Вопросы, вызванные войной в Южной Осетии

Достукались... 

Именно это слово произнес мой покойный батя, имевший 12 боевых наград, когда узнал о «добровольном» распаде СССР. И далее добавил: «Знаешь, сынок, как тяжело нам, ветеранам Отечественной, сознавать, что страны, которую мы сохранили, больше нет…»

Да, батя, ты был абсолютно прав. Но, слава Богу, что ты не дожил до той ночи 8 августа 2008 года, когда грузинский фюрер обрушил снаряды реактивной артиллерии на спящий Цхинвал…

Впрочем, удивляться этой агрессии не приходится. Вот уже более 20(!) лет под давлением своего же политического руководства вначале советские, а затем российские Вооруженные силы непрерывно «реформируются». Причем каждый новый министр обороны начинает с одного и того же: оптимизации организационно-штатной структуры и введения новой формы одежды.

На боевой подготовке и боевой готовности соединений и частей это сказывается точно так же, как на цены на нефть могут сказаться на агрессивности белых медведей, к тому же неизвестно как попавших в бассейн Амазонки.

Смех смехом, но сейчас наши офицеры просто в шоке от «юдашкинских» полупрозрачных(!) повседневных рубашечек, да еще и с рющечками… И не только от этого, а еще и от очередной грядущей «оптимизации»...

Между тем боевые действия в Южной Осетии вызывают целый ряд вопросов. К примеру, почему министр обороны Анатолий Сердюков ни разу не высказался по поводу этого военного конфликта? Почему президенту докладывает не он, а начальник Генерального штаба? Может, потому, что министру сказать нечего?

Напомню, что идея о том, что министром обороны должно быть гражданское лицо исходила ни от кого-нибудь, а от того самого блока НАТО, который, кичась своим демократизмом, все время настаивал на том, что именно это является признаком подлинной демократии. О том же самом говорили и отечественные апологеты так называемой «военной реформы».

Сейчас при поддержке этих же натовских советчиков грузинская армия воюет против российских войск. Так, может, пришла пора пересмотреть этот принцип назначения МО, навязанный нам отнюдь не дружественными силами?

Кстати, ау, а вы где, директора и президенты различных фондов и институтов, доктора околовоенных наук со своими утверждениями о том, что-де теперь обычные вооруженные силы России едва ли понадобятся, хватит нам минимальных сил ядерного сдерживания и антитеррористических подразделений, вы где?

А вы, многонеуважаемый Михаил Сергеевич, вы где? Говорят, сейчас вы проживаете в Германии… Вы-то почему молчите как арабский партизан, попавший в плен к чукчам? Чувствуете, как пепел сгоревших осетин стучит в ваше сердце? В этом есть и часть вашего труда, господин лауреат Нобелевской премии мира, когда вы своими разговорами ни о чем мягко развели бывшие советские республики, не подумав при этом о своей ответственности за врученное вам в руки государство! А ведь многие народы, такие как осетинский и абхазский, после этого оказались в столь жутком положении! Почему не обращаетесь к столь любимым западным миротворцам?

Но это эмоции. Теперь о боевых действиях: вызывает крайнее недоумение само начало грузинской агрессии и последовавшие за этим события.

Очень маловероятно, российской военной разведке было неизвестно о грузинских планах нападения на Цхинвал. Также точно с трудом верится, что наши разведчики не докладывали наверх об этих и других фактах. Однако выдвижение частей 58-й армии было начато только после того, как грузинские снаряды несколько часов падали на беззащитный Цхинвал. Абсолютно ясно, что России ни при каком раскладе нельзя было наносить удар первой, чтобы не предстать перед миром в качестве агрессора. Но рассчитывать на то, что части 58-й армии СКВО, выдвигающиеся через Рокский тоннель с Северной Осетии успеют отразить удар, тоже было нельзя.

