России на Кавказе нужен мир, силовикам — война

В 1914 году известный государственник Петр Дурново, патриот из патриотов, чуть ли не черносотенец, подал государю Николаю II известную «записку Дурново». Основной мыслью Дурново была та, что стратегические интересы России и Германии идентичны и что вступление России в войну против Германии кончится катастрофой.

О войне России и Грузии можно сказать то же самое. У России и Грузии нет стратегических противоречий на Кавказе. Им обоим нужен там мир. Россия де-факто потеряла контроль над Ингушетией, в Дагестане у нас бардак, Кадыров контролирует Чечню, но кто контролирует Кадырова, — неужели в этих условиях России нужна война на Кавказе?

Эта война нужна кремлевским силовикам. Нигде, как на Кавказе, не видны так ярко противоречия между стратегическими интересами России и интересами Кремля. Стратегическим интересом России является мир на Кавказе. Стратегических интересов у силовиков нет вовсе. У них есть тактические интересы. У майора — интерес получить звездочку, у генерала — интерес получить бабки, у человека в Кремле — интерес, чтобы силовики остались у власти.

В этой войне участвуют не две  и не три, а четыре стороны: Россия, Грузия, власти Южной Осетии, которые превратились в пайщиков совместного с чекистами предприятия по выбиванию бабок на борьбу с Грузией, и народ Южной Осетии, который — как бы мало его не осталось, — вынужден выбирать между Саакашвили, равняющим Цхинвали «градом», и Кокойты, превратившимся в южноосетинского Арафата.

То, что началось с четверга на пятницу в Южной Осетии, еще вовсе не было войной, — это было банкротство вышеупомянутого предприятия, осуществляемое «градом» и танками. События — если говорить о поворотных их пунктах, — разворачивались так. Когда госминистр по урегулированию конфликтов Тимур Якобашвили приехал в Цхивали, чтобы встретиться с Кокойты, российский МИД приложил максимум усилий для организации этой встречи. Кокойты — пропал. Из этого Грузия, возможно, сделала вывод, что Кокойты занимается троцкизмом и что Россия не начнет войну против Грузии в случае активных мер по вышеупомянутому банкротству.

В десять вечера президент Саакашвили объявил об одностороннем прекращении огня: грузинские танки и «град» в это время уже заканчивали боевое развертывание. Заявление о прекращении огня подействовало на южноосетинские власти, как предложение Эхуда Барака признать государство Палестина — на Ясира Арафата. Арафат, как известно, объявил интифаду. Южная Осетия начала обстреливать грузинские села Приси и Тамарашени. Руки у Саакашвили были развязаны.

Всю ночь и утро грузины ровняли с землей Цхинвали и занимали окрестные села, и все, происходившее в эту ночь, было тотальным военным позором Южной Осетии. Оказалось, что режим Кокойты разоблачал грузинские заговоры, обстреливал грузинские села и ответный огонь называл «провокацией», — и при всем при том этот режим, державший своих граждан на положении заложников и существующий на перманентном освоении денег на перманентный конфликт, не озаботился собственно о том, чтобы воевать.

А деньги-то были немалые! 570 млн  дол. только на строительство одного газопровода в обход Грузии, для снабжения аж 7 тыс. жителей. В 800 млн  исчислялся, по некоторым сведениям, сам бюджет на борьбу с грузинскими милитаристами. Да еще прибавьте к этому разницу в пенсиях и зарплатах, выделяемых Россией на списочный состав населения в 80 тыс. человек, и реальное количество жителей, не более 30. Режим в Южной Осетии не хуже Чичикова наживался на мертвых душах.

Трудно сказать, куда уходили эти деньги, на виллы в Ницце или на дачи на Рублевке, но события ночи с четверга на пятницу показали, что на войну оставалось мало. В пятницу выяснилось, почему: ни режиму Кокойты, ни стоящим за ним силовикам не нужна была оборона Осетии своими силами. Им нужно было втянуть
в конфликт Россию.

Все истории о «добровольцах», о казаках, о чеченцах (хотела бы я посмотреть на тех вайнахов, которые будут воевать за осетин)  рассеялись  как дым: Рокский тоннель прошли танки 58-й армии, а российские самолеты бомбили Вазиани, Гори и Поти. (Уж не добровольцы ли летели на самолетах?) Это значит, что в воздухе Россия сейчас господствует, и больше авиации у Грузии не осталось.

Ответ на вопрос о том, кто победит в этой войне, зависит от того, чей будет Цхинвали. Чей Цхинвали — того и тапочки. Тут версии, как водится, диаметрально противоположны. На момент, когда я пишу, грузины утверждают, что они контролируют большую часть Цхинвали, что российские танки застряли перед взорванным мостом в Джаве, что их подбито там 30 штук и что российская авиация сносит город под корень. Так что когда разрушенный до тла Цхинвали предъявят независимым наблюдателям, то грузины будут объяснять это дело российской авиацией в пятницу, а Россия — грузинским артобстрелом в четверг.

Российские телеканалы сначала заявили, что город полностью наш  и что в него вошли российские танки. На следующее утро про танки уже не упоминали, но заявили, что город полностью освобожден российским десантом. А вечером в субботу после несколько раз объявленной победы телеканал «Вести» заявил, что на улицах Цхинвали появились грузинские танки. Россия заявляла, что зачищает последние высоты над городом, а в это время российские самолеты бомбили Поти и Гори. Это выглядело странно: если Цхинвали в наших руках, то зачем бомбить грузинские города?

При этом в ответ на вопрос Аласании о том, что сделать, чтобы прекратить бомбежки, спецпредставитель России в ООН Чуркин ответил, что для начала надо восстановить статус-кво. Как это понять? Статус-кво — это Цхинвали в руках Кокойты. Если Цхинвали  по-прежнему в руках грузин, может, лучше воевать за Цхинвали, чем бомбить порт в Поти? Если Цхинвали в руках Кокойты, то, что тогда Чуркин понимает под статусом-кво?

Судя по всему, наши солдаты стали заложниками нашего телевидения. Оно бодро отрапортовало об освобождении Цхинвали, и теперь Кремль перед перемирием любой ценой хочет воплотить в жизнь телевизионную картинку. Потому что обо всем можно соврать:  о числе убитых, о времени штурма,  но нельзя сказать, что Цхинвали  в одних руках, если он в других руках. Это позор почище, чем штурм Грозного. Наверно, не мытьем так катаньем наши войска возьмут Цхинвали.  Понятно, что Россия может раздавить маленькую Грузию, сев на нее задницей, — но самый ли это лучший способ войны?

Каков итог на сегодняшний день? Как я уже сказала, в этом конфликте не три, а четыре стороны. Одна — это народ Южной Осетии, зажатый между  Саакашвили и Кокойты. Кто бы ни выиграл, он обречен — или на оккупацию, или на тиранию. Вторая — это вышеупомянутое совместное предприятие. Оно выиграло абсолютно. С разгромным счетом. Оно получило то, к чему стремилось: неограниченный доступ к российским ресурсам, Россию в заложниках, медали, звездочки и пр.

Третья сторона — это Грузия. Она выиграет или проиграет в зависимости от того, удастся ли Саакашвили удержать Цхинвали. Если он его удержит — победа оправдывает многое. Если он его оставит, если окажется, что город сравняли с землей просто так, что трупы валяются по улицам просто так, то это — проигрыш.

И четвертая сторона — это Россия. Россия потерпела чудовищный стратегический ущерб. Во-первых, мы дестабилизировали ситуацию на Кавказе. Уже сейчас из наших же кавказских республик поступают известия о первых действиях властей под шумок: в Дагестане в первый же день войны удачно перевернули вверх дном редакцию газеты «Черновик», осмеливающейся писать о бессудных расстрелах. А в Ингушетии и того лучше: опять же в первый день войны к дому Магомеда Хазбиева, того самого оппозиционера, который только что сдал в Кремль 80 тыс. подписей за президента Аушева, — подъехал бронированный «уазик», и люди, вышедшие из него, стали садить по дому из гранатометов.

Во-вторых, мы ввязались в войну с суверенной Грузией ради интересов даже не союзника, даже не марионетки, а просто ради режима, который вертел Россией как хотел и использовал свой народ как разменную карту. В-третьих, сам факт вмешательства России в войну означает победу в России партии силовиков. Как вторая чеченская война означала приход к власти Путина, так первая грузинская означает, что Россией правит отныне не президент…

Международные последствия даже трудно себе представить. Прав или неправ был Саакашвили, одержит он победу или нет, — но юридически он имел право ввести танки в Цхинвали, как Россия юридически имела право ввести танки в Грозный. А вот Россия, с точки зрения международного права, не может бомбить грузинские города. Это как если бы турецкие ВВС  в ответ на геноцид единоверцев в Чечне стали бомбить Краснодар.

О чем теперь думать? Там, в танках и БТРах 58-й армии, сидят наши солдаты, и в самолетах, которые сбрасывают бомбы на Вазиани, сидят наши летчики. Я могу только пожелать им победы, хотя это и победа над возможным возвратом России к нормальной жизни. Ни один гражданин страны, в здравом уме и твердой памяти, не может желать ничего иного, кроме как победы собственной стране. Если он, конечно, не Ленин, который желал поражения России в I  Мировую. Я хочу, чтобы эти парни взяли Цхинвали.

Она неправа, но это моя страна.

Очевидец

Марина Николаевна Бестаева, 66-летняя жительница села Тбет (Цхинвальский район Южной Осетии):

— …Мы поначалу не поверили, когда нам стали говорить, что некоторые села уже заняты. Мы вышли на улицу и вдруг увидели грузинских военных, почему-то поющих песни. Вместе с 73-летним мужем, маленькими внуками и невесткой мы спрятались в подвал двухэтажного корпуса, где помимо нас тоже прятались люди. Военные, заметив передвижения, тоже побежали к этому корпусу, окружили его и начали стрелять… Дети плачут, мы, женщины, плачем. В подвале стоит рев. Тогда я подумала: все, это конец…

В общей сложности мы сидели в подвале три дня. Мы, взрослые, в том числе 80-летние старики, сидели на полу, дети от страха залезли в ящики. Думаю, ящики их и спасли. Одна женщина была тяжело ранена в ногу, истекала кровью, все время плакала от боли и просила нас: «Помогите…» Но я ничем не могла помочь.

Потом пустили по дому «град». Стекла бьются, потолок подвала дрожит… Потом вроде поутихло. Когда вышли из подвала, в селе уже практически никого не было, все сгорело. Уже потом, когда мы приехали к родственникам во Владикавказ, я позвонила соседям, которые остались сидеть в подвалах. Они рассказали, что вслед за нашей машиной выехала еще одна с жителями. Но их всех расстреляли… А один молодой парень, лет 27, решил выйти из подвала, его расстреляли сразу. Он так и лежит сейчас возле дома… Вот такие новости у нас…