В России забрезжила надежда на судебную реформу

Елена Валявина, первый заместитель председателя Высшего арбитражного суда России, в мае вызвала фурор в зале одного из московских судов, когда без обиняков высказала то, что долгое время замалчивалось (по крайней мере, замалчивалось влиятельными инсайдерами): Кремль оказывал давление на российские суды и угрожал им, дабы обеспечить выгодные для себя решения судей.

Показания столь высокопоставленного представителя судебной системы стали поводом к осторожному оптимизму – предположениям, что призывы нового российского президента Дмитрия Медведева к независимости судебной системы, возможно, являются искренними. Начальник Валявиной, председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов – один из самых давнишних и ближайших соратников Медведева, и значимость этих связей никто не пропустил мимо ушей.

За годы восьмилетнего президентства Владимира Путина суды были политизированы в ходе широкой централизации власти в Кремле, которая также повлекла за собой ужесточение контроля над СМИ, фактическую ренационализацию стратегических отраслей и вытеснение оппозиционных партий на политическую обочину. Сегодня, спустя месяц после формальной передачи власти, россияне отслеживают события, стараясь выяснить, двинется ли страна в ином направлении.

В ходе избирательной кампании и после вступления в должность президента Медведев подчеркивал верховенство закона, являющееся гарантией демократических прав и противоядием от эндемической коррупции. В этих мотивах содержится подспудная критика правления Путина.

Наша "основная цель – добиться независимости суда на деле", сказал Медведев в мае в Кремле на встрече с высокопоставленными судьями и сотрудниками министерства юстиции. Он добавил, что несправедливые судебные решения "возникают в результате различного рода давления, звонков и, что греха таить, за деньги".

Публичные заявления Путина выдержаны в ином тоне. Путин, ныне премьер-министр, на прошлой неделе заявил, что судебная система развивается и доказывает свою жизнеспособность.

В первые дни после вступления Медведева в должность президента предшественник, казалось, часто затмевал его. Когда Путин и Медведев встречались, Путин, что весьма символично, занимал в Кремле свое прежнее кресло. Он пространно высказывался о внешней политике, которая, согласно российской конституции, является прерогативой президента. А в интервью французской газете Le Monde Путин, как показалось, на миг запамятовал, что больше не является президентом.

Когда его спросили, может ли он убедить президента Франции, что Иран не разрабатывает ядерное оружие, Путин ответил: "Я вас уверяю, президент Франции не менее информированный человек, чем президент России", а затем, сделав паузу, добавил: "тем более, бывший президент России".

Пока не очень ясно, есть ли разница между позициями Путина и Медведева по вопросам экономики, социальной политики или международных отношений. Новый президент, как ранее Путин, выступает против дальнейшего расширения военного альянса НАТО на восток и размещения элементов американской системы ПРО в Польше и Чехии.

Но реформа судебно-правовой системы может стать ключевым механизмом, благодаря которому Медведев в силах отличиться. Кроме того, по словам политических аналитиков, такая реформа может "перекачать" к Медведеву от Путина некоторую долю популярности, так как население разочаровано состоянием судебно-правовой системы, будь то дорожная инспекция или Верховный суд.

"Это было не верховенство закона, а верховенство страха, – сказал Евгений Киселев, ведущий политического ток-шоу на российской радиостанции "Эхо Москвы". – Каждый боялся, что нынешняя система его раздавит. Рядовые люди испытывают чувство беззащитности и досады. Но если возникнет представление о том, что благодаря решениям Медведева в России вдруг появится место, куда можно будет обратиться для защиты своих прав, то популярность Медведева возрастет".

Судьи, имена которых долгое время ассоциируются с кремлевским правосудием, внезапно начали озираться по сторонам, отметил Киселев. Он сказал, что, по сообщениям достоверных, как он полагает, источников, Ольга Егорова, превратившая структуру Мосгорсуда в откровенное продолжение кремлевской власти, будет отстранена.

Однако судебная реформа – одно из самых давнишних пустых обещаний в России. Путин тоже говорил о верховенстве закона, но на практике оно означало высшую власть Кремля во всех сферах.

"Я молюсь за Медведева, но многого не жду, – говорит Сергей Пашин, в прошлом судья, а ныне преподаватель московского Института экономики, политики и права.

– Мы часто слышали правильные слова и не видели дел. Сопротивление очень велико".

Пока имеется масса примеров того, что правосудие в старом стиле никуда не делось.

