Беженцы из Грузии: когда решится проблема?

В Северной Осетии сложилась самая тяжелая ситуация с вынужденными переселенцами не только в Южном федеральном округе, но и во всей России. К такому выводу пришли депутаты Государственной думы Арсен Фадзаев и Алексей Островский, посетившие несколько мест компактного проживания беженцев из Грузии, покинувших родные места в 1991-1992 годах в результате грузино-осетинского конфликта. «Впечатление тяжелое, удручающее, — сказал председатель думского комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Островский на встрече с главой Северной Осетии Таймуразом Мамсуровым. – Мне как представителю высшего законодательного органа стыдно за то, как живут наши граждане».

«Вы один из первых, кто признает, что столь сложной ситуации по нагрузке в связи с беженцами нет ни в каком другом регионе, ни в среднем по стране, — отметил Мамсуров. – До конфликта население нашей республики составляло около 600 тысяч человек. Учитывая особенности демографической ситуации – низкую рождаемость, небольшое количество детей в семье, мы достигли бы численности в 700 тысяч через 53 года естественного развития. У нас же это случилось за год. Нам грозила гуманитарная катастрофа со всеми вытекающими последствиями, но мы выдержали». Однако решить проблему обустройства вынужденных переселенцев своими силами Северная Осетия не в состоянии. «Мы не можем это вытянуть, бюджет не безразмерен, — констатировал Таймураз Мамсуров. – Все наши возможности – и законодательные, и финансовые, и материальные,и физические – уперлись в потолок».

Положение действительно очень сложное. В начале девяностых численность беженцев, прибывших в Северную Осетию, помимо Грузии, из Чечни, Прибалтики, Таджикистана и других государств СНГ, составила порядка 120 тысяч. К настоящему времени практически все они получили российское гражданство и перешли в разряд вынужденных переселенцев.

Как отмечают в пресс-службе главы РСО-А, значительная часть переселенцев обустроилась собственными силами. За счет средств федерального и республиканского бюджетов, а также международных гуманитарных программ получили помощь 4 тыс. 923 семьи, или 17 тыс. 970 человек.

Цифры, приводимые пресс-службами министерства РСО-А по делам национальностей и администрации главы республики по нынешней численности вынужденных переселенцев, слегка разнятся. По данным министерства, сейчас на учете в Управлении Федеральной миграционной службы по РСО-А состоят 13 тыс. 719 человек. Администрация главы Северной Осетии сообщает о 17 тыс. 741 мигранте, что составляет 37% от всех переселенцев ЮФО.

При этом от 15 до 20 тысяч мигрантов (пресс-службы снова называют разные цифры) по ряду причин – главным образом, из-за несвоевременного прохождения переучета или несвоевременного же обращения в миграционные органы за статусом вынужденного переселенца после получения российского гражданства – утратили статус и остаются необустроенными.

На 1 июля на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий – проще говоря, не имеющих постоянного жилья, – в органах местного самоуправления состоят 4 тыс. 297 семей, или 12 тыс. 210 человек (здесь данные разных ведомств практически идентичны). Они получат жилищные сертификаты. Оставшиеся около 1,5 тыс. семей по разным причинам не смогли встать на жилищный учет: с марта 2005 года органы местного самоуправления прекратили их регистрировать, мотивируя это отсутствием нормативных документов, которые нужно принять в соответствии с новым Жилищным кодексом для определения льготных категорий граждан, обеспечиваемых жильем в рамках федеральной целевой программы «Жилище». Кроме того, для постановки на учет требуется регистрация по месту жительства, а многим регистрироваться попросту негде.

Всего для обустройства «учтенных» в рамках программы «Жилище» требуется 5,68 млрд рублей. В 2008 году в заявку на получение жилищных сертификатов была внесена 3 тыс. 161 семья, что потребует 4,17 млрд рублей. Однако в течение трех последних лет республика ежегодно получает федеральные средства, достаточные для выдачи всего лишь одного-двух сертификатов — это вместо 792 запланированных в рамках соглашения между правительством РСО-А и Министерством регионального развития РФ от 20 марта 2006 года. По ФЦП «Жилище» до конца 2010 года республика получит не более 10-15 сертификатов. Никто, включая главу Северной Осетии, не может добиться ответа, чем вызван такой подход федерального центра.

