Наталья Бехтерева – открыватель «детектора ошибок»

На модерации Отложенный 22 июня не стало Натальи Петровны Бехтеревой – научного руководителя Института мозга человека РАН, академика РАМН, вице-президента Международного союза физиологов... Внучка знаменитого психиатра В.М. Бехтерева прославилась трудами по физиологии психической деятельности и биоэлектрической активности головного мозга. Лишь месяц назад Н.П. Бехтереву чествовали как нового почетного гражданина Петербурга в неожиданной компании с Диком Адвокатом. 7 июля Наталье Бехтеревой исполнилось бы 84 года.

В РАЗНОЕ время в обществе возникали те или иные волнения, слухи по поводу работы созданного ею института, как и по поводу ее размышлений из области нематериального. Мне довелось не раз делать интервью с этим выдающимся ученым. Предлагаю вашему вниманию фрагменты из последней нашей большой беседы.

– «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» – любят ныне цитировать «мудрость» капитализма российские либералы. Как бы вы, Наталья Петровна, авторитетнейший «мозговед», прокомментировали эту человеческую мысль?

– Есть две формы ума. Ум житейский, бытовой. С ним люди бедными не бывают, если не сделают каких-то серьезных ошибок. И есть ум творческий, небытовой, талант в определенной области. И тут человек не должен быть бедным, просто не должен оказаться в таком положении. Ведь это в интересах государства, которое заинтересовано в том, чтобы этот ум дальше стимулировал развитие общества. Но житейский, практический ум – это чаще сиюминутная ситуация, а будущее человечества – в тех умах, которые должно поддерживать государство, общество.

– Институт мозга существует с 1990 года. Каковы ваши самые интересные и полезные достижения?

– Предыстория института берет отсчет с 1962 года, когда мне доверили создать в Институте экспериментальной медицины (ИЭМ) отдел нейрофизиологии человека. В то время в мире появились принципиально новые технологические возможности исследования мозга человека. Мы с энтузиазмом приступили было к созданию собственной аппаратуры, но возникло много препятствий. И мы обратились к Михаилу Горбачеву, после чего нам выделили деньги на приобретение за границей самого важного для нас прибора – позитронно-эмиссионного томографа. Под него создали и Институт мозга человека. И это в то время, когда уже начались сложные перестроечные процессы в стране. У нас два основных направления работы: фундаментальное исследование человеческого мозга и лечение больных.

– Какие главные задачи ставились перед институтом?

– Первая – изучение организации высших функций мозга. Вторая – изу­чение закономерностей деятельности больного мозга. Здесь свои два направления. Исследуем, как организована мозгом речь человека, как она подается интонационно. В последнее время мы все более входим в контакт с психологами. Изучаем и мыслительные процессы.

– Занимаетесь ли изучением творческой деятельности мозга?

– Добрались и до этого. Мы занимаемся открытием тех зон мозга, которые вовлечены в творческий процесс, вообще в процесс думания. А недавно открыли и вовсе неожиданные зоны – 39-е, 40-е поля в мозгу. Если обычно принято считать самыми творческими лобные доли, и это справедливо, то эти зоны оказались на границе теменной и височной областей. Мы очень дорожим этим открытием. К сожалению, вообще организация физиологических механизмов творчества еще очень мало изучается.

– С чем связаны периодические импульсы обостренного общественного внимания к институту, даже порой скандалы?

– У нас вообще-то работают профессионалы, которые могут делать все, что касается мозга, как любая больница. Но могут и еще кое-что: электро- и магнитную стимуляцию, лечение синдромов с психическими нарушениями. Это как раз то, что когда-то ругали и хвалили, запрещали и использовали. Это то, что близко к психохирургии – разрушение определенного участка мозга с целью избавить человека от синдрома, который мешает ему жить. При этом у нас есть своя специфика.

Мы применяем метод «стереотаксис», при помощи которого через маленькую дырочку в мозгу вводим электрод, и он стимулирует некоторую часть мозга или разрушает ее, или снимает показания. Но действует очень точно, тогда как прежде этот метод, который бурно развивался еще с 1947 года, хороших результатов давал мало, так как действовал очень неточно.