Выступая на прошлой неделе в Москве, Тони Хейворд, глава британского нефтяного гиганта BP, призвал к "последовательному применению принципа верховенства закона" после того, как глава ТНК-BP, совместного предприятия BP в России, был вызван на допрос в налоговую инспекцию. Ранее правоохранительные органы провели обыск в офисах компании, а некоторым из ее сотрудников-иностранцев было отказано в выдаче виз.

Несколько расследований, по-видимому, связаны с борьбой между BP и ее российскими партнерами за руководство предприятием. Расследования – наглядный пример того, что инсайдеры с хорошими связями по-прежнему способны поставить себе на службу милицию и другие правоохранительные органы для оказания давления в спорах частного характера.

При Путине судебно-правовая система часто становилась орудием нейтрализации конкурентов в бизнесе или политических противников. Самый нашумевший случай – история с магнатом Михаилом Ходорковским, который отбывает восьмилетнее тюремное заключение за уклонение от уплаты налогов и мошенничество. Его нефтяная компания ЮКОС была раздроблена. Суды Великобритании, Швейцарии, Нидерландов, Кипра, Лихтенштейна и Литвы охарактеризовали судебное разбирательство дела ЮКОСа как омраченное политическими мотивами, когда отвергали просьбы российской прокуратуры экстрадировать сотрудников ЮКОСа или предоставить материалы для судебных процессов в России.

Адвокаты Ходорковского говорят, что судьба их клиента, возможно, будет лакмусовой бумажкой для программы реформ Медведева. В четверг, в ходе его визита в Берлин лидеры Германии задали Медведеву вопрос на эту тему. Как показалось, в своем ответе Медведев покончил с предположениями, что он, возможно, помилует Ходорковского.

Вопрос о помиловании "не может быть решением, которое обсуждается на межгосударственном уровне или решением, которое принимается политиками", сказал Медведев на своей совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель. "Все процедуры, в том числе и уголовно-исполнительные процедуры, которые существуют в нашей стране, должны покоиться на российском законодательстве. [Такова] и процедура помилования, к которой может прибегнуть любой гражданин, осужденный за то или иное преступление (в том числе и Ходорковский)".

Юрий Шмидт, один из адвокатов Ходорковского, сказал, что вопрос о помиловании – это отвлекающий маневр, так как Ходорковский ни за что не подаст прошения о помиловании. Подобное прошение, по словам Шмидта, предполагает, что проситель признает себя виновным, а заключенному в тюрьму бизнесмену претит сама мысль об этом.

"Мы внимательно отслеживаем заявления Медведева не о помиловании, но о том, что для принятия решений по делу Ходорковского следует использовать судебно-правовые процедуры", – сказал Шмидт. Он сообщил, что адвокаты Ходорковского работают над прошением о досрочном освобождении, на которое Ходорковский ныне имеет право после того, как отсидел в тюрьме почти пять лет, включая срок предварительного заключения.

"Обращение в суд будет чем-то типа экзамена, и я испытываю осторожный оптимизм на сей счет, – сказал он. – Для судебно-правового сообщества обнадеживающим знаком, указывающим на возможность перемен, стало в особенности заявление Валявиной".

Валявина дала показания в качестве свидетеля защиты по делу о клевете. Сотрудник кремлевской администрации Валерий Боев подал в суд на тележурналиста Владимира Соловьева в связи с тем, что последний заявил: "Нет независимых судов в России. Есть суды, зависимые от Боева".

В одном из московских судов Валявина заявила, что Боев приехал к ней в 2005 году после того, как она приняла решение не в пользу Росимущества.

"Он говорил об интересах государства, утверждал, что, я, кажется, нечетко понимаю, в чем состоят эти интересы, – сказала Валявина, работающая в качестве судьи первый срок (судьи этой инстанции назначаются на шесть лет). – Мне прямо сказали, что, если я попрошу утвердить меня в должности на второй срок, у меня будут проблемы".

После показаний Валявиной Боев отозвал свой иск прежде, чем три других судьи смогли дать показания.

"Это дело – яркий пример для судейского сообщества и общества, демонстрирующий, что правду говорить должно и можно, – сказал адвокат Соловьева Шота Горгадзе. – А тот факт, что оно совпало с заявлениями Дмитрия Медведева, подтверждает, на мой взгляд, что пришло время, когда дела будут совпадать со словами".