Особенно тяжелая ситуация складывается в местах компактного проживания мигрантов, которых насчитывается около 40 (12 – во Владикавказе, остальные – в Пригородном, Моздокском, Кировском, Правобережном, Алагирском, Ардонском районах). Большинство этих бывших санаториев, общежитий, турбаз находятся в аварийном состоянии, некоторые здания отключены от газо- и теплоснабжения, электроэнергии. Там в скотских – по-другому не скажешь – условиях живет около 3 тыс. человек. И даже отсюда людей пытаются выкинуть. По многим мигрантам приняты судебные решения о выселении: собственники зданий имеют на них свои виды.

«Главное для нас – получить жилищные сертификаты», — твердили все вынужденные переселенцы, с которыми встретились депутаты Госдумы. «Людям надо дать возможность приобрести жилье, — подтверждает Таймураз Мамсуров. – Они предприимчивые, трудолюбивые – дальше они сами определят свою судьбу».

Робинзон Кабулов с 1991 года проживает в селе Камбилеевском Пригородного района. Вместе с другими 47 семьями (около 400 человек) вынужденных переселенцев он испытывает все «прелести» сельской жизни: разбитая грунтовка, отсутствие инфраструктуры, вместо ванной и душа – корыто и ковшик. Работы здесь нет: местный совхоз давно разорился, большинство камбилеевцев «стоят на рынках», но говорить об этом стесняются. В Каспийском районе Грузии у Робинзона Кабулова остался добротный двухэтажный дом. Почему бежал? «Там беспредел начался, — просто говорит Робинзон. – Меня два раза арестовывали ни за что, вымогали деньги, угрожали расправой – пришлось все бросить и через Азербайджан перебраться в Осетию».

Восемь членов семьи Кабулова ютятся в двух комнатенках, оборудованных в обшитом досками бывшем свинарнике. Перспектив никаких – на жилищный учет они в свое время не встали, а теперь уже поздно. «Неудобно было просить у государства, — объясняет Робинзон. – Думал: я же здоровый человек, сам решу свои проблемы». Не получилось, хотя Кабуловы – труженики. Глава семьи работает «на стеклотаре» (стеклотарном заводе), его жена – дома с детьми, которым приходится каждый день, и в снег, и по грязи ходить в школу в соседний поселок – в Камбилеевском школы нет. Их выросшая в бывшем свинарнике дочь – двухкратная чемпионка Северной Осетии по шахматам. Сверкающие кубки в бедной, но чистой комнатке выглядят инородными предметами.

Застенчивая, раскрасневшаяся Тамара села за шахматную доску с Алексеем Островским. Доиграть партию не хватило времени, сошлись на боевой ничье. Младший сын Кабулова – тоже делающий успехи шахматист.

«Мои предки достойно служили России, — говорит вдова «афганца» Нелли Келехсаева, беженка из грузинского городка Хашури, с 1991 года ютящаяся с двумя детьми, свекровью и братом в комнатенке владикавказского общежития. – Деда лично Николай II поздравлял перед строем. Я работаю в кафе, на свою зарплату приобрести жилье, конечно, не могу… В прошлом году стояла 677-й в льготной очереди на получение жилищных сертификатов, в этом неожиданно оказалась 1004-й – все льготы отменили». Впрочем, и на сертификат нет особой надежды: «Года три назад я слышала, что кто-то его вроде бы получил – с тех пор даже не говорят об этом». Сейчас «лежачую» свекровь после долгой болезни выписывают из больницы, и Нелли с ужасом думает, как будет ухаживать за ней в совершенно не приспособленном для этого помещении.

Азе Кабисовой, возглавившей движение в защиту прав вынужденных переселенцев, на этом фоне крупно повезло: пять лет назад благодаря «ветеранским» льготам матери они получили во Владикавказе однокомнатную квартиру. До 1990 года семья жила в собственном доме в грузинском Карели, была вполне зажиточной. Бежали, бросив все имущество. Обычная история: грузинский террор. «Я иголки из дома не взяла, — говорит Аза. – Впервые я приехала туда через восемь лет, поклониться могиле отца. Заикнулась о компенсации за дом – мне ответили: вы получите свое имущество, когда грузины вернутся в Цхинвали. Но мы их оттуда не выгоняли, они добровольно приняли решение о переезде» (это действительно так — в отличие от Абхазии большинство грузин, покинувших Южную Осетию в результате конфликта, продали — а не бросили — свои дома новым владельцам, причем по вполне рыночным ценам). Декларативный грузинский закон о реституции остался только на бумаге... Сейчас в доме Кабисовой живут посторонние люди, и хотя бы о теоретическом возвращении в Карели не может быть и речи. «Не желаю их видеть, — говорит Аза Кабисова, обращая грузинской нации пожелание, которое не стоит публиковать. – Мне жаль только, что папа мой похоронен там».