А наш ученый из института – Андрей Аничков – создал невероятно точный и очень легкий в обращении прибор. И уже нет теперь тех ужасов, которые могли происходить при такой операции. Прежде мы могли даже навредить человеку, попав электродом не туда, куда надо. И к этому методу тогда стали прибегать лишь в тех случаях, когда состояние безысходное, – а вдруг поможет.

– Но, казалось бы, Творцом все придумано в человеке так, что там все должно быть, и ничего нет лишнего? Тем более в мозгу.

– Дело в том, что еще в ИЭМ мы выявили, что в мозгу есть такая штука, как «детектор ошибок». Это оказалось очень неожиданно! То есть существуют области мозга, которые начинают работать тогда, когда человек отклоняется от нормы, совершает ошибку. Мы об этом публиковали много статей в нашей стране и за рубежом. Наши исследования критиковали. Мы и сами удивлялись: как это так, что при ошибке человека включаются какие-то зоны и сообщают ему: «Ошибаешься!» Они активизируют мозг и помогают выйти из ошибки. Но это открытие у нас украли американцы. Они запросили материалы, потом неожиданно опубликовали свою статью и назвали, как и мы, – «Детектор ошибок», даже не ссылаясь на нас... Тут мы окончательно поверили, что действительно сделали открытие. У нас есть и другие вещи, которые квалифицируются как открытия, но мы не всегда торопимся начинать процедуру их оформления, поскольку это такая морока, что и работать некогда. А увлекательнейшей работы просто невпроворот.

– Как в практической жизни можно почувствовать действие «детектора ошибок»?

– Бывает, выходите из дома и возникает чувство: что-то забыл сделать – то ли газ не выключил, то ли утюг... Чувство неуверенности – что-то не так – это и означает, что сработал «детектор ошибок».

Этот детектор – полезная штука, которая о многом может предупредить: что-то сделано не так! Но с ним надо жить осторожно, ему нельзя подчиняться, чтобы детектор не стал вашим боссом и вы не попали в его зависимость. Формируется как бы «навязчивость». «Детектор ошибок» в таком случае становится детерминатором ошибок. Он заставляет делать ошибки.

Есть такой передний отдел поясной извилины (цингулы) мозга, где просто скопище этих «детекторов ошибок». Они, по-видимому, становятся детерминаторами ошибок, в том числе и наркомании. И можно «отмыть» наркомана, то есть вывести из кризисного состояния всякими методами, но психическая зависимость останется.

– И вы подобрали ключики к мозгу, которые могут избавить человека от наркотической зависимости?

– Мы считаем, что это работа детерминатора ошибок. Если его разрушить – воздействовать на цингулу, где скопище этих детекторов, – то, конечно, можно. Операция эта называется «двухсторонняя цингулотомия». И тяжелейших наркоманов в более чем 60 процентах случаев эта операция избавляет от зависимости полностью. Но берем наркоманов при условии, если они прошли все другие возможности излечиться и продемонстрировали очень большое желание от этого избавиться.

– И какой резонанс вызвал ваш уникальный метод?

– Непосредственно этой темой я в институте не занимаюсь. Над этим работают наши ученые Андрей Аничков и Святослав Медведев. Но мы все вместе много пережили по этому поводу. Сначала восторженные статьи, в том числе и за рубежом. Потом вдруг стали ругать – результат-то не 100%! Затем наркологи стали разбираться в этом очень серьезно, и сейчас все встало на свои места, о чем появились и соответствующие публикации. Много или мало – 60 процентов в условиях, пока не построен реабилитационный центр, по сравнению с тем, чего достигают в обычных лечебных учреждениях? Ведь там-то результативность лечения наркомании выше 7 процентов не поднимается.

– А по алкоголизму какие-то результаты имеются?

– По алкоголизму – я вообще не знаю, где бы его вылечивали. Да и алкоголизм как бы менее смертелен, поэтому сегодня в меньшей мере будоражит общество. Хотя мы бы взялись делать операции и с алкоголиками, так как идея с зависимостью та же.