Унисекс в большом городе

На модерации Отложенный На экраны России выходит «Секс в большом городе» — уваренный до размера фильма сериал, давший в телеэфире такого звона, что отдыхают звонари. И эта премьера, и этот сериал, и этот тип секса в большом городе — свидетельство серьезнейших перемен

Мало кто из мужчин от звонка до звонка — ловите еще раз метафору — просмотрел «Секс в большом городе»; мало кто из женщин не пытался этого сделать, причем без различия социального статуса и возраста (и чуть было не написал «пола»). Школьницы; их перевалившие климактерический рубеж училки; веселые вдовы; почтенные строгие многодетные мамаши; прогрессивные девушки свободных профессий; иссушенные офисной рутиной воблы — все были в свой час у телеэкрана.

Почему не мужчины? По той же причине, по какой они, случайно услышав долетевший из дамской комнаты приватный разговор, не застывают с похотливой улыбкой вуайериста на лице, а с горящими ушами шагают прочь.

Потому что мужчины, даже циничные, даже в пьяном угаре, даже в похабнейшем разговоре «про баб», обсуждают по большому счету только одну вещь — был результат или нет. Ну, или сколько раз он был достигнут. Мужчины меж собой стыдливы. Они не будут обсуждать детали процесса или женского интимного анатомического устройства (вот и я, написав эту фразу, тоже невольно покраснел), и тем более размеры устройства (за исключением груди, которую, впрочем, трудно назвать интимной частью тела, поскольку она при каждом удобном случае немедленно выставляется напоказ). Словом, как мудро заметил Роман Трахтенберг, «мальчики всегда ходят в туалет по одному, хотя пописать вполне могут по двое, а девочки вдвоем, хотя пописать могут только по одной».

Женщины, разумеется, уже смекнули, к чему эти мои тирады, а мужчины — нет, поскольку, повторяю, сериал они не смотрели. Так вот: краткое содержание всех 94 серий «Секса в большом городе» сводилось к тому, что четыре неглупые безмужние нью-йоркские тетки устраивали, как могли, личную жизнь, то есть клеили мужиков — и давали себя склеить наивным мужикам-дурачкам, полагавшим, что инициатива за ними. А потом обсуждали, как это было. Включая детали. Включая размеры. Главная среди теток была лично мне очень симпатичная актриса Сара Джессика Паркер. Обсуждали, заразы, толково, увлекательно, а порою и уморительно.

По крайней мере так я это понял по пересказу своей жены и по той серии, которую краем глаза смотрел, после чего смотреть зарекся, ибо невыносимо себя чувствовать разом индейкой в День благодарения и щукой в Пурим.

И с тех пор, как только в смешанной компании заходил разговор о сериале, я наблюдал одно и то же — женщины, даже самые серые офисные мышки, мгновенно включались в дискуссию, а мужчины, даже записные павлины и павианы, тушевались и не находились что сказать.

И объяснить этот устойчиво повторяющийся, то есть имеющий характер закона, эффект (не верите? поэкспериментируйте сами!) можно только одним. Что «Секс в большом городе» — это рубеж, перевал, жирно подведенная черта; это свидетельство и доказательство второго этапа случившейся в наше время очередной сексуальной революции, когда вслед за мужчинами революционная волна накрыла — и преобразила — женщин.

Тут нужно сделать одно замечание на всякий случай. Мы-то, конечно, с вами знаем, что только совсем уж замшелые тетехи (помнящие секс лишь по старым фото) убеждены, что сексуальная революция — это когда все со всеми в любой момент и на виду у всех. На самом деле, когда все со всеми и на виду у всех — это восстание. А революция малозаметна, сложна и необратима. Так вот, тот процесс, который стремительно набирал обороты еще в 1980-х (и к миллениуму разогнался в полную мощь), имеет как минимум следующие четыре черты.

1. Секс и деторождение окончательно разделены. С одной стороны — тотальная контрацепция и безопасный секс, с другой — строгое планирование семьи, зачатие in vitro, банки спермы, суррогатное материнство, приемные дети (и отцы-производители на ночь: шестидесятническая one night stand в новом — прикладном—варианте).

2. Секс и сексуальность разделены тоже. Сексуальность более не обещание (и уж тем более не гарантия) секса, а средство получения рабочего места, продвижения по работе или продвижения создаваемого на службе продукта (и это касается как женской, так и мужской сексуальности). И в этом смысле сексуальность даже важнее секса. Впрочем, уже и без всякого смысла — сексуальность оторвалась от пола и существует сама по себе, как некая дразнилка, не имеющая отношения к конкретным дворовым Коле и Оле.

3. Секс и сексуальное влечение — разделены и они! С одной стороны, какое влечение к чему-либо, кроме выпивки и подушки, после полного рабочего дня в офисе может существовать? С другой — успехи фармакологии, а также повсеместное приятие орального секса (и куннилингуса, разумеется, тоже) делают секс вполне возможным и без влечения (кто-то еще говорит о фригидности?).

