Русский союзник немцев. Неизвестные страницы Второй мировой

Царский генерал Смысловский, боровшийся со сталинским режимом в рядах немецкой армии, сделал по крайней мере одно доброе дело — спас жизни 500 русских солдат.

Сильнейшая снежная буря разразилась на гористой границе Княжества Лихтенштейн с Австрией в ночь со 2 на 3 мая 1945 года—за несколько дней до окончания Второй мировой войны. В государственном архиве Княжества Лихтенштейн, самого маленького государства Центральной Европы, зажатого между Австрией и Швейцарией, сохранился рапорт начальника пограничной стражи подполковника Висса о событиях той ночи. Охранявшие границу швейцарские пограничники стали свидетелями необычного зрелища. Сквозь снежную пелену со стороны Австрии по горной дороге медленно двигалась, разметав заграждения на нейтральной полосе, колонна военных машин и пехоты. Над головной машиной, в которой виднелся человек в генеральской форме немецкой армии, развевался трехцветный бело-сине-красный флаг дореволюционной России. Оторопевшие пограничники, понимая, что соотношение сил не в их пользу, дали все же несколько предупредительных выстрелов в воздух. В ответ из машины генерала раздался голос его адъютанта, закричавшего по-немецки: «Не стреляйте, здесь русский генерал!» Колонна остановилась, из машины вышел среднего роста коренастый человек в шинели генерала немецкого вермахта и представился начальнику лихтенштейнской пограничной охраны: «Генерал-майор Хольмстон-Смысловский, командующий Первой русской национальной армией. Мы перешли границу, чтобы просить политического убежища. С нами в одной из машин находится наследник российского престола великий князь Владимир Кириллович и его свита».

На следующее утро колонна примерно из 500 человек остановилась биваком у деревушки Шелленберг в долине Рейна. Русский флаг взвился над местной школой, где разместился штаб генерала Смысловского, начались переговоры об интернировании. Сам владетельный князь Лихтенштейна Франц Иосиф II прибыл к месту расположения нежданных гостей. Через два дня войско разоружилось, людям было предоставлено право временного убежища. Так закончился этот малоизвестный эпизод Второй мировой войны.

Когда пишут или говорят об участии советских людей на стороне немецких войск во Второй мировой войне, обычно имеют в виду генерала Власова и его Русскую освободительную армию. А между тем существовали еще три русских военно-политических движения, которые вышли из рядов старой военной эмиграции, а точнее, из рядов существовавшего на Западе Российского общевойскового союза. К ним относятся Русский корпус (он же Шюцкор), воевавший в Югославии под командованием генерала Штейфона, казачьи части генерала Краснова и так называемая «Северная группа», впоследствии получившая название Первой русской национальной армии под командованием генерала Смысловского. В отличие от власовской армии, состоявшей главным образом из бывших советских солдат и офицеров, командование этих военных формирований было укомплектовано бывшими генералами и офицерами царской и белой армий, продолжавших традицию Белого движения.

Осенью 1942 года в немецкой армии насчитывалось 1 миллион 80 тысяч русских людей в немецких шинелях. К 1944 году их число достигло уже 2 миллионов. Цифра слишком внушительная, чтобы объяснять ее элементарным предательством или нравственной ущербностью нации. Позднее сам Борис Смысловский так объяснял в одной из своих статей трагедию выбора между Гитлером и Сталиным: «Это был выбор между двумя дьяволами. То, что делали немцы, было ужасно. Гитлер совратил их души. Но и большевики занимались уничтожением русского народа. В то время я считал, что Россию можно освободить только извне и немцы были единственной силой, способной покончить с большевизмом. Немцы победить не могли. Силы были слишком неравны. Германия не могла успешно воевать одна против всего мира. Я был уверен, что союзники без труда покончат с ослабевшей и выдохнувшейся Германией. Расчет был на то, что Германия покончит с большевизмом, а затем сама падет под ударами союзников. Так что мы не изменники, а русские патриоты».

