Россия стала отстаивать свои интересы. Нам этого не простят?

А второй раз—когда в обстановке чудовищного давления наш президент Дмитрий Медведев заявил о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.

Россия впервые в своей новейшей истории решилась защитить свои интересы!

Можно спорить, насколько правильными были те или иные решения России. Можно спорить об этом сколько угодно, приводить доводы и «за» и «против». Но спор будет абсолютно теоретическим—эти решения были неизбежны. У нас просто не было альтернативы. «Воронка решений», позволяющая делать те или иные поступки, сокращалась с каждым годом, с каждым днем. И вовсе не по вине русской стороны.

Есть фразы, которые настолько въелись в сознание, что их нелепость видна не сразу. Одна из таких фраз—«незыблемость послевоенных границ» и «территориальная целостность».

В мире нет ничего неизменного. Дрейфуют континенты, землетрясения меняют рельеф, реки пересыхают, моря поднимаются. Что уж говорить о человеческом мире, об обществе, которое живет в миллионы раз более быстром ритме.

Какая незыблемость границ? Очнитесь! Вся человеческая история полна подъемами и падениями империй, возникновением государств и их гибелью. Разрозненные немецкие княжества объединялись в Германию, империя Чингисхана покорила полмира и уснула в монгольских степях, английская колония взбунтовалась, назвала себя Соединенными Штатами Америки и принялась отщипывать кусочки от соседей—Мексики и Канады. И вот в ХХ веке, переводя дыхание после Второй мировой войны, родилась фраза о незыблемости границ. Родилась на фоне передела всей европейской карты, рождения двух Германий вместо одной, присоединения к России Кенигсберга, сдвигом границ Польши, Чехии, СССР. И умерла—вместе с распадом СССР, воссоединением Германии, вторжениями США в Ирак, вместе с уничтожением Югославии и отторжением от Сербии Косово.

Да, государства рождаются и гибнут. Да, пришитые когда-то к Грузии мановением сталинской руки две маленькие республики не хотят оставаться в ее составе. После того, что они пережили,—неудивительно. Косово тоже не хотело быть в Сербии—и никого на Западе не смутили фразы о территориальной целостности. Россия предупреждала, к чему это приведет,—нас не стали слушать. А знаете, почему?

Потому что в отношениях между государствами по-прежнему работает один принцип—право сильного. Отрицать это, лепетать про «особые обстоятельства», которые отличают Косово от Абхазии или Южной Осетии,—фарисейство и лицемерие, на которое США и Западная Европа в своей политике опирались всегда.

На протяжении двух десятков лет Запад творил с Россией все, что ему хотелось. И при этом навязывал те принципы поведения, которым сам не следовал и следовать не собирался. Сидите и смотрите, как убивают дружески настроенные к России народы. Молчите, когда унижают русскую диаспору в Прибалтике, сносят памятники и восхваляют нацистских палачей. Не смейте вмешиваться, когда на Украине закрывают русские школы и телеканалы. Сидите и вымирайте, попутно поставляя нефть, газ и самый важный ресурс в мире—людей.

Иногда уже казалось, что мы обречены. Что мы будем, вяло отругиваясь, губить свой народ и свою землю. Нас покусывали мелкие обнаглевшие страны, часть из которых вообще никогда не имела суверенитета, большинство из которых было спасено Россией от поглощения другими империями—именно спасено, потому они сохранили язык, культуру, народ, обрели государственность в рамках Российской империи. И эти свежевылупившиеся государства с энтузиазмом обсуждали, как бы и чего бы от России урвать—дешевых ресурсов, территории, извинений за обиды столетней давности…

Все. Это время кончилось.

Россия сделала свой выбор. Наша страна отказалась подчиняться мировому диктатору, наша страна решила отстаивать свои интересы—и надо четко понимать, что нам этого никогда не простят.

Действия России на Кавказе были, несомненно, вынужденными. По мере того, как безумный Саакашвили готовился к атаке на Цхинвали, Россия раз за разом давала понять—она вмешается. Проводились учения у границ Грузии. Уничтожались беспилотные самолеты-разведчики. Грузию предупреждали и публично, и, вероятно, по дипломатическим каналам. Умному достаточно, но Саакашвили и его наставники не захотели внять. Решили, что все ограничится бурным возмущением в ООН и приемом беженцев из Южной Осетии.

Но дело в том, что невмешательство России привело бы к ее гибели, полной и окончательной. Кавказ уважает сильных и презирает слабых. Если бы Россия не вмешалась—заполыхал бы весь российский Кавказ. Вместо маленькой миротворческой акции мы получили бы долгую кровавую войну, а вслед за ней—дробление всей России. То, о чем так мечтали некоторые политики последние годы.

Как оказалось—мечтали зря. Как оказалось—наша власть действительно хочет поднять страну. Не просто удержать границы и существовать на нефтегазовой игле, а возродить промышленность, сельское хозяйство, науку. У нас просто нет теперь другого выхода. Либо Медведев и Путин сумеют это сделать и войдут в историю как спасители России, либо мы прекратим существование как страна и как народ.

Надо четко отдавать себе отчет—с августа этого года Россия стала другой страной, которая живет в другом мире. Если раньше нас предпочитали доить и щелкать по носу, то теперь нас попытаются уничтожить. И экономически, и физически—нынешняя американская администрация слабо вменяема, а на смену ей идет еще более удивительная фигура.

К счастью, у России есть шанс и есть время на то, чтобы принять необходимые меры. Времени исчезающе мало, но оно есть. Начать прямую войну с Россией НАТО не рискнет—ядерный потенциал Россия все-таки сумела сохранить. Нас будут выматывать экономически. На нас будут давить и предлагать одуматься.

И в этой беспощадной, пусть и не кровопролитной войне (хотя я очень боюсь, что провокации будут случаться) власть должна сделать следующий шаг. И шаг этот очень прост—навстречу народу. Нас всех спасет только патриотизм, но это настроение не продержится долго, если гаишники заняты поборами на дорогах, милиция не спешит наводить порядок, в государственных органах процветают взяточничество и коррупция, заводы не реконструировались со времен СССР, новое жилье недоступно большинству городского населения, а деревня погрузилась в пьяное беспамятство.

Надо признать и честно сказать себе, пускай это и очень страшно,—мы живем в военное время. На карте—само наше существование. Но это другая война. Она может быть выиграна не танками и авиацией, а уважением к народу со стороны власти и доверием к власти со стороны народа. У нас все получается—когда есть единство власти и народа. Настоящее, а не показное.

Единство это надо строить. Делами, а не словами. Нам не нужна «охота за ведьмами»—нам нужны четко работающие законы. Нам не нужны трудовые «подвиги»—нам нужна стабильно работающая промышленность. Нам не нужны женщины, роющие противотанковые рвы, и дети, вытачивающие на станках снаряды,—нам нужна реальная забота государства о семье и образовании. Нам просто надо начать жить нормально, окончательно выйти из сонной похмельной апатии постперестроечных лет. Никому не угрожать, никого не присоединять, но жестко и последовательно отстаивать на международной арене свои интересы.

Часы тикают. И теперь я верю, что власть это понимает.

Иначе, удержав Кавказ, мы можем потерять Россию.         

Сергей Лукьяненко, писатель-фантаст