И сексуальное наслаждение окончательно выявляет свою амбивалентную природу (я не слишком туманно выражаюсь? Сейчас перейду на обычный язык).

4. Секс и семья оказались разделены (тут вообще примеров тьма) Иными словами: если раньше, чтобы испытать известного рода наслаждение, мужчина и женщина должны были возбудиться друг от друга, а последствием (или платой) за наслаждение была беременность, то теперь секс превратился в средство социальной адаптации или организации досуга — да мало ли чего еще. Секс превратился в своего рода товар (плата за который возможна и по бартеру), а сексуальность — в социальный эквивалент.

Первыми новой ситуацией воспользовались мужчины, и общество это признало уже в середине 80-х, когда мужчина, меняющий вторую, третью, четвертую семью (а тем более подругу), перестал выглядеть странно (в отличие от женщины, в подобной же ситуации называемой «второй, третий, четвертый раз брошенной»). То есть вступление мужчины в течение жизни во множество союзов, официальных или неофициальных, кратких или долговременных, стало нормой.

Но затем точно так же в таких же ситуациях стали вести себя женщины. И они потребовали, чтобы общество признало поведение женщин по «мужскому» варианту нормой.

Я преувеличиваю?

Тогда разыщите, например, московский журнал «Афиша» десятилетней давности. Тогда его рекламные страницы изобиловали фото девушек в стрингах и рекламировали клубы для мужчин. Откройте «Афишу» сегодня — там на 10 страницах парни в стрингах рекламируют клубы для женщин.

Ну, что я вам говорил? Женщины стали выбирать мужчин для досуга точно так же, как раньше выбирали женщин мужчины.

Конечно, исход (довольно массовый) женщин в бизнес, вообще рост женских доходов, а также становление индустрии домработниц и нянь (а вы что думаете? В «Красную шапочку» засунуть пятитысячную бумажку шоколадному зайцу в трусы только бездетные девушки ходят?) подвели под такое поведение материальный базис.

Но все же дело не в деньгах. Дело в массовом желании женщин вести себя по-новому, вести себя свободно, вести себя вне семьи (которую все больше вытесняет понятие «союза», в том числе и осознанно временного), по ходу дела заводя детей ради собственного удовольствия,—и при этом не терять абсолютно ничего в социальном статусе.

А чтобы не терять ничего в социальном статусе, нужно быть абсолютно, стопроцентно уверенной в себе.

И вот тут подоспел «Секс в большом городе» — женские скрижали из 94 заповедей, катехизис из 94 глав, женская Большая поваренная книга («возьмите среднего офисного мужчину лет 30 — 35, слегка ошпарьте, затем добавьте перец, соль…»), в которую разом сунули носики все женщины от Хабаровска до Калининграда.

А кому они еще могли поверить свои социальные и сексуальные желания? Где еще могли проверить, правильно ли поступают, давая от ворот поворот Гене, а также решая в течение месяца близко сойтись разом с Петей, Сережей и Сашей (какого бы, кстати, пола Саша ни был(а) — в «Сексе в большом городе» было и про это). Эти женщины, эти даже самые незаметные (с виду) мышки и воробушки, «Сексом в большом городе» объединялись, как «Капиталом» в конце XIX века объединялся сознательный пролетариат. Причем это новое женское Евангелие являлось продуктом сложным, многослойным, с сопутствующим бытовым укладом, — и то, что эта многослойность и этот уклад сегодня копируются и защищаются женщинами с яростью, с какой раньше они защищали лишь домашний очаг, лучшее свидетельство, что яд впрыснут в кровь.

Я вот на днях, во всяком случае, пытался объяснить жене, что 20 пар пляжных шлепок в гардеробе — это перебор (ну, шлепки в полосочку, как у Пола Смита, и желтые шлепки с прозрачными ремешками, а также кожаные красные, и классические фиолетовые «вьетнамки» с цветочком между пальцев, и еще одни голубые, и одни розовые — это куда ни шло, а вот зачем, дорогая, тебе целых три пары одинаковых черных?) — но тут же мгновенно получил в ответ, что у Сары Джессики Паркер в сериале было 500 (пятьсот, дорогой, sic!) туфель, включая изрядную часть от Джимми Чу и Маноло Бланик, которых у нее, между прочим, пока что нет ни одной.

И я прикусил язык.

Потому что для толкового ответа религиозному адепту нужно знать его священное писание не хуже его самого.

И выход «Секса в большом городе» на большой экран будет в этом смысле последней для мужчин возможностью понять своих женщин. И если смотреть вечер за вечером сериал вместе с женщиной (вместо футбола, хоккея или X-Games по Extreme Sport) выглядело с точки зрения классической мужской психологии не по-пацански, то вот в кино жену или подругу пригласить — это нормалёк.

Спасибо сценаристу, режиссеру, продюсеру и съемочной группе в целом.

Айда, ребята, в кино.