Российское правосудие: взятки, бандиты и \"басманизация\" страны

Раньше олигархи друг друга заказывали. У киллеров или в подконтрольных медийных структурах. Информационный удар, вовремя направленный и тщательно выверенный, дорогого стоил.

Зато теперь они судятся. Не в отечественных судах, обогативших юридическую науку бессмертным термином "басманное правосудие", - в судах зарубежных. С надеждой на справедливое решение вопроса. "Михаил Черной против Олега Дерипаски" - о компенсации за 20% акций "Русала". Дело слушается в Лондоне. "Шалва Чагиринский против Романа Абрамовича" - первый требует признать мошенничеством "размытие" своей доли с 50% до 0,96% в созданном на паритетных началах "Сибнефть-Югра". Дело будет слушаться в Коммерческом суде Лондона. Международная активность олигархов впечатляет. Борис Березовский подал иск против Романа Абрамовича в Высокий суд Лондона, утверждая, что угрозами и давлением его вынудили дешево продать акции ОРТ, акции все той же "Сибнефти" и уже упоминавшегося "Русала".

Олигархи никогда особенно не волновались из-за производимого ими эффекта - ни на народонаселение, ни на экспертное сообщество. Они просто решали проблему. Такой прагматичный подход небезупречен, да и не настолько выигрышен: Чигиринский, по ряду публичных оценок, проиграл уже пятьдесят инициированных им дел.

Совсем необязательно проводить масштабные социологические исследования, чтобы узнать отношение рядовых граждан к российским судам.

"План Путина" - цитатник председателя правящей партии. Мартиролог реформ Владимира Путина имеет все тот же источник - "Послания президента Федеральному собранию Российской Федерации".

"Суд так и не стал ни скорым, ни правым, ни справедливым", - говорил Владимир Путин в апреле 2001 года, провозгласив судебную реформу. Прошло долгих семь лет, и нет никаких сомнений: судебная реформа, как и административная, провалена.

Экс-президента нельзя обвинить в бездействии: он хотя бы попробовал. Так бывает, когда прагматик берет верх над юристом. Ему показалось возможным использовать суды для решения, как тогда ему казалось, самой важной задачи. Волновала скупка партий и голосов в парламенте, реализация властных амбиций Ходорковского, открытый вызов системе, которую строила команда президента. После "дела ЮКОСа" говорить о судебной реформе стало бессмысленно.

Победить же коррупцию как "системообразующий фактор" российской государственности (не подмажешь - не поедешь) или, точнее, загнать ее в приемлемый уровень без честных, неподкупных судов невозможно. "Мздоимство в судах стало одним из самых мощных коррупционных рынков в России. Судебная коррупция встроена в различные коррупционные сети, действующие на разных уровнях власти: например, в сети по развалу уголовных дел и по перехвату чуждого бизнеса", - резко выступил председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. А когда разобиженные потребовали "адреса, пароли, явки" коррупционеров, скандал еле-еле удалось замять. Да и сам Конституционный суд как-то незаметно съехал из города, где сконцентрировано свыше 80 процентов всех денежных средств страны?

Покупались и решения арбитражного суда, и тогда никому не известный юный Антон Иванов возглавил Высший арбитражный суд (ВАС). Помогло плохо. Действующие от имени государства группы, возможно, смогли добиваться "правильного решения" в противостоянии амбициям других - околовластных, но чужих. Зато и судьи не терялись: скандал с бессменным руководителем Федерального арбитражного суда Московского округа Людмилой Майковой и ее "инвестиционными" проектами в жилую недвижимость показал, какова оборотная сторона здравомыслия и суждений, увязанных с мнением вышестоящего руководства.

Она оказалась чуть ли не единственным высокопоставленным "судейским", пострадавшим из-за умения извлекать дивиденды из своего положения (как говорят, будучи при этом нелояльной лично главе ВАСа). Камнем преткновения между председателем ВАСа и ФАСа Московского округа оказалась 169-я статья ГК. Московские суды за неуплату налогов готовы взыскивать по требованию налоговых органов с компаний в пользу государства все полученное ими по так называемым антисоциальным сделкам - "противоречащим основам правопорядка и нравственности". Г-н Иванов считал: порядок применения данной статьи и предъявления компаниям налоговых претензий неправомерен. Г-жа Майкова полагала, что уклонение от уплаты налогов нарушает основы правопорядка, как торговля людьми или детская порнография. Ее "квартирный вопрос" поставил точку в споре ученых, мнение которых разошлись.

Других случаев, особенно в регионах, когда судебная власть и без "позвоночного права" чутко улавливает запросы власти исполнительной и за это имеет разнообразные воспоможествления, огласке придавать не стали. Суды зависимы от местных властей, и их материально-техническая база, и "жилищный вопрос" судей, и тысячи других нюансов имеют значение, когда речь заходит о спорах хозяйствующих субъектов, или признании итогов выборов, или исковых заявлений, оспаривающих решения властей. А сами рядовые судьи все также зависимы от своего руководства, встроены в "судейскую вертикаль".

Зато новая тенденция обозначилась: заместитель председателя ВАСа Елена Валявина открыто заявила о давлении со стороны...

