития, создать лучшие возможности для граждан в образовании, здравоохранении, улучшить экологию, надежно обеспечить безопасность граждан».

Прекрасные слова

«В концепции развития в самых общих чертах изложены все самые правильные вещи, которые говорятся уже много лет – например, о необходимости борьбы с коррупцией. Это не вызывает сомнений. Сомнения возникают, когда начинаешь изучать цифры, заложенные в прогноз», – говорит президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев.

Обратимся к тексту самой концепции. Достижения российской экономики описываются следующим образом: «Преодолены тенденции социальной конфронтации в обществе, наблюдавшиеся в девяностые годы. Развиваются институты гражданского общества. Снизились политические и экономические риски ведения предпринимательской деятельности. О международном признании успехов России свидетельствует получение ею статуса страны с рыночной экономикой и инвестиционного кредитного рейтинга».

Напомним, опубликован текст Концепции-2020 до того, как Россия стала активно добиваться международного признания своих успехов на Кавказе. А писался он и вовсе на протяжении целого года, когда еще можно было надеяться, что следующие слова будут полностью соответствовать истине: «Главные цели стратегии 2000 года и национальных проектов в основном выполнены: достигнута макроэкономическая стабильность, экономический рост приобрел устойчивый и динамичный характер, заложены основы масштабных структурных и институциональных изменений». Откуда было знать составителям документа, что его публикация произойдет на фоне значительного снижения темпов роста промышленного производства. И дело тут даже не в издержках, связанных с кавказскими событиями, а в самом росте. В концепции написано: «Последние годы российская экономика демонстрирует устойчиво высокие темпы экономического роста (около 7% в год), значительно опережающие динамику мировой экономики (4,6% в год за последние пять лет)». У горнолыжников есть примета: нельзя говорить «последний раз спустимся и пойдем», надо говорить «еще разок». Минэкономразвития сглазить не побоялось, и вот результат: в июне объем промышленного производства вырос всего на 0,9% по отношению к июню 2007 г., в то время как год назад этот показатель составлял 9,6%. В июле ситуация чуть выправилась: 3,2% по сравнению с 10,3% год назад. Это не совсем те темпы роста, которым радуется Минэкономразвития.

Впрочем, давать оценку прошлым достижениям и текущей ситуации не входит в задачу составителей долгосрочного прогноза. «Только грядущее – область поэта». Составители концепции развития даже намечают некое противопоставление: «Перед российской экономической политикой стоят сегодня новые вызовы и задачи, и их решение требует новых программных подходов не только на краткосрочную, но и на долгосрочную перспективу». Как будто бы даже напрашивается продолжение: и эти новые подходы потребуют участия новых людей. И это продолжение, выходящее далеко за рамки экономического прогнозирования; действительно следует – значительно ниже по тексту: «Переход к инновационному социально-ориентированному развитию предполагает формирование новой элиты в бизнесе, государственном аппарате и обществе, ориентированной на завоевание Россией лидирующих позиций в мире». Правда, когда ждать смены элит, остается неясным. Пока же с новыми вызовами и задачами будут справляться все те же люди. Другой элиты нет.

Но концепция – это действительно просто слова. Не стоит относиться к ним слишком критично. Другое дело – цифры.

Прогноз прогноза

Леонид Григорьев предметом для серьезного анализа считает приложение к концепции – собственно прогнозные показатели социально-экономического развития РФ на период до 2020–2030 гг. Но серьезного анализа документ не выдерживает: «Прогноз носит странный характер, некоторые цифры вызывают серьезный скептицизм. На мой взгляд, над этим прогнозом еще предстоит работать и работать».

Что же вызывает скептицизм? Григорьев акцентирует внимание на проблеме нормы накоплений в ВВП: «Этот показатель говорит о том, как распределяется потребление в стране между нынешним поколением и будущими.

Выше норма накоплений – больше заботы о будущем. В развитых странах норма накоплений – 20–24%. За годы бурного развития Россия прошла путь от 16% до 18%. В 90-е годы наша страна пережила падение инвестиций на 80% – как в Великую депрессию в США в 30-е годы, и теперь стоит перед грандиозной потребностью в капиталовложениях. Пора наверстывать упущенное. Дело в том, что чем больше страна сберегает и инвестирует, тем надежнее ее будущее и тем устойчивей положение будущих поколений. Со сбережениями у нас порядок – национальная норма сбережений к ВВП уже на протяжении восьми лет превышает 30%. Но норма накоплений (капиталовложения) только в 2007 году впервые достигла 21%. И это лишь полбеды: одновременно, при относительно низкой норме накопления Россия экспортирует до 10% ВВП национальных сбережений. И это ключевая проблема нашей страны. К сожалению, эта проблема осталась без внимания при обсуждении стратегии развития страны».