Тем не менее, именно это и произошло. То ли наше военно-политическое руководство в это время решало, какими силами и средствами отразить агрессию, то ли пыталось решить вопрос с США, все это станет известно нескоро. Словом, древнеримский принцип «Предупрежден, значит, вооружен» в данном конкретном случае не сработал.

Однако имелась возможность нанести агрессору такой удар, от которого он бы оказался полностью парализованным… Да, это могла бы сделать наша боевая авиация СКВО, но она этого не сделала. И совершенно правильно ее не использовали, потому что довольно слабую грузинскую ПВО обезвредить, и то, вероятно, не полностью, удалось только на 5-е сутки. Причина?

А во время предыдущих реформ почти полностью были «оптимизированы» части радиоэлектронной борьбы и авиационные части, в составе которых были самолеты и вертолеты – постановщики помех. Проще говоря, давить локаторы грузинской ПВО стало просто нечем.

Далее. Дефицит таких частей и подразделений, по всей видимости, привел к тому, что система управления, как государственная, так и военная, в Грузии продолжает функционировать. А это привело и приводит к дальнейшим потерям.

В 90-е годы мне пришлось достаточно длительное время служить с генералом армии Владимиром Болдыревым в Забайкальском военном округе. Этот военачальник достаточно понимающий, опытный и волевой. И, поверьте, мне было искренне не по себе, когда несколько дней назад главком Сухопутных войск на экране телевизора буквально выдавливал из себя слово, извините за тавтологию, «выдавливание».

Несомненно, что этот термин стал новым шагом в военной науке. Представим себе, что наши войска «выдавили» грузин из Южной Осетии и Кодорского ущелья в Абхазии. А дальше? Дальше в Грузию вновь приходит военная помощь, грузины очухаются, и потом, возможно, с участием каких-нибудь иностранных помощников снова начнут пытаться утраченные территории. Нам это надо?

На войне как на войне: победу можно одержать только тогда, когда перед войсками стоит задача об окончательном разгроме противника. И даже опыт афганской и чеченских войн говорит о том же самом: есть задача уничтожить противника, наши генералы и войска под их руководством действую с минимальными потерями. Как только политическое руководство в целях сохранения внешнеполитического имиджа начинает требовать от них «умиротворения», «выдавливания» или «понуждения с принуждением», жди неприятностей. И больших потерь.

Думается, что южноосетинская война должна непременно стать источником больших выводов для военно-политического руководства России. Теперь речь должна идти не об оптимизации наших Вооруженных сил, а об их развертывании в соответствии со сложившейся со сложившейся военно-политической обстановкой.

Напомню, что главнокомандующий ВВС России, генерал-полковник Александр Зелин вскоре после своего назначения на эту должность заявил о критическом состоянии нашей боевой авиации. Необходимо срочно исправлять положение, причем, учитывая состояния нашей авиационной промышленности, мобилизационными способами. Надо обеспечить в течение 2-х, 3-х лет перевооружение нашей боевой авиации на новую технику.

Кстати, именно такой срок у России еще остался. Потом в промышленности не останется специалистов, готовых передать свой опыт молодым. Деньги у страны есть, угрозы очевидны, что еще надо?

Бывший главком ВВС еще советских времен, маршал авиации Александр Ефимов в одном из своих интервью заявил, что нынешний состав российской фронтовой авиации – 17 истребительных, 10 бомбардировочных и 7 штурмовых авиаполков для такой страны как Россия, учитывая к тому же техническое состоянии авиатехники, явно недостаточен для решения боевых задач в случае возникновения военных конфликтов. Все это мы сейчас наблюдаем воочию: будь у нас все в порядке с ударной авиацией, и силами и средствами ее обеспечения, Грузия была бы «принуждена к миру» в срок не более 2-х, от силы 3-х суток. Только угроза воздушного нападения заставила бы Саакашвили умолять о прекращении боевых действий.

Нельзя в 21-м веке уповать на решение военных задач силами танковых, мотострелковых и даже воздушно-десантных частей, без господства в воздухе, без подавления всей инфраструктуры противника успех в современной войне невозможен.

Достукались?