«Шестнадцать лет мы здесь мучаемся, — подсчитывает бывший преподаватель физики и математики Федосья Табуева, вместе с сыном и внуками занимающая комнату в аварийном транспортном общежитии в столице Северной Осетии. – Мы где-то двухтысячные в очереди на получение сертификата, а выдают их по одному в год. Разве я столько проживу?». Табуева оставила в Гори двухэтажный дом: «Двадцать три года его строили-обустраивали». Во Владикавказе в ее «жилье» осыпаются потолок и стены, в темном коридоре течет вода, летом сыро, зимой холодно – отопления нет. «Пусть Грузия выплатит нам компенсации, — просит Федосья Табуева. – Местные (грузинские) органы власти категорически против возвращения имущества. Так над нами издеваются! У меня все документы на дом сохранились, приехала выяснять – мне сказали: мол, радуйтесь, осетины, что живыми отсюда уехали! Хотите навеки тут остаться?».

Сначала у преподавательницы все же была надежда, что разум восторжествует. «Мы не хотели уезжать, — со слезами на глазах говорит она. – Знаете, как тяжело оставлять родной дом? Я два года статус не делала, думала, смогу вернуться. До Звиада Гамсахурдиа мы жили с грузинами как добрые соседи. А потом они вспомнили, что мы – осетины. И начали нас резать». Федосья Табуева показывает крупные рубцы на ногах – следы грузинских пуль. «Мы эту Грузию забыли навсегда, — заключает она. – Это фашистская страна. Они хуже немцев – те хотя бы войну объявили, а эти своих убивали. Я хочу, чтобы мои правнуки никогда даже не произносили этого слова – Грузия». И пожилая преподавательница желает грузинам очень жесткую вещь, в которой – вся глубина обиды и боли человека, вышвырнутого из собственного дома, с родной земли.

В селе Гизель Пригородного района живет всего 31 семья, 110 человек. Из всего увиденного их положение наиболее безотрадно. Грязь, нищета, разбитые помещения, обшитые старыми досками и ржавыми железными листами… «Туда (в Грузию) я в жизни не поеду, а здесь – с голоду умру», — говорит осетинская старушка-беженка из Каспийского района, на исходе лет оставшаяся одна и выживающая только благодаря соседям. «Наши люди живучие – другая нация в таких условиях давно бы вымерла», — невесело шутят в толпе переселенцев. «Мы видим это каждый день и ничем не можем помочь людям – денег у нас нет, — невесело констатирует замглавы администрации Гизельского сельского поселения Зелимхан Гудиев. – У нас ведь такая богатая страна! Неужели не можем решить проблему этих людей?».

Вопрос тем более актуален, что ситуация с обустройством вынужденных переселенцев, пострадавших в результате осетино-ингушского конфликта, значительно лучше. Из 24 тысяч около 80% уже получили государственную поддержку. Более 4 тыс. до конца текущего года получат помощь «в обустройстве вне мест постоянного проживания через систему банковских счетов на получение жилья». «Мы понимаем, что людей нельзя делить по сортам, поэтому и продолжаем заниматься ликвидацией последствий осетино-ингушского конфликта», — отметил Таймураз Мамсуров. «Если вы нам не поможете, никто не поможет», — напутствовали депутатов Государственной думы жители убогих поселков и общежитий. «В прошлом году уже делегация приезжала – ничего не изменилось», — сомневается в возможности изменений Зелимхан Гудиев. Алексей Островский и Арсен Фадзаев пообещали, что их комитет постарается сделать все, чтобы в федеральный бюджет на будущий год были внесены поправки, позволяющие выделить на обустройство вынужденных переселенцев больше средств. По возвращении депутаты доложат ситуацию председателю Госдумы.

По словам Островского, уже договорились, что осенью «будет проведено еще одно совещание с представителями Минфина, представителями Министерства регионального развития и Федеральной миграционной службы, а дальше будем выходить на председателя правительства с конкретными предложениями и с нашим видением ситуации». Глава Минрегиона Дмитрий Козак, добавил Мамсуров, «полностью владеет ситуацией» и «будет наш с вами сторонник». Депутат Фадзаев попросил руководство Северной Осетии как можно скорее предоставить все необходимые справочные данные: «Если мы сейчас не успеем, то сможем вернуться к этому вопросу лишь в конце 2009 года». «Если наше поколение политиков не решит эту проблему, грош нам цена», — резюмировал Таймураз Мамсуров.