Граф Борис Алексеевич Смысловский родился 3 декабря 1897 года в Терриоках (ныне Зеленогорск), неподалеку от Петербурга, в семье генерала гвардейской артиллерии графа Алексея Смысловского. В 1908 году Борис Смысловский поступает в кадетский корпус императрицы Екатерины II, а затем в Михайловское артиллерийское училище, откуда в 1915 году был выпущен в 3-й гвардейский артиллерийский дивизион в звании поручика. В 18 лет оказался на фронте. Он стал свидетелем разложения русской армии, Февральской и Октябрьской революций. В 1918 году вступил в Добровольческую армию генерала Деникина. В марте 1920 года его часть была интернирована в Польше, и Борис Смысловский перебрался в Берлин—один из центров тогдашней русской эмиграции.

Там он встретил старого соратника по оружию барона Каульбарса. В то время, в середине 20-х, Каульбарс служил в абвере—под этим названием скрывалась разведывательная служба рейхсвера—стотысячной германской армии, которой по Версальскому договору запрещено было иметь разведку и генеральный штаб. Барон Каульбарс был адъютантом Канариса—будущего руководителя абвера. И барон уговорил Смысловского пойти служить в абвер и одновременно поступить на высшие военные курсы в Кенигсберге—там тайно функционировала германская академия генштаба. Так, Борис Смысловский оказался единственным русским, не только окончившим академию германского генштаба, но и работавшим там.

Начало войны против Советского Союза застало Смысловского на северном участке фронта в Польше, в чине майора вермахта он занимался прифронтовой разведкой. Он работал под псевдонимом фон Регенау. Тогда Смысловскому разрешили организовать русский учебный батальон. А в начале 1943 года появилась дивизия особого назначения «Руссланд», ее командиром был назначен полковник фон Регенау. Начальником штаба у него был полковник советского Генерального штаба Шаповалов, впоследствии генерал и командир

3-й дивизии власовской армии. Дивизия «Руссланд» была укомплектована главным образом военнопленными—бывшими солдатами Советской Армии.

Перед дивизией, в частности, ставилась задача борьбы с партизанами. Для этого фон Регенау начинает сотрудничать с повстанческим движением на территории Украины и России, устанавливает связь с партизанами-националистами, отрядами польской Армии крайовой и формированиями Украинской повстанческой армии. Это привело к аресту гестапо полковника фон Регенау в декабре 1943 года и расформированию дивизии «Руссланд». Смысловскому вменялись в вину связь с врагами рейха, отказ выдать гестапо приехавшего в его штаб одного из руководителей Украинской повстанческой армии и отказ подписать воззвание генерала Власова, призывавшего русских людей бороться на Востоке против коммунистов, а на Западе—против «западных плутократов и капиталистов».

Только вмешательство и поручительство адмирала Канариса, а также генерала Гелена из генерального штаба привело к прекращению дела. Немалую роль в оправдании Смысловского сыграло и то, что немцы, испытывая страшную нехватку живой силы, бросали на фронт формирования из пленных советских солдат. Был отдан приказ о восстановлении в рядах вермахта русской дивизии, которая в феврале 1945 году преобразуется в Первую русскую национальную армию со статусом союзной армии и русским национальным флагом. К тому времени подлинное имя полковника фон Регенау становится известным советской разведке, и Борис Смысловский принимает фамилию Хольмстон.

Эта армия, в которой насчитывалось 6 тысяч человек, просуществовала 3 месяца.

18 апреля 1945 года командующий Первой русской национальной армией генерал Хольмстон-Смысловский созвал военный совет, на котором продиктовал свое решение: «Капитуляция Германии неизбежна. Приказываю продвигаться к швейцарской границе. Необходимо спасти кадры армии».

Заградительные части СС остановили армию Смысловского в Австрии. Эсэсовцы заявили, что сейчас все должны сражаться. Но тут неожиданно появился генерал СС, который присутствовал на церемонии награждения Смысловского орденом Германского Орла в ставке Гитлера «Волчье логово». Русская армия получила разрешение продолжить путь.