Теме накоплений составители прогноза уделили должное внимание: она должна удвоиться: «В структуре использования ВВП в инновационном варианте развития будет увеличиваться доля валового накопления основного капитала, которая к 2015 году может возрасти до 32–33% и к 2020 году до 36–37% против 18,6% в 2006 году».

Это, по мнению Леонида Григорьева, самая амбициозная позиция всего документа: «Удвоение нормы накопления основного капитала – это колоссальная задача. В странах с рыночной экономикой этот показатель редко превышает 25%, а у нас будет почти 40% – как в Китае? Но надо учитывать, что китайская экономика в значительной степени плановая и государственная. А каким образом – за счет каких средств и чьими усилиями – мы будет достигать этих китайский показателей? Об этом документ умалчивает». Такой подход, когда тщательно и подробно расписываются расходы, но источникам расходуемых средств внимание не уделяется, Григорьев называет «наследием Госплана». Не лучшей его частью.

Сценаристы и режиссеры

Упомянутый «инновационный вариант развития» – это главная идея концепции. Только при реализации этого сценария российская экономика выходит на траекторию устойчивого роста с темпом около 6,5% в год. Два других сценария – инерционный и энерго-сырьевой – означают усиливающуюся зависимость России от мировой конъюнктуры и постепенную утрату страной своих конкурентных преимуществ. При этом все сценарии предполагают проведение реформ, направленных на развитие конкуренции, защиту прав собственности и экономических свобод, улучшение инвестиционного климата. Правда, слово «реформы» осталось в другом времени, это символ 90-х, поэтому в тексте прогноза это слово заменяется эвфемизмом «институциональные преобразования». И, соответственно, получается, что руководители государства, по какому бы сценарию они ни направили развитие страны, вынуждены будут стать «институциональными преобразователями». Иначе о всяком развитии придется забыть. А реформы в России, как бы их ни называть, редко бывают успешными, а еще реже приносят своим отцам народную любовь и благодарность.

Леонид Григорьев обращает внимание на то, что государство только в прошлом году стало предпринимать попытки создать инструменты развития. ВВП в 2007 г. вышел на уровень 1989 г., но выяснилось, что бизнес не в состоянии решить все проблемы страны. В прогнозе подчеркивается особая роль государственных институтов развития в обеспечении инновационности экономики. Эти организации с государственным участием как раз и предназначены для исправления «провалов рынка» в приоритетных сферах и секторах экономики. Но для создания и обкатки этих инструментов требуется время. Мировой опыт показывает, что банки и корпорации развития становятся сравнительно надежно работающим средством примерно за пять–семь лет. Прямое бюджетное финансирование осуществляется крайне трудно по разным причинам – и бюрократическим и политическим. Сейчас доля государственных инвестиций составляет всего 2,5% ВВП, а довести ее до уровня более 4% едва ли возможно. И не стоит забывать, что с коррупцией еще только предстоит справиться. Одна надежда – на государственно-частное партнерство, но и этот механизм тоже еще только должен начать работать.

Таким образом, главная проблема концепции и прогноза состоит в значительном разрыве между желаниями и действительностью. Вопрос, как лучше потратить средства с максимальной пользой для страны и ее граждан традиционно прорабатывается значительно тщательнее, чем вопрос об источниках этих средств.

Но не стоит забывать, что это только проект прогноза. Перед утверждением правительством ему еще предстоит пройти необходимые согласования и корректировки. Возможно, при доработке документа удастся преодолеть явные нестыковки, а при составлении плана практических мероприятий первым пунктом будет стоять: «перестать кошмарить страну». Тогда можно будет говорить об улучшении инвестиционного климата и инновационных перспективах.

И все равно перестройку опять придется начинать с себя. Ведь в прогнозе прямо говорится, что «энерго-сырьевой сценарий отражает доминирующие в настоящее время интересы в российской экономике и характеризуется более высокой вероятностью реализации, чем инновационный сценарий». А с интересами не поспоришь. Или можно?

Николай Иванов