Николай Сванидзе написал книгу о Дмитрие Медведеве

На модерации Отложенный С конца февраля до середины апреля 2008 года журналист Николай Сванидзе встречался с Дмитрием Медведевым, и они беседовали. Из этих бесед составлена книга “Дмитрий Медведев. Разговоры под музыку”, которая должна выйти в свет в конце августа. С текстом смогла ознакомиться Анна Наринская.

Встретились два интеллигентных человека. Вернее, так — один интеллигентный человек приехал к другому на дачу. Дача, правда, находится на Рублевке, но это “нехарактерная правительственная дача, единственная из всех деревянная. Построена в 47-м, но стилистически напоминает дореволюционные дачи в поселках Териоки и Куоккала под Петербургом. Похожий дом снимал в 1908-м в Куоккале Чуковский”. И вот в таком стилистически интеллигентском интерьере действительно под музыку — даже не только под неизбежный Deep Purple, но и под Фрэнка Синатру и под Милен Фармер — они ведут соответствующую беседу. У Николая Сванидзе интеллигентность в какой-то мере является профессией, а Дмитрий Медведев (в книге это специально отмечено) — “первый Президент, который по происхождению интеллигент не в первом поколении”. Он, оказывается, сам провожает гостей в переднюю и подает им пальто: “Это нечасто встречается по нынешним временам. Либо так было заведено у Медведева в семье, либо эту старорежимную, похороненную временем привычку привили ему люди уровня академика Толстого (его университетского учителя.— А.Н.). И Медведев ее усвоил”.

Именно таким нам здесь Медведева и продают — воспитанным, вдумчивым и по-хорошему европейским. Человеком, который никогда, ни при каких обстоятельствах не может произнести слова “мочить в сортире” и высказаться насчет обрезания, “после которого ничего не вырастет”. Он, наоборот, оперирует такими словосочетаниями, как “набор ценностных представлений” и “набор консенсусных вещей”, цитирует Лао Цзы и часто употребляет слова-паразиты “челлендж” и too much. Он с ощутимым для читателя придыханием произносит названия Гарварда и Йеля. В этом придыхании есть что-то человеческое — особенно оно заметно, когда Медведев рассказывает об общении с Кондолизой Райс. Например, в 2004 году он с ней ужинал в отеле “Уотергейт”. Райс тогда, вспоминает Медведев, сказала, что в России что-то неправильно устроено: “СМИ не так работают, еще что-то не так происходит”. А он парировал: “Конди, может, ты права, у нас есть проблемы. Но у вас их тоже полно. И вы их как-то преодолеваете. Ну так и мы преодолеваем! Мы же не делаем из этого трагедии, не говорим, что Америка сбилась с пути истинного, что мы должны вас учить, “лечить” и т. д.”. А она ответила: “Ха! Даже если у нас есть проблемы, нашей-то демократии целых 200 лет”. Вот такой был разговор. Об этом ужине с нынешним госсекретарем США Дмитрий Медведев рассказывает уже на пятой странице, но “Конди” всплывает и после — видно, что Медведеву нравится произносить это сочетание звуков.

И этому вполне можно посочувствовать: Кондолиза Райс — женщина впечатляющая. И вообще с Медведевым, то есть с Медведевым в этом тексте, многое понятно. В схожей — пусть приблизительно, но все-таки схожей — ситуации Путин наговаривал на магнитофон Колесникову, Геворкян и Тимаковой, вот и Медведев теперь наговаривает. И получается он из этих своих многажды переписанных, правленных и сверенных слов ровно таким, каким мы его себе и так представляли, то есть таким, каким его представлять следует. Он тактично не восхваляет Владимира Владимировича лично, но целиком и полностью поддерживает, одобряет и будет развивать. При этом он, видимо, мягче Путина и как-то принципиально моложе. Можно сказать, другой формации. Единственное, чего мы точно не знали, хотя и догадывались,— Дмитрий Медведев очень романтичен. На этом автор книги как-то даже настаивает. Например, приведя рассказ Медведева о том, как он познакомился со своей будущей женой (”Это было в седьмом классе на зимних каникулах”), Сванидзе пишет от себя: “Тут возникает пауза… Он точно был не с нами. Можно сказать, ушел. И никто и ничто вообще ему было не нужно, кроме воспоминаний”. Как потом выясняется, на такой элегический лад настраивает нынешнего президента не только тема любви. “На вопросе о задачах президента Медведев уходит в себя. Так же, как отвечая на вопрос о своем романе с женой. Он говорит, облокотившись на стол, и смотрит неотрывно в этот прозрачный стол. Трудно сказать, что именно он видит перед собой. Первое, что приходит на ум,— он там видит развернутую карту страны. Которая в любом масштабе производит сильное впечатление, сложное впечатление и просто производит впечатление”.

Но что бы там ни видел Дмитрий Медведев в своем прозрачном столе, про него — про него и эту книгу, про него в этой книге — нам, повторимся, понятно. Про кого непонятно — так это про Николая Сванидзе. Ну хорошо, взялся за это дело. В конце концов, брать интервью даже у президента — это журналистская работа. Но вот зачем переплетать ответы президента с выдержками из истории Герцена и Огарева, рассуждениями про Белинского и про роман Тургенева “Отцы и дети”? Зачем Медведева приправлять Сперанским, Витте, Столыпиным и даже Томом Стоппардом? Ах да, понятно! Это ж для интеллигентности.