Ко времени последнего рывка—перехода австрийско-лихтенштейнской границы—в армии Смысловского оставалось не более 500 человек. В австрийском городе Фельдкирх к армии присоединился наследник российского престола великий князь Владимир Кириллович со своей свитой, а также эмигрантский комитет из Польши и разрозненные венгерские части.

Когда армия Смысловского была интернирована в Лихтенштейне, туда прибыла советская комиссия по репатриации. Комиссия потребовала выдачи генерала и 59 его офицеров, заявив, что они военные преступники. Но не смогла представить доказательств своих обвинений, и правительство Лихтенштейна отвергло ее требование.

В 1948 году генерал Смысловский эмигрировал в Аргентину. Там он читал лекции в военной академии по тактике антипартизанской войны и возглавлял Суворовский Союз—организацию русских ветеранов войны. В середине 60-х по приглашению генерального штаба ФРГ Смысловский стал советником западногерманского генштаба, где проработал до отставки в 1973 году. Последние 13 лет жизни Смысловский прожил в Лихтенштейне, куда он вывел своих солдат в 1945-м. Умер Борис Смысловский 5 сентября 1988 года на 91-м году жизни. Похоронен на небольшом кладбище в Вадуце, примыкающем к местной церкви.

Можно ли назвать Смысловского предателем? 88-летняя вдова генерала Ирина Николаевна Хольмстон-Смысловская подчеркивает: в отличие от Власова Борис Смысловский никогда не был гражданином СССР и не переходил на сторону противника. Он стал немецким офицером задолго до прихода Гитлера к власти.

Западные союзники выдали Сталину генералов Краснова и Шкуро, которые также никогда не были гражданами СССР (согласно Ялтинскому договору, выдаче подлежали лишь советские граждане, воевавшие на стороне немцев), и те были казнены в 1947 году как предатели. Конечно, Смысловский знал, что в случае выдачи к нему никогда не отнесутся так, как к другим немецким военнопленным.

Крошечное княжество с населением в 12 тысяч человек оказалось единственной страной, отказавшейся впоследствии выдать русских солдат, воевавших на немецкой стороне, на расправу сталинскому режиму.

Кто же были эти солдаты, проделавшие со Смысловским долгий путь от Польши до Лихтенштейна? Вот что поведал мне о судьбе одного из них—адъютанта Смысловского, Михаила Сохина,—его сын, Микаэль Сохин. Младший Сохин живет в маленьком лихтенштейнском городке Эшен, преподает в местной технической школе и не говорит по-русски.

«Мой отец родился в окрестностях Петербурга и был военным. Во время финской войны он был ранен и ко времени войны с Германией был лейтенантом Советской Армии. В самом начале войны отец попал в окружение, а потом в плен к немцам. Случилось это где-то на границе с Польшей. Он, как и многие пленные солдаты в концлагере, пошел служить в немецкую армию, чтобы выжить. Так мой отец попал в дивизию специального назначения «Руссланд», которой командовал полковник фон Регенау. В немецкой армии у него был чин обер-лейтенанта.

После войны отец уехал с генералом Хольмстоном в Аргентину, где некоторое время жил с моей матерью, на которой он женился в Лихтенштейне. Многие русские обзавелись там семьями. Из Аргентины отец вернулся в Лихтенштейн, быстро получил гражданство и работал электриком. Скончался он в 1986 году. Отец очень не любил вспоминать о войне и даже избегал встреч с бывшими однополчанами».

Сын вспоминает, что Михаил Сохин всегда чего-то опасался. Ему казалось, что его почту вскрывают, что замки в доме недостаточно прочны. Младший Сохин даже не уверен в подлинности фамилии отца.

В 1980 году, в 35-ю годовщину перехода армии генерала Смысловского через перевал на австрийско-лихтенштейнской границе, в маленьком селении Шелленберг был воздвигнут простой монумент в честь спасения русских солдат Смысловского. На открытии памятника присутствовали наследный принц Ханс-Адам, глава лихтенштейнского правительства, и 82-летний Борис Смысловский. Памятник этот стал не только символом трудного и жестокого времени, но и напоминанием о почти 2 миллионах русских людей, «жертвах Ялты», брошенных союзниками в мясорубку сталинского режима.