сотрудника президентской администрации.

Еще одна тенденция последних недель: заговорили о том, что решения Страсбургского суда обходится слишком дорого государству. За пренебрежительное отношение к правосудию расплачивается бюджет. Прозвучали призывы: пусть прокуратура, МВД и Следственный комитет возмещают убытки за некачественную доказательную базу, сфальсифицированные документы, "выбитые" у свидетелей показания. Однако решения принимает судья, который чаще всего встроен в сложившуюся систему отношений. Он также должен нести ответственность - не меньшую, а возможно, и большую. Как "последняя инстанция".

Третья тенденция. Ассоциация юристов России совместно с Министерством образования и науки провела проверку юридических вузов. Сказано: требуется закрыть большинство из них. Возможно, и впрямь некоторые вузы выпускают "полуфабрикаты".

Но если вы, господа, и впрямь хотите приоритета законности, повышения грамотности населения, количество юристов требуется увеличить в разы. Не можете учить - приглашайте юридических "хиддинков". Практикующих юристов, "звезд" адвокатуры. Тогда не будет косноязычных адвокатов, безграмотных юрисконсультов, невежественных судей и прокурорских с рудиментами "социалистической законности и правопорядка".

Без этого не решить ключевой вопрос - вопрос преодоления правового нигилизма. Расхожий этот термин мне совсем не кажется точным. Скорее, особенностью российского правосудия является отрицание примата права. Поэтому страждущие "заряжают" адвокатов, и они идут в суды "решать вопрос" с туго набитыми дипломатами. Другие за справедливым решением обращаются к "ворам в законе" и авторитетным бизнесменам. Еще один надежный адрес - "силовики", осуществляющие параллельное правосудие. Олигархи, как мы видим, предпочитают гонять в Лондон.

Неизбираемость судей накладывает ответственность на президента: он их утверждает. Следовательно, несет ответственность за каждое их решение, неправомочное, несправедливое, незаконное и необоснованное в том числе. Президенту Медведеву придется считаться с таким положением дел.

Президент проводит уже второе совещание по вопросам совершенствования законодательства России, касающегося судебной системы. 15 июля в Горках он собирал руководителей судов. Дмитрий Медведев говорил о необходимости укрепления независимости судей, обратил внимание на длительные сроки судопроизводства, требовал своевременного исполнения судебных актов, остановился на фактах коррупции. Его выступление продемонстрировало отличное знание предмета.

Дмитрий Медведев обозначил все "болевые точки". Советская болезнь, овладевшая в последние годы государственной машиной: правильные слова, но отсутствие действий. Если Дмитрий Медведев такое положение дел преодолеет, он станет эффективным президентом. Впрочем, указ, подписанный на следующий день после совещания, судьбоносным не назовешь. Указ президента РФ "Об увеличении должностных окладов судей в Российской Федерации" увеличивает с 1 июля 2008 года должностные оклады судей в 1,085 раза. Сомневаюсь, что такое решение следует воспринимать как единственный итог совещания, однако вряд ли такое повышение способно противостоять коррупции. Или резко повысит судебную независимость...

А пока проверка серьезности "системных" намерений Д.Медведева предстоит немалая: кандидатура нынешнего председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой оказалась единственной на конкурсе по замещению должности главного судьи столицы. Прием заявок Высшей квалификационной коллегии судей (ВККС) завершился в позапрошлый четверг вечером, после мощного ливня и многокилометровых пробок. Правда, стихийное бедствие тут ни при чем: не нашлось ни одного сумасшедшего, готового броситься на амбразуру. Следовательно, судейское сообщество убеждено - никаких реальных изменений не последует. Не верят в это, похоже, и те 80 уволенных судей (на этой цифре настаивают массмедиа) из числа "несогласных" с деятельностью Ольгой Егоровой на поприще председателя Мосгорсуда или уволенных по другим основаниям - только за пять лет ее деятельности. Причем акценты пресса уже давно расставляет таким образом, будто все уволенные - без вины виноватые.

Утверждают, муж О.Егоровой - генерал ФСБ, и связка "Сечин - Устинов - Егорова" многие годы была эффективной. Московские суды, заточенные на решении московских проблем в интересах мэрии столицы, отлично понимают, когда и как следует уважить "федеральную" сторону. В деле "Трех китов", в котором замешанными оказались десятки людей из руководства ФСБ, прокуратуры и таможни, есть вполне определенная судейская составляющая. Судья Ольга Кудешкина, попытавшаяся вести судебное разбирательство "независимо", потеряла свое место, следователь по делу Павел Зайцев оказался осужден. При г-же Егоровой "уникальный творческий коллектив" НТВ отошел "Газпром-медиа", она возбудила коллегию адвокатов предложением лишить двух защитников Алексея Пичугина адвокатского статуса.

Вопрос о перспективах судебной реформы состоит из множества нюансов. Юристу Медведеву предстоит понять, наступил ли случай крайней необходимости, или время пока терпит. И еще он должен быть абсолютно уверен в ошибочности отменяемого и в полезности